Дэвид Зинделл - Камень Света Страница 13

Так и случилось. Тысячи лет спустя, в 2292 году эры Меча – каждый ребенок старше пяти знает эту дату, – валари объединились под знаменем Эрамеша и разгромили войска Морйина в битве при Сарбэрне. Эрамеш вырвал камень Света прямо из рук Морйина и возвратил бесценную чашу в наш фамильный замок. Долгое время она хранилась здесь, словно маяк привлекая паломников со всего Эа. Это были годы величия Меша, на протяжении которых Сильвашу превратился в огромный город.

Поддавшись воспоминаниям, откуда-то издалека я услышал голос Азару:

– Почему ты остановился?

На самом деле мне и в голову не приходило останавливаться. Это Эльтару, чувствуя мое настроение, свернул к обочине дороги, в то время как я был занят созерцанием прошлого. Перед нами лежала дорога, полого ведущая вверх к замку; по обеим ее сторонам волновались ячменные поля, освещенные косыми лучами заходящего солнца. Дед рассказывал мне и о второй великой трагедии моего народа: во времена Годэвэни Славного Морйин вновь похитил камень Света, и Утренние горы навеки утратили его сияние. С течением времени Сильвашу превратился всего лишь в маленький городок в забытом королевстве. Камни его улиц и домов пошли на оборонительную стену, окружавшую замок, ибо золотой век Эа миновал и началась эра Дракона.

– Смотри, – сказал я брату, указывая вперед. На верхушках сторожевых башен развевались по ветру зеленые вымпелы. Это означало, что в замок прибыли гости и готовится пир.

– Уже поздно, – заметил Азару. – Мы должны были быть Дома час назад. Поспешим?

Величественное здание замка господствовало над всей Лебяжьей долиной. Крепостная стена в сто футов высотой бежала по периметру скалы, почти прижимаясь к крутым откосам. Казалось, что она вырастает из камня, словно бы сама земля устремила свои крепкие кости к небу. Еще выше, чем эта мощная стена, были сам замок и его многочисленные башни: Башня Лебедя, Башня Эрамеша, сложенная из древнего выветрившегося камня, Звездная башня. С массивным кубом из бережно обтесанных камней соседствовала огромная пиршественная зала. И все это – сторожевые и надвратные башни, башенки, привратницкие и стены – было сделано из белого гранита. Замок сиял в лучах заходящего солнца, поражая своей грозной красотой. Но я слишком хорошо знал те опасности, что скрыты внутри: катапульты и пучки стрел, связанные, словно снопы; горшки с песком, который раскаляют докрасна и высыпают на головы врагам, буде те решатся штурмовать неприступные стены. Эту крепость строили для того, чтобы противостоять целым армиям захватчиков и самим демонам ада. Но не против ишканов. Мой отец пригласил их преломить с ним хлеб в самом сердце замка. И может быть, в огромной пиршественной зале я отыщу человека, который пытался убить меня.

– Поедем, – наконец сказал я брату.

Притронувшись ногами к бокам Эльтару, я заставил огромного коня рвануться вперед, словно в битву. Мы поскакали по северной дороге, проходившей через яблоневые рощи перед тем, как обогнуть наиболее населенный район Сильвашу. Вскоре мы миновали две огромные башни, охранявшие врата Эрамеша, и въехали в замок.

На северном дворе сегодня кипела бурная деятельность. Фургоны с припасами заводили в огромные хранилища, где их прытко разгружали поварята. Из колесной мастерской доносились удары молотка по железу, а свечных дел мастера спешно доделывали свечи для сегодняшнего пира. Оруженосцы вроде Йошу бегали по разным поручениям, данным их лордами. Через двор приходилось ехать очень осторожно, чтобы никого не задеть, так как маленькие дети носились туда-сюда с деревянными мечами или играли в салочки на каменных плитах. Добравшись до конюшни, мы спешились и оставили лошадей Йошу – поводья Эльтару он взял с таким видом, будто бы сама его жизнь зависела от огромного фыркающего жеребца.

У входа в стойла, откуда доносился запах свеженасыпанной соломы и еще более свежего навоза, мы и расстались. Азару и лорд Харша собирались проводить Бихайру к кухне и помочь разгрузить фургон, а потом заняться делами с управляющим и королем. Мэрэм и я должны были пойти к мастеру Йувейну.

– Но твоя голова! – обратилась Бихайра к Мэрэму. – Ее нужно перевязать получше!

– Может быть, мы встретимся позже в лазарете? – В голосе Мэрэма сквозила плохо скрытая надежда.

Заслышав такие слова, лорд Харша встал между фургоном и Мэрэмом и грозно посмотрел на моего друга.

– В этом нет необходимости. Разве мастер Йувейн не целитель? Так пусть он тебя и лечит.

Азару придвинулся ближе и положил руку мне на плечо.

– Передай, пожалуйста, привет мастеру Йувейну.

Потом его глаза предостерегающе сверкнули.

– И не забудь, что сегодня вечером будет пир.

Мы с Мэрэмом снова пересекли двор, постоянно спотыкаясь о пищащих и разбегающихся цыплят. Миновав западные ворота, мы заметили, что дверь в башню Эдами открыта. Я вошел внутрь и стал быстро подниматься по вытертым каменным ступеням узкой лестницы. Мэрэм, как обычно, пыхтел где-то сзади. Его не было видно, так как винтовая лестница загибалась по часовой стрелке до тех пор, пока не достигала жилого этажа башни. Такое устройство позволяло защитникам противостоять нападавшим, держа меч в правой руке, тогда как враг мог рубиться только левой. Как и везде в замке, здесь все отдавало ржавчиной и сырым камнем, а также прогорклым запахом горящего жира, веками покрывавшего копотью стены и потолок.

Мастер Йувейн поселился в покоях для гостей на самом верхнем этаже. Это была, наверное, самая большая комната такого рода в замке – да и во всем Меше, – и многие сочли бы, что ее следует предлагать принцам ишканов или посланцам короля Киритана. Однако по традиции, когда бы мастер Братства ни приехал, он располагался именно здесь.

– Входите, – проскрипел голос мастера Йувейна после того, как я осторожно постучал.

Отворив тяжеленную, обитую железом дубовую дверь, я оказался в просторной комнате. Лучи солнца хорошо освещали ее, проникая через восемь стрельчатых окон. Ставни были распахнуты настежь. В других комнатах замка это привело бы к тому, что вместе со светом в комнату попадал бы холодный воздух. Однако здесь все окна были застеклены. Впрочем, комната все равно была довольно прохладной, и в камине у дальней стены жарко пылали Дрова. Обстановка также отличалась необычностью: мозаичный пол, покрытый бесценными гальдианскими коврами, разноцветные гобелены, полки с книгами у стены рядом с огромной кроватью под пологом… Насколько я знал, такая же кровать украшала спальню моего отца. Комната была обставлена с редким комфортом, который, казалось, совершенно не сочетался с теми идеалами строгости и самоограничения, что проповедовали братья. Однако великий Элемеш в свое время провозгласил, что наставники нашего народа должны почитаться наравне с королями. Валари всегда следовали его завету.