Томас Барнс - Хозяин тумана Страница 15

Юноши угрюмо смотрели сверху по сторонам, порой бросая друг на друга подавленные взгляды. Лишь аббат, казалось, по-прежнему не унывал и не терял присутствия духа.

— Ничего страшного! Держитесь, медвежата! — решительно сказал он. — Я предвидел нечто подобное. Мы выживем и вырвемся отсюда! Главное, что мы вместе! Мы обязательно вырвемся на свободу!

— Но как? — уныло вздохнул Маскей. — Достопочтенный учитель, как мы сможем выжить, если вокруг Небоскреба сплошная вода, а внизу, в зале вот-вот очнутся люди-крысы?

Его пухлые щеки, обычно полыхавшие жизнерадостным румянцем, сейчас были совершенно бледны, как-то бесформенно свисая от усталости и потрясений.

— Не унывать! — решительно приказал Фарсманс. — Все будет хорошо!

Несмотря на все испытания, невероятную усталость и почтительный возраст, именно от фигуры аббата по-прежнему веяло невероятной энергией и душевным здоровьем.

Таррейталу даже стало немного стыдно, что рядом с пожилым, но полным сил священником они ведут себя так безвольно. Посмотрев на себя и на своих приятелей со стороны, он понял, что их поведение пронизано какой-то старческой вялостью. Юношам было примерно по восемнадцать, но им недоставало той концентрированности, той внутренней силы, какая чувствовалась в каждом поступке и в каждом взгляде наставника.

— Мы спрячемся в наших тайниках! Переждем наводнение, а потом тайком выберемся из здания… — сказал аббат. — Лемуты никогда не найдут нас там, как бы они ни старались. Вода долго не простоит на таком высоком уровне. Наводнение обязательно отступит обратно, и тогда… тогда мы обязательно окажемся на свободе!

Огромную конструкцию древнего Небоскреба, еще с незапамятных времен, с момента постройки в третьем тысячелетии, пронизывала сеть разнообразных линий коммуникационных служб. Пустые шахты многочисленных лифтов, пожарные выходы, жерла бывших мусоропроводов, эксплуатационные колодцы, — все эти скрытые ходы пронизывали толстые стены, образуя сложную, разветвленную систему.

В сущности, каждый североамериканский небоскреб в двадцать втором веке состоял как бы из двух половин, — из видимой, состоящей из обыкновенных помещений, и невидимой, включавшей в себя своеобразный секретный лабиринт, в закономерностях которого неискушенному уму сразу разобраться было очень и очень непросто.

— Жизнь учит, что нужно всегда думать о будущем, — сказал мудрый аббат. — Я предполагал, что когда-нибудь события могут развиваться именно так! Вы ни о чем не подозревали, а я присмотрел для нас несколько тайных мест, где мы сможем отсидеться… Там есть все для жизни и даже припрятаны запасы кое-какой пищи. У нас с вами есть…

Он не успел закончить свою мысль и внезапно замолчал, беспокойно вонзив взгляд куда-то вдаль и внимательно прислушиваясь к странному шороху. Юноши резко обернулись в ту сторону, — в это мгновение какая-то серая тень осторожно метнулась в дальнем конце коридора и растворилась во мраке.

— Лемуты! Это же люди-крысы! — хрипло выдохнул Парсонс. — Они уже нашли нас, твари!

Все мгновенно насторожились, встали наизготовку и схватились за рукоятки своих клинков. Но из того темного угла, который они прожигали взглядами, раздался негромкий причудливый звук, немного напоминающий призывный рев слона.

У Таррейтала невольно вырвался крик радости:

— Кипис!.. Это же мой Кипис!

Он повернулся к своим приятелем и коротко приказал:

— Спрячьте оружие! Там мой шут!

Неуклюжая фигура, огромная несуразная кукла с длинными худыми руками, напоминающими ветви деревьев, вышла из тени и застыла на мгновение в прямоугольном проеме. Тогда принц, не скрывая своего ликования, возопил:

— Иди сюда! Иди сюда, несносный чудак!

Квадратноголовый шут ринулся навстречу, потешно взбрыкивая короткими ножками, и в восторге шлепнулся на колени, преклонив голову:

— О, мой повелитель! Я счастлив снова видеть тебя!

— Урод, дорогой… брось ты эти церемонии! — ласково поморщившись, заметил принц. — Поднимайся скорей.

Кипис ловко, без помощи рук, вскочил на ноги, взмахнув огромными ушами, и сделал потешную гримасу, пожирая Таррейтала преданным взглядом. Коротышка лучился от счастья, но все его внимание относилось только к молодому Вингмохавишну. Всех остальных, включая даже аббата Фарсманса, он как будто даже и не замечал.

— Я смотрел на схватку! Я сидел в вентиляционном колодце и все видел! — низким голосом пробасил он, преданно глядя на своего вельможного друга. — Можно было умереть от ужаса в тот момент, когда люди-крысы ворвались снаружи… А когда Дино Книгочей…

— Ладно, ладно… — торопливо оборвал его принц, едва заметно скосивший взгляд на Фарсманса. — Сейчас не до Книгочея! Лемуты могут очнуться в любой момент и броситься в погоню. Нам нужно думать о спасении!

— Кажется, я знаю путь к спасению! — выпалил шут.

— Не болтай! — пренебрежительно скривил мясистые губы Маскей. — Сейчас нет времени на твои дурацкие шутки!

— Да нет же, нет! — настойчиво повторил коротышка. — Кажется, я не шучу! Речь идет о настоящем спасении!

— Что ты мелешь? Ты уверен? — недоверчиво переспросил Таррейтал. — Если уж ты употребляешь это слово, то объясни его, как следует…

Вместо объяснений карлик нахмурил брови, весьма достоверно изобразив на квадратном лице гримасу необычайной важности. Красноречивым жестом он позвал всех за собой, — в его поведении сквозила такая уверенность, что всем не оставалось ничего делать, как только последовать за ним куда-то вглубь чердака.

Даже в тот момент, когда Фарсманс разбил вдребезги под ногами лемутов флягу с усыпляющим газом, когда всех заволок туманный экстракт ползучей кровохлебки и колени щетинистых тварей безвольно подломились, даже тогда Таррейтал в глубине души все-таки не надеялся на спасение.

Они бежали вверх по ступеням, а Вингмохавишну не покидало ощущение тщетности происходящего. Увидев серые воды, простиравшиеся во все стороны до линии горизонта, он приуныл еще больше, хотя старался не подавать вида.

Казалось, что никакой надежды на спасение не существует.

Но оказалось, что на самом деле надежда была. Фарсманс назвал ее просто: воздушный шар.

Таррейтал вспомнил, что эту странную штуку Кипис обнаружил утром, перед схваткой с лемутами в одном из глухих углов необъятного чердака Небоскреба. Но тогда голова принца была занята мыслями о предстоящем сражении, и он не придал словам коротышки особого значения.

Аббат, напротив, сразу оценил важность этой находки. Сначала Вингмохавишну не хотел верить, что бесформенный, пыльный, грязный мешок может каким-то образом не только подняться к небу, но и способен вытащить из плена всех оставшихся в живых. Но мудрый священник только посмеялся над неопытным принцем: