Константин Бояндин - Пригоршня вечности Страница 14

В слове было тринадцать букв. Нламинер набросал с десяток версий слова, опуская разные части разных букв, и вновь прочел заклинание. Сначала линии начали вновь тускнеть, но неожиданно на бумаге начали проступать слова Тален — обрывочные, с пропусками. Рисса склонилась над листком, захваченная происходящим, когда Нламинер ощутил резкий запах озона, наполняющий комнату. Говорить было некогда, и он прыгнул, увлекая Риссу за собой на пол.

Контуры букв на листке вспыхнули, накалились добела, и листок испарился с громким хлопком.

Пораженные путешественники выбрались из-под перевернутой скамьи и вернулись к столу. В некогда полированном мраморе его крышки теперь были проплавленные углубления. Семь незавершенных слов: «По…л тре… кни. а с…. вв…. с. ве… ал..»

Они помолчали несколько секунд.

— Ну что ж, сейчас повторим опыт, — рассудительно сказала Рисса. — Рано или поздно что-нибудь да увидим.

Нламинер кивнул, извлек новый лист и замер с пером в руке.

— Я его забыл, — произнес он гробовым тоном. Рисса присвистнула.

— А на других листках?

Нламинер принялся рыться в кармашках пояса и обрывках бумаг на столе и под столом, но все они были совершенно пусты.

— А я ведь специально записал его несколько раз, — сообщил он совсем упавшим голосом. Покопавшись в кармане, он извлек уменьшившийся шарик и некоторое время изучал его, прислушивался, вглядывался в глубины. Ничего.

Рисса положила руку ему на плечо.

— Пора отдыхать. Думать будем завтра, раз уж так получилось. Ложись спать, я пока постою на страже. Тем более что мне пока не спится.

Нламинер хотел было возразить, но затем кивнул и свернулся по-кошачьи у камина. Рисса задула лампу и села за стол. Надпись, проплавленная в камне, светилась оранжевым светом, постепенно остывая и сливаясь с фоном,

Что-то стонало и гремело под крышей. Хорошо, если просто ветер.

Глава шестая

Нламинер, прежде чем заснуть, вспоминал прошлое.

Тот день, когда они впервые встретились.

Возможно, это была ночь. Два дня спустя после того, как он с тремя спутниками штурмом взял небольшую сокровищницу — а воевать пришлось с уже знакомыми им птицами-кровопийцами, — так вот, с того момента мнения в команде разделились. Нламинер считал, что пора возвращаться. Известные ему карты себя исчерпали. Глубинные уровни города были абсолютно неизвестным лабиринтом. Самые нижние этажи, где выращивались ценные мхи и грибы и добывались минералы, вообще были тайной за семью печатями.

Тем не менее трое его спутников жаждали большего. Хотя с грузом сокровищ передвигаться было обременительно, они втроем энергично возражали против возвращения. Сингара казалась преодолимым препятствием. Когда выяснилось, что кровопийцы боятся огня, ничего не стоило придумать нехитрую тактику нападения на их гнездилище. Расправившись с двумя десятками смертоносных противников, поистине можно было считать себя героями.

Нламинер, однако, был настроен скептически. В конце концов договорились, что если в течение нескольких часов не удастся обнаружить что-либо стоящее, они повернут назад.

Нескольких часов не потребовалось. Спустя полчаса один из его спутников заметил предмет, спрятанный в трещине в нескольких футах над землей. Прежде чем Нламинер успел его окрикнуть, он полез в расщелину и извлек красивый золотой браслет, инкрустированный крохотными рубинами.

— Странный способ прятать ценности, — усмехнулся он, опуская добычу в мешок. — Никогда бы не подумал…

Договорить он не успел. Мощный удар гонга раздался над их головами, и все инстинктивно присели, озираясь. Мигом позже непроницаемый мрак опустился на коридор и послышалось глухое ворчание невдалеке.

Нламинер успел заметить, что ворчание доносилось из-за спины. Он приготовился зажечь магический свет и извлек своего «Покровителя» из ножен, но перепуганные приятели не стали его слушать. Не сговариваясь, наощупь они ринулись вперед, в совершенно незнакомый проход. Только чудом Нламинер не попал ни под один из ударов: в панике они беспорядочно отмахивались.

Нламинер, наоборот, побежал назад. Там, в десятке футов от него, была пустая кладовка, в которой можно было забаррикадироваться. Он заметил быстро приближающуюся пару горящих огоньков и бросился наземь. Вовремя: струя пламени пронеслась над ним, опаляя спину.

Нырнув в кладовку, он успел погрузить меч в несущегося мимо противника. Попал. Что-то со стоном рухнуло на пол. Нламинер едва успел подхватить оружие, как второе полотно пламени скользнуло мимо лица.

Откуда-то доносились вопли и лязг оружия. Некогда было обращать на это внимание: второе существо едва не вломилось в ту же кладовку. Сила его была чудовищной; Нламинер не смог опустить засов и старался, сдерживая скрежещущую дверь, перехватить меч поудобнее.

Сквозь щель внутрь ворвалась струя пламени, и «Покровитель» немедленно нагрелся так, что Нламинер выронил его. Оставался только кинжал. Если он не уложит противника с первого попадания, тогда конец, подумал Нламинер, уворачиваясь от очередного горячего приветствия.

В этот момент вновь что-то сместилось в голове, и время потекло быстрее. Нламинер заметил, как косматое, напоминающее низкорослого волка создание собралось, чтобы вновь всей массой обрушиться на едва державшуюся дверь. Он присел, повинуясь безмолвной подсказке, перебросил кинжал в левую руку и бросился вперед и в сторону в тот момент, когда противник с рычанием устремился внутрь.

Струя огня обволокла его руку, но он успел вонзить клинок по рукоять в глаз противника и перекатиться через него. Захлопнув за собой дверь, он выскочил в коридор. Левая кисть страшно болела, от запаха паленой шерсти мутило, но бой еще продолжался.

Впрочем, он ошибался. Бой был завершен. Судя по всему, противников было трое. Третий лежал чуть дальше, зарубленный, среди останков двух растерзанных им людей. Следы третьего человека — судя по всему, серьезно раненого — исчезали в одном из боковых проходов. Нламинер хотел было броситься следом, но услышал знакомое попискивание крылатых кровопийц и передумал.

Он едва успел вернуться в кладовку и опустить засов, как снаружи послышались шорох крыльев и воинственные крики птиц. Трясущиеся ноги плохо держали его. Опустившись в угол комнаты, подальше от трупа хищника (жар его тела чувствовался даже на расстоянии), он принялся бинтовать пострадавшую руку.

Почти сразу же после этого он погрузился в тяжелый сон без сновидений.

Рмаир, некогда младший жрец Нааты и — в далеком прошлом — воспитатель Риссы, умирал.