Алена Даркина - Убывающая луна: распутье судьбы Страница 14

— Граф, — принцесса встала, Рекем тоже поспешно вскочил, ожидая указаний. — Идите в свою комнату и там ожидайте… Будьте готовы… Если что…

Принцесса хочет, чтобы он сбежал, если Даут прибыл из-за него.

— Я буду готов, — он вышел.

В комнате он взял меч. Если его пришли арестовывать, он не сбежит и не сдастся. Все равно умирать, так лучше в бою. А если помощь потребуется принцессе, он вступится за нее.

Мирела ждала известий в гостиной. Она попросила горничную открыть дверь и передвинула стул так, чтобы он стоял точно напротив входа. Устроившись, она, напряженно смотрела в проем, ожидая известий. В коридоре послышался шум, тяжелые шаги, шелест платья. Видимо, граф шел по коридору (неужели действительно Даут?), а следом за ним торопилась графиня Зулькад.

— Леди Шедеур только что завтракала. Может быть…

Договорить она не успела — граф вошел. Мирела узнала его, хотя в последний раз они встречались девять лет назад. Граф Фихол Даут уже лет двадцать неотлучно находился при отце. Всегда напыщенное, самодовольное лицо сильно сужалось к подбородку. Щеки он брил гладко, до синевы. Слишком большой, мясистый нос возвышался горой среди впалых щек. Ему исполнилось уже пятьдесят пять — он был немного моложе короля, но выглядел значительно лучше Манчелу, отчасти от того, что в отличие от короля, нисколько не поправился. Даут никогда не улыбался, всех подозревал. Немало дворян закончили жизнь на плахе из-за того, что они не понравились этому человеку. Выгоду это приносило и государственной казне, и карману Даута. Его появление здесь не сулило ничего хорошего. Графиня Зулькад тоже это понимала, поэтому голос ее дрожал.

— Вина с дороги? — она заискивала перед королевским посланником.

— Позже, — отрезал граф, пристально глядя на принцессу, гордо вскинувшую подбородок.

Мирела не знала, что делать. Граф с порога унизил ее, не только не преклонив колени, но и не поздоровавшись. Встать ли ей и произнести протест, как учил ее духовник, или же сидеть, демонстрируя Дауту такое же пренебрежение?

— Леди Шедеур, — граф соизволил обратиться к ней, и Мирела вскочила.

— Я принцесса и требую, чтобы ко мне обращались согласно моему титулу. Я не позволю, чтобы…

— Что ж вы так с порога, — Даут удовлетворенно оглядел строптивицу. Он горой возвышался над ней. — Вы ведь не знаете, с какой вестью я приехал к вам, а уже возмущаетесь.

— Я требую…

— Подождите требовать, — чуть насмешливо перебил Даут. — Я к вам, даже не отдохнув, чтобы по приказу короля вслух прочитать его письмо. Выслушайте его, а после этого будете требовать, — граф достал из-за пазухи сложенный и запечатанный сургучом листок. Сломав печать, он выставил его перед собой и с пафосом прочитал. — Моя дорогая дочь, Мирела, — отец не назвал ее "леди Шедеур", как приказал, а значит, он хочет примириться. Принцесса вслушивалась в письмо, стараясь уловить то, что грубый голос графа не мог передать — хотя бы малейший намек на то, что отец любит ее. Граф высокопарно продолжил. — Я рад был услышать, что ты хорошо себя чувствуешь. Я скучаю по тебе и, надеюсь, мы скоро сможем увидеться. Я направляю к тебе брата Жамберу, он священник Святой церкви. Ты можешь доверять ему, как себе. Он будет проводить богослужение для тебя и твоих слуг, а также приготовит тебя и всех желающих к посвящению в Святую церковь. Как только ты пройдешь обряд, ты вернешься в Беероф, где публично заявишь об этом, и мы сможем встретиться после долгой разлуки. Король Манчелу.

В комнате стояла мертвая тишина. Муха с мерным жужжанием летала вокруг Даута, ища, куда приземлиться. Справа и чуть позади графа замерла фигура, в сером длинном балахоне, капюшон которого был сильно надвинут на лицо. Смутно виднелась лишь длинная борода.

— Брат Жамбера, — наконец произнесла принцесса. — Снимите капюшон, у нас не холодно.

— Священники ордена Избранных, не показывают лица, согласно уставу, — Жамбер говорил глухо и хрипло. — Вы ведь знаете это, не так ли? Так было и в церкви Хранителей Гошты

— Орден Избранных весь присоединился к Святой церкви? — уточнила девушка. — Не случайно он мне не нравился. Никогда не понимала это установление. Отец согласен с тем, что священники должны прятать лицо?

— Он одобрил эту традицию, — охотно пояснил Жамбер.

— И священники согласились сделать это? — расспрашивала она, будто обладала властью изменить что-то. Даут с насмешкой наблюдал за ней. — Так может, это не Святая церковь, а преступная? Только разбойники прячут лица.

— Мы скрываем лицо, — возразил Жамбера кротко, — чтобы наша паства знала, что наш голос — это голос Божий, а не человеческий. Эль-Элион говорит тебе, Мирела, что если ты не смиришься перед отцом, то навсегда останешься в тюрьме, а если смиришься — вновь станешь первой леди королевства. Преклони колена, чтобы я благословил тебя, и мы можем немедленно начать духовные уроки, — предложил он.

— Эль-Элион говорит тебе, Жамбера, — смело откликнулась Мирела, вставая, — что люди, предающие веру, предадут и короля. Я не изменяю ни королю, ни убеждениям. И от того, что я и моя мать находимся в тюрьме, мы не перестали быть первыми леди королевства.

— Ты отказываешься исполнить волю отца? — вступил Даут.

— Я буду присутствовать лишь на богослужении, проводимом отцом Иавином, моим духовником.

— В таком случае, его арестуют.

— Тогда я буду читать слово Божие и молиться в часовне, но к брату Жамберу я не приду.

— Вы и в этом противитесь отцу, леди Шедеур?

— Я принцесса Кашшафы, и буду повиноваться отцу во всем, что не противоречит воле Эль-Элиона.

— Я доложу об этом королю, а до его особых распоряжений, вы лишаетесь всех привилегий, — скривил губы Даут, он обернулся.

Графиня Зулькад уже вернулась и с подобострастной улыбкой сообщила:

— Стол накрыт в большой зале. Или вы сначала искупаетесь?

— Графиня, — словно не слыша ее лепета, обратился Даут, — отныне король освобождает вас от обязанности присматривать за леди Шедеур. Она переходит под мою опеку, а вы должны позаботиться, чтобы мне и моим людям понравилось у вас в гостях, — он вновь повернулся к принцессе. — Сейчас вы, леди Шедеур, пройдете в спальню и не выйдете оттуда до особого распоряжения короля. А чтобы вы исполнили это повеление, двое моих людей будут караулить возле дверей.

— Вы не имеете права назвать меня, не упоминая моего титула, — Мирела начала произносить протест, который выучила уже наизусть. — Вы не имеете права…

Даут повернулся спиной, отдавая приказ:

— Имна, Кеназ, проводите леди Шедеур в спальню. Если она будет сопротивляться, примените силу, — с этими словами он вышел.