Лорел Гамильтон - Рассказы из сборника "Странная конфетка" Страница 14

Я бросила израненное тельце в основании могилы и встала на колени у трупа женщины. Ее шея изогнулась под неправильным углом.

Я встала и захлопнула дверцу автомобиля. Звук показался неестественно громким, отраженным эхом. Ветер будто ревел в высоких деревьях. Листья будто шептались. Деревья были похожи на плоские тени, не имеющие объема. Все звуки были слишком громкими. Мир стал чрезмерно реалистичным. У меня явно был шок. На некоторое время я останусь в спасительном оцепенении. Будет ли мне сниться Карла сегодня ночью? Я буду пытаться снова и снова ее спасти? Я очень надеялась, что нет.

Где-то в высоте мелькали тени козодоев. Их крики, тонкие и жуткие, отдавались громким эхом. Я посмотрела на тело возле могилы. Белизна была скрыта под грязью. Это было второй частью моего гонорара.

Я села в машину, размазывая кровь по рулю и ключам. Нужно было позвонить по телефону: моему боссу, в полицию и отменить последующие встречи на сегодня. Хватит с меня мертвецов на сегодня. Еще нужно было отослать такси. Я задумалась, насколько быстро он уедет.

Мои мысли уныло тянулись, путаясь. Я начала дрожать крупной дрожью. Слезы заполнили меня, горячие и крупные. Я рыдала и кричала в тесноте своего автомобиля. Когда я снова смогла ровно дышать, и мои руки перестали дрожать, я завела машину. Я определенно еще встречусь сегодня с Карлой и Артуром. Новый кошмар в коллекцию?

Я оставила Карлу в одиночестве, попрощаться с Артуром, с одной ногой, затерявшейся в цветах на его могиле.

Страсть купидонов

Мне кажется, что нам нужно что-то связующее между этой и предыдущей историей. Мы переходим от кое-чего дико темного к для меня, как автора, светлому. На эту историю я получила множество приятных отзывов. Редакторам она понравилась, но недостаточно для того, чтобы ее купить. Один редактор небольшого и очень популярного журнала призналась мне: для них это, как издать одну часть многотомника, к тому же это никак не помогло бы продажам их издания. Но история ей очень понравилась.

Когда я стала более популярной, я не стала повторно пытать счастье и отправлять ей этот рассказ. Во-первых: я была слишком занята романами, чтобы думать об этом. Во-вторых: я все еще была никем. В отношении этой истории изменилась только одна вещь: ее название. Я редко даю второй шанс.

Я шла по Маркет Стрит во время обеденного перерыва, жалея, что сегодня я в юбке и на каблуках. Колготки совершенно не защищали от ледяного зимнего ветра. Я шла по делам, когда заметила их. Они плавали вокруг уличного фонаря, как большие мотыльки, привлеченные светом. Полдюжины маленьких голых детишек с ватно-пушистыми крылышками и преимущественно белокурых. Они были совершенно бесполыми, как кукла Барби. Купидоны. Вот дерьмо. Мне только их и не хватало. Я поискала дверь, магазин, что-нибудь, где можно укрыться. Кирпичное здание было совершенно гладким, лишенным дверей. Через улицу был магазинчик, но я не стала бы рисковать идти туда совершенно неприкрытой. Я стала отступать бочком вдоль улицы. Одна рука на стене, чтобы удостовериться в правильности направления. Если бы только я смогла дойти до угла, тогда я бы укрылась за ним.

Но было слишком поздно, они раскусили меня. Один из них натянул свой крошечный лук и начал прицеливаться стрелой. Его сияющие небольшие глазки не отводили взгляда от меня. Я была недостаточно близко, чтобы разглядеть его глаза, но я знала, какого они цвета. У всех купидонов глаза лазурно-голубые, как пасхальное яичко или детское одеяльце.

Я не стала ждать, чтобы рассмотреть, какого цвета стрелу для меня выбрали, я развернулась и бросилась бежать. Мои высокие каблуки было слышно на всю улицу. Они выдавали меня. Проклятье! Я свернула за угол и обнаружила, что здание здесь было не менее гладким, чем сами купидоны. Я только что пришла именно с этой улицы. Здесь должны были быть двери, магазины, люди. Я слышала, что купидоны способны затуманить разум, но никогда не верила, до этого момента.

Я бросила взгляд назад. Никого. Я не была уверена, хорошо это или плохо. Они либо сдались, либо были настолько уверены в своей победе, что не спешили. Или они уже висели надо мной, а я просто не могла видеть их, как и двери на соседней стене. Мне захотелось заорать, затопать ногами, заплакать, но это не помогло бы. Думай, Рейчел, думай.

Если я не могу видеть двери, возможно, я смогу их почувствовать. Купидоны не станут меня преследовать внутри. Я ходила по этой улице сотни раз, конечно, я могла бы вспомнить, где находится хотя бы одна дверь, любая дверь.

Мои руки скользили по холодным, чистым кирпичам. Если там что-то и было, я этого не ощущала. Купидоны вылетели из-за угла. Шестеро из них парили, мягко покачиваясь на своих пастельных крылышках, как ленивые бабочки. Взгляд их глаз не был мягким, он был холодным.

Я прислонилась к стене и крикнула:

-Оставьте меня в покое, вы, грузные херувимы!

Они поглядели друг на друга, размышляя, оскорбила ли я их. Я надеялась, что да. Купидон с мягкими розовыми крыльями вытянул стрелу из-за спины. Остальные зависли поодаль, как стервятники.

Кто-то закричал:

-Сюда!

Я поглядела вправо и заметила открытую дверь и мужчину, который шел ко мне от нее.

-Бежим! – приказал он.

Я бежала за ним. Я была почти у двери, когда подломился каблук, и я растянулась на тротуаре. Что-то просвистело над моей головой и ударилось в дверь. Бела стрела вибрировала в двери. Белый, цвет настоящей любви. Дерьмо!

Рука подхватила мою и втянула меня внутрь. Я взобралась в магазинчик на четвереньках, сейчас было не время соблюдать приличия. Высокий, широкоплечий мужчина закрыл дверь и спросил.

-Вы в порядке?

Я кивнула, все еще сидя на полу и уставившись на стрелу. Она уже начинала таять. Через несколько минут ее вовсе не станет. Не было большей опасности для нас смертных, чем схватить такую стрелу. После того, как она запущена, уже ничего не изменить.

-И чем я заслужила белую? – спросила я, не ожидая ответа.

-Вам за тридцать? – спросил мужчина.

Мне такой вопрос от незнакомства показался более, чем грубым, но ведь он меня спас.

-Почему вы спрашиваете?

-Потому что, когда вам за тридцать кое-какие мелочи становятся более значительными. Мне тридцать пять, никогда не был женат. Некоторых купидонов это вывело бы из себя.

Я улыбнулась.

-Тридцать три, не была замужем, и даже никогда не собиралась.

Он протянул мне руку. Я приняла ее. Его ладонь была большой, как и весь он, и почти полностью скрывала мою. Его глаза были великолепного коричневого цвета, как полированных каштан. Вьющиеся волосы были коротко подстрижены и никогда не видели салона.