Андрей Легостаев - Любовь прекраснее меча Страница 13

Надежд не оставалось. Сил не хватило.

Четыре сгустка алголиан нанесли еще по удару и исчезли.

Уррий понял, что все пропало и мир, неведомый и невероятный, стал уступать место миру реальному — стены вновь обретали материальность.

И в последний миг Уррий заметил, что у коричневой проклятой, непрошибаемой стены, появился кто-то еще, тоже, как и сгусток Уррия, сиреневый. И этот неизвестный исторг удар, который оказался последним, решающим.

Не сильный был удар, но капли точат камень.

Зловещая стена, которую надо было пробить во что бы то ни стало, прорвалась, словно поток изнутри пробил плотину.

Угрожающий шум заполнил сознание, грохот забил все уголки разума, казалось, Уррий будет слышать этот грохот всю оставшуюся жизнь.

Безумный поток ослепительно золотой лавы рухнул из пролома — это был поток времени.

Хамрай с Фоором, не теряя ни мгновения, отважно вступили в этот поток. И страшный взрыв нереального мира потряс Уррия, он потерял сознание.

Последней мыслью было торжество — они победили!

Но каких невероятных усилий им всем это стоило!

И кто был неизвестный помощник, который столь своевременно вмешался в последний момент?

Глава вторая. ЛОРЕЛЛА

«Сердце, сердце, что такое?

Что смутило жизнь твою?

Что-то странное, чужое; Я тебя не узнаю!»

Уррий открыл глаза.

Над ним склонились Эмрис и Ламорак. Графский лекарь совал ему под нос баночку с отвратительно пахнущим зельем.

Все тело болело, странная дрожь сотрясала Уррия.

Он отстранил лекаря и с трудом встал. Эмрис поддерживал его.

Ярко светило солнце. Они стояли у ворот графского замка. Все находившиеся в замке рыцари были здесь.

Уррий понял — встречают царя Тютина со свитой.

Они сумели повернуть время!

— Что со мной произошло? — спросил Уррий.

— Не знаем, — ответил Эмрис. — Ты ни с того ни с сего упал в обморок. И сэру Дэбошу и сэру Ансеису тоже стало вдруг плохо. Но они быстро оправились.

— Долго я был в беспамятстве?

— Четверть часа, — сказал Ламорак. — Смотрите, они вновь пошли вперед. Они наконец-то приближаются!

Уррий взглянул через ворота вниз, на дорогу.

Растянувшаяся длинной вереницей свита Тютина тронулась с места.

Издали фигурки были маленькими, и Уррий не мог разглядеть Лореллу. Но он знал — она жива! Теперь они все вместе подумают, как снять с озерной девушки заклятие Сарлузы. И он с Лореллой будут вместе! Они будут счастливы!

Белая птица взмыла из головы колонны озерного царя и полетела по направлению к замку.

Уррий заметил взгляд отца и подошел к нему.

Граф потрепал сына по плечу.

— Я все знаю, Уррий. Я был там. Все теперь будет хорошо. Сейчас отпразднуем свадьбу, только вот… придется тебе воздержаться, пока с нее не снимут заклятие. А если не снимут, мы подыщем тебе другую жену. Вот только война закончится…

— Мне не нужна другая жена, — угрюмо сказал Уррий. Он все еще чувствовал слабость. — Я люблю Лореллу.

— Хорошо, сынок. Я одобряю твой выбор. Все будет хорошо.

Уррий пристально вглядывался в подходящих по насыпи людей. Все повторялось. Для него, Уррия. И для Лореллы. И еще для магов, все это для него, Уррия, и ради него, сделавших.

Все повторялось, только Лореллы не было рядом с озерным царем!

На месте его возлюбленной шли две других озерных девушки. Те, которых Уррий видел там у озера, когда их пытался обесчестить колдун.

Уррий встревожился.

Гости вошли в замок.

Лореллы среди них не было!

По просьбе царя Тютина Уррий прошел в комнаты отца. Они были втроем — Уррий, его отец и царь Тютин.

Молчаливый слуга поставил на стол объемистый кувшин с элем, которым славился Рэдвэлл, а также блюдо с холодным мясом и хлебом, чтобы гость мог перекусить с дороги, и удалился.

Уррию хотелось задать один-единственный вопрос, не дающий ему покоя: где Лорелла? Почему ее нет, ведь она должна быть спасена! Или что-то не получилось?!

Но как и полагается воспитанному рыцарю он ждал, пока заговорят старшие.

Повелитель Ста Озер выглядел виноватым.

— Я приношу извинения благородному графу Маридунскому, — вздохнув, сказал царь Тютин, — и сэру Радхауру. Этот трагический случай не должен восприниматься, как повод для ссоры между нами. Я поясню вам, и вы, надеюсь, извините меня и мою дочь. Давно, около пятидесяти лет назад, Зевс, глава богов Олимпа, решил похитить и совратить одну из моих жен. Он известный развратник и прелюбодей, на Олимпе нет ни одной женщины, за которой бы он не увивался, даже родную мать не обошел вниманием. И при похищении очередной жертвы своей похотливой страсти он любит принимать различные формы. В тот раз Зевс превратился в огромного карася.

Похищена была мать Лореллы. Я своевременно узнал об этом, превратился в щуку, догнал его и изрядно потрепал бока. К сожалению, Зевс бессмертен. И с тех пор между нами непримиримая вражда, Зевс все время ищет случая мне отомстить. Я не сомневаюсь, что заклятие, наложенное на Лореллу — его рук дело. Еще раз прошу простить меня. Уверяю вас, что мы не оставим Зевсу этого просто так. Я давно думал о том, как бы оскопить его, дабы впредь было неповадно порочить чужих жен и дочерей. В знак извинения, я прошу вас, сэр Радхаур, выбрать себе в жены любую из двух других моих дочерей — Соррель или Журчиль.

Уррий опешил. Он потерял дар речи. Он не знал что сказать. И еле выдавил из себя:

— А Лорелла? Я люблю Лореллу! Что с ней?! Она жива?!!

— Лорелла превратилась в птицу-лебедь, — вздохнул царь Тютин. — Она не перенесла тяжести происшедшего. Теперь она будет жить на другой части земли, там, куда уходит отдыхать день, у моей дальней родственницы Чальчиутликуэ и ее мужа бога дождя Тлалока. Там живут все дети вод, желающие отмолить грехи.

— Но я… но Лорелла…

— Ничего изменить невозможно.

— И я никогда больше не увижу ее?

— Выгляни в окно, она прощается с тобой.

Уррий бросился к окну и снял тяжелую раму с полупрозрачными желтоватыми квадратами стекол. Высунулся, рискуя упасть, и над донжоном мельком увидел пролетающую белую птицу.

Лореллу.

Уррий вернулся в комнату. Вся душа его стремилась к ней. Он хотел взбежать на крышу донжона сказать ей, что он любит ее, что…

— К сожалению, — сказал вдруг жестко царь, опережая возможные мысли Уррия, — изменить ничего нельзя. Ни один маг в мире, сколь бы он не был силен, не властен вмешиваться в дела моей семьи. Но я предлагаю вам, сэр Радхаур, не менее дорогое, что есть у меня — любую из двух других дочерей. И жду ответа.

Уррий в отчаянии посмотрел на царя Тютина, потом перевел взгляд на отца.