Варвара Мадоши - Морской закон, рыбья правда Страница 15

Брат только пожал плечами. И, выше насмешек, подошел к лошади: сильной и крепкой, неплохих кровей и неплохой выучки — ничего особенного, но и стыдиться нечего. Брат погладил круп и гордо изогнутую шею, потрогал уши, пошептал в них, а потом раз — и вскочил в седло. И снова стал почти настоящий, почти как прежде.

— Будешь держаться за стремя, акай, — сказал он Зуре. — И попытайся сшибить моих противников с седла.

То был первый бой, когда Зура дралась с браслетом. Первый же ее настоящий бой, если не считать стычек в подворотнях. Тогда человеческой крови впервые попробовал ее топор. Да и браслет к исходу был в крови. И она сама.

Но кутаясь потом ночью в одеяло у походного костра она вспоминала не дикие стеклянные глаза человека, которого сшибла магией с коня и потом вспорола живот; она вспоминала, как тоненько плакала Сейген.

План Лина явно не сработал.

Пытаясь найти, как бы уцепиться за абсолютно гладкую, словно отполированную каменную стену, Зура пыталась сообразить, в чем именно он мог состоять. Но соображение работало плохо, потому что зубы стучали от холода.

Вода теплая только у поверхности. Стоит окунуться чуть глубже, и почти сразу понимаешь, что сказочки о ледяных безднах, в которых живут неописуемые чудовища, — совсем даже не сказочки. Эти зыбкие глубины, в которых хрен знает что прячется — вот они, совсем под тобой. Их ледяное дыхание уже заставляет поджиматься беззащитные пальцы рук и ног.

Только придурки, не имеющие ни капли здравого смысла, будут связываться с этими глубинами, да еще отдавать им часть — или всех — себя. Но кто сказал, что стихийные маги — не придурки?

Вот Лин, например, свихнулся совсем.

Долго ли поехать крышей, когда вокруг одна большая яма, наполненная чуждой, непонятной жизнью, такой же сумасшедшей, как этот долбаный морской народ.

…Зуру втолкнули в эту камеру уже совершенно обессиленную борьбой, почти истощившую запас кислорода. Она тут же метнулась куда-то, не соображая толком, вверх или вниз — вода сопротивлялась усилиям измученных рук совершенно одинаково. Ха. И это ей раньше казалось, что глупо думать, будто под водой можно потерять направление?

Наверное, Зура плыла вниз — потому что под руками оказалась железная дверь, нет, люк. Она заколотила в него, потом, чуть придя в себя, попыталась подцепить край ногтями — тоже бесполезное усилие, но хоть не такое отчаянное. Грудь разрывалась от горячей боли, перед глазами темнело и плыло. Больше всего хотелось открыть рот и вдохнуть, ну ведь вдохнуть, пожалуйста, наверняка же можно, не может быть, чтобы не получилось…

Вдруг люк распахнулся, и Зура отчаянно рванула туда, уже понимая, что еще раз она этот коридор не осилит: ее волокли — сколько? — минуты полторы, и она отбивалась, воздуха не хватит… Но вдруг, против всякой вероятности, наверху поплыли белые желтые пятна.

Солнце!

Мир в голове Зуры сразу перевернулся: она осознала, что, думая, что плывет вниз, на деле плыла вверх. Рванувшись к этим желтым пятнам, она очень скоро выскочила на поверхность, хватая ртом воздух. В голове билась единственная мысль: «Спасена!»

Через минуту или около того, когда удалось отдышаться, стало понятно: ни хрена она на самом деле не спаслась.

Зура вынырнула в центре светового пятна посреди подводной пещеры или, может, грота. Нет, пожалуй, пещеры: у грота обычно есть пляж, который обнажается в отлив, а тут никакого пляжа, никакого даже повышающегося берега не было. Все стены кругом уходили в воду на глубину где-то в полтора Зуриных роста. Сине-голубая прозрачнейшая вода мирно покачивалась; плески эхом отражались от круто уходящих вверх куполообразных стен. Абсолютно гладких стен. Абсолютно гладких, даже не покрытых мхом стен.

Оказавшись в смертельной опасности, люди не ругаются. Людьми овладевает цепенящее отчаяние, которое куда опаснее водяного холода, медленно сосущего из тела тепло.

Зура не любила впадать в отчаяние, поэтому сначала все-таки выругалась.

Потом нырнула и попыталась открыть железную дверь в полу пещеры.

Но увы, усилия под водой впрок не шли. И у Зуры не было дыхания, чтобы сказать хоть одно заклинание. Да и знала она их немного. А обычный силовой толчок…

Она толкала дверь сырой магией, пока у нее не кончился воздух, потом всплыла на поверхность, жадно глотая сырую затхлость пещеры. Дверь либо была заблокирована магией, либо с той стороны ее запирал хороший железный засов, против которого, как известно, нормального приема нет.

Следующим проектом Зуры были выяснить, можно ли забраться по стенам.

Переводя дыхание она оплыла свою пещеру (та оказалась совсем небольшой) кругом, тщательно ощупывая стены настолько, насколько доставали ее руки. Она искала хоть что-то: выступ, трещину, за что можно зацепиться и карабкаться дальше… Тщетно: трещины, конечно, были, но ухватиться за них сумела бы только муха.

Да что ты будешь делать.

Лин сказал ей: ничего не делать, и в особенности никаких глупостей. Что этот придурок мог понимать под глупостями? Сам-то… Уверял, что придет за ней. Трижды ха. Таким заверениям Зура не поверила бы и в детстве. Как мог спасти ее Лин, когда против него были не только рядовые воины морского народа, но и маги? Такие, как он, прекраснодушные книжники, могут обещать что угодно. Будто одни их желания способны что-то изменить. Может быть, и способны: Зура знала, что вся магия завязана на волеизъявлении и силе мыслей. Но настоящий мир не таков, и чужая воля не подчиняет его, словно бессловесную воду. Лин, должно быть, забыл об этом, прожив столько лет отшельником на крошечном острове. Или никогда и не знал.

Это даже если считать, что Лин в самом деле рассчитывал спасти ее.

Прислонившись к стене, Зура успокоила биение сердца — ничего, ничего, отставить панику, это не родная жаркая степь, но так быстро ты не замерзнешь — и припомнила всю ситуацию, которая так быстро завершилась ее пленением в каменном мешке. Показалось ей или нет, что Лин сразу понял, о каком таком (кстати, о каком?) обычае говорили вождь и его дряхлая спутница?

Зуре очень редко казалось что-то: воину без наблюдательности не жить, а дожила же до зрелых лет. Значит, она была права. Лин и в самом деле что-то предвидел. Можно допустить, что Зуру взяли в заложницы, чтобы вынудить Лина сделать что-то, связанное с их миссией и с разговором, который Лин вел с вождем, надо думать…

И если Зура действительно заложница, и если Лин действительно знал заранее, что она может оказаться в таком положении (конечно, знал!), то можно допустить (нельзя не допустить), что именно по этой-то причине он и взял ее с собой. Не то чтобы ему не нужен телохранитель среди морского народа, просто Зура в этом качестве бесполезна.