Джордж Локхард - Гинунгагап Страница 13

— Они раньше в Одина верили?

Гайка содрогнулась.

— Нет…

— Значит, не отправятся, — бельчонок положил лапку на плечо изобретательнице. — Прости. Мне очень жаль. Не пойму, что на Одноглазого нашло. Уж и не помню, когда он самостоятельно добывал жертву для вёльвы — очевидно, прорицание его собственной судьбы касается. Ох, не нравится мне все это, подруга, не нравится…

Гаечка, потеряв силы стоять, тихо сползла по грубой коре. Золотые волосы растрепались, скрыли лицо. Несколько минут, сжавшись в комок, мышка провела в неподвижности, ее легонько трясло. Сердечко билось неровно и с перебоями.

— Раттатоск, — спросила наконец Гайка, не поднимая взгляда. — Вёльва обитает в лесу Гъелгведр, так? На краю бездны Гинунгагап?

— Ну?

— Сколько времени Одину требуется, чтобы туда долететь?

Бельчонок с сомнением почесал за ухом.

— Дай-ка прикинуть… Ну, дней пять. Коли приспичит по-крупному, авось и в четыре управится. Но уж всяко не меньше.

Гаечка с хрипом перевела дух и, рывком, вскочила на ноги.

— Молю, подвези обратно ко входу в твой зал. Самой мне придется карабкаться много недель.

Раттатоск моргнул.

— Не вопрос, — он опустился на четыре лапы. — Лезь.

Мышка, слегка дрожа от волнения, последовала приглашению. Бельчонок прошелся коготками по ветви, привычно встряхнулся, вытянулся, разминая мышцы. На миг, Гайка явственно ощутила, как мягкое и живое тело Раттатоска словно окаменело, налилось молибденовой сталью — но, тут же, вновь расслабилось. Изобретательнице невольно подумалось о реальных способностях этого существа; пришлось напомнить себе, что Раттатоск лишь выглядит белкой, а, в действительности, даже не является зверем.

Между тем, главный скальд Асгарда бросил вверх короткий взгляд, вычисляя первую цепочку прыжков и, с места, рванулся ввысь. Как и раньше, Раттатоск очень аккуратно следил за своими движениями, чтобы, ненароком, не превысить возможности своей хрупкой всадницы. Но Гаечке все равно казалось, что они мчатся со скоростью молнии, проносясь меж гигантскими ветвями с неземной, отрицающей все законы физики легкостью. У нее захватило дух, пальцы инстинктивно вцепились в рыжую шерсть. С каждым прыжком бельчонок наращивал темп.

Ему потребовалось менее пяти минут, чтобы одолеть путь до зала. Там, на ветви, уже сгрудились почти все белки, белая шерстка Ингрид была видна издали. Появление Раттатоска все встретили восторженными криками, Гайку моментально стащили с его плеч и принялись качать. На радостных беличьих мордочках не было видно ни единой злой мысли — все, без исключения, искренне радовались спасению незнакомой им мыши, которая, вдобавок, весьма вероятно, уже навлекла гнев самого Одина…

«Тут вам не Мидгард» — вспомнила Гаечка. Если б не боль, не страх за друзей, она бы сейчас горько улыбнулась.

— Ну все, хватит, дети мои, хватит! — Раттатоск бесцеремонно растолкал толпу и отобрал растрепанную мышку. — Радуйся, вертихвостка, вот ты и снова у нашего порога… — он бросил на вход в зал странный, полный тоски взгляд. — Радуешься?

Гайка перевела дух.

— Раттатоск, я в огромном долгу перед всеми вами…

— А-а! — бельчонок резко вскинул лапку. — Забудь. Нашему брату в Асгарде и так несладко, а уж коли мы и друг друга выручать перестанем, так легче прямиком к Анхримниру, повару местному, в котел, поплавать… — его передернуло. — Давай уж, рассказывай, чего надумала.

Изобретательница помолчала.

— Я видела в зале медные котлы, вы их сами ковали?

— Нет конечно, — Раттатоск фыркнул. — Мы звери, а не гномы.

— Звери бывают разные, — сухо заметила Гаечка. — Итак, гномы. Вы едва ли смогли бы тащить громадные котлы от самой Вальхаллы, туда ведь даже падать приходится месяц. Значит, кузня находится прямо на Древе, так?

Бельчонок почесал за ухом.

— Дивлюсь я с тебя, мидгардская. Трудно было прямо спросить, где тут кузница?

Гайка чуть не подпрыгнула.

— Так есть?!

Раттатоск усмехнулся в усы.

— Есть, а как же. Хоть и не близко, ярусах в шестидесяти кверху. Уж и не вспомнить, когда я там был в последний раз… — бельчонок нахмурился. — Лет десять назад, всяко… Али двадцать… Давно, в общем, мышка, давно.

Гаечка подбежала к пушистому скальду и умоляюще схватила его за лапы.

— Раттатоск, пожалуйста, пожалуйста, отвези меня к этой кузнице! Может, еще не все потеряно!

Бельчонок беспомощно вздохнул.

— Что тут скажешь… Надо, так надо, — он улыбнулся. — Как блеял Тангниостр, когда с него шкуру снимали: помогать, так с музыкой! — Раттатоск фыркнул. Мышка с трудом справилась с волнением.

— Прежде, чем отправиться, скажи: у вас есть сера?

Пушистый с сомнением загнул ухо.

— Сера?

— Это такое желтоватое вещество, похожее на мокрый песок, оно…

— Да знаю я! — оборвал бельчонок. — Не пойму, к чему тебе сера, но у нас ее нету.

Гаечка сглотнула.

— А серный колчедан? Он выглядит точно как золотые самородки, его еще пиритом зовут.

— О, такой есть! — Раттатоск оживился. — Правда, мало…

— Мне совсем немножко требуется, с наперсток. Раз у вас есть пирит, то и нитрат калия, наверняка, отыщется?

— Это чего такое? — с подозрением спросил скальд.

— Мутно-белый порошок, похож на соль, его получают из смеси извести с… — Гайка запнулась. — С… С навозом.

Раттатоск почесал за ухом.

— Странная ты мышь. Конечно, у нас есть селитра — мы ж за всем Древом ухаживаем! Долго бы оно протянуло без удобрений?

Гаечка торжествующе топнула лапкой.

— Отлично! Надо захватить с собой мешочек селитры и кусок пирита грамм на семьдесят… Мне по пояс, примерно.

Раттатоск щелкнул пальцами, к нему подскочила незнакомая Гайке рыжая белочка с браслетом на хвосте.

— Слыхала? Дуй на склад, — приказал пушистый. Белочка, кивнув, рывком взбежала по стволу и скрылась среди ветвей.

— Что дальше? — Раттатоск обернулся к Гайке. — Мешок с удобрениями и кусочек «золота дураков» остановит Отца Богов?

Изобретательница с натугой улыбнулась.

— Надеюсь.

Бельчонок запнулся и смерил мышку весьма странным взглядом.

— Ладно, после такого ответа, новые вопросы как-то в башку не лезут.

— Спасибо тебе, Ратта… — Гайка неожиданно для самой себя всхлипнула. — Тебе, и всем вам, — она оглянулась на любопытных белок, толпившихся рядом. Взгляд замер на грустной Ингрид.

— Обещаю, я вернусь и помогу, — тихо сказала мышка. — Клянусь жизнью…

Белочка со вздохом развела лапками.

— Буду ждать и верить, — отозвалась коротко.

Гайка, кивнув, с трудом взобралась на спину Раттатоску. Тот бросил в рот пару ореховых ядрышек, довольно облизнулся. Рыжая белочка уже вернулась с двумя сшитыми из листьев мешками; скальд принял у серебристого бельчонка своеобразную «упряжь», чуть похожую на человечью кобуру, застегнул ремни на груди и у бедер. Мешки подвесил за спиной, по обе стороны от Гаечки, закрепил бронзовыми крючьями. Было заметно, процедура ему не в новинку.