Владимир Василенко - Серый пилигрим Страница 16

Руны на рукояти кинжала, заткнутого за пояс, полыхали ярким, пульсирующим светом, живо напоминая недавнюю сцену с кольцом, брошенным в камин. Барт, несмотря на холод, мгновенно покрывшись испариной, выбрался из норы, с трудом разгибая затекшие конечности. Зашарил по карманам, выуживая добытые у Черного серебряные бляхи. Едва вытащив первую, тут же отшвырнул ее, будто ошпаренный – руны на ней тоже вовсю полыхали красным, а кристалл в центре походил на раскаленный уголек.

— А–а-а, проклятие… – шипел он, вытряхивая из карманов остальное. Осторожно, самыми кончиками пальцев, будто боясь обжечься, отцепил о т пояса полыхающую красными глазенками серебряную сколопендру, вытянул кинжал. На ощупь все предметы оставались холодными, разве что от прикосновения к ним кожу слегка покалывало.

Выброшенные безделушки пламенели в траве ярко–красными каплями, будто кто‑то окропил землю светящейся кровью. Барт в замешательстве разглядывал эту россыпь, борясь с желанием броситься отсюда наутек. Однако любопытство взяло верх. Да и жаль было бросать добытые с таким риском вещи из‑за такого пустяка. Выглядело все довольно безобидно – во всяком случае пока. Никаких там огненных червей и прочих неожиданностей.

Он простоял так довольно долго, пока на лунный диск не набежала туча, и все не погрузилось во тьму. Красные огоньки, казалось, вспыхнули еще ярче, но потом начали тускнеть и гаснуть – один за другим. Барт зашарил руками в траве, отыскивая пропажу, но в такой темени сделать это было ох как непросто. Кинжал он нашел почти сразу, но серебряные бляхи и сколопендр а как в воду канули. Барт осторожно передвигался на корточках по земле, шурша сухими листьями, но все без толку. Пришлось возвращаться в свою нору.

Луна снова показалась через пару часов, после короткого, но весьма неприятного дождичка, превратившего убежище в грязную яму. Счастливчик, чертыхаясь, выбрался оттуда и тут же увидел россыпь знакомых огоньков в траве.

— Луна… – прошептал он, взглянув на рукоять кинжала, которая тоже расцвела багровым пламенем. – Это все из‑за луны…

Пользуясь моментом, он снова собрал все добро и рассовал по карманам. Огляделся.

До рассвета, судя по всему, осталось недолго – небо на востоке заметно просветлело, звезды потускнели, почти слились с серовато–сизым фоном. Еще больше похолодало – пожалуй, из‑за опускающегося на землю тумана. Барт взглянул в сторону поселка и вздрогнул.

По дороге кто‑то ехал. Лошадь брела по размытой колее, понуро склонив г олову. Всадник, закутанный в просторный плащ с капюшоном, не торопил ее, он как‑то странно скособочился в седле, будто придерживая что‑то за пазухой.

Барт, пригнувшись, шмыгнул в сторону, спрятался за массивным камнем, лежащим у самого края дороги, рядом с покосившимся столбом.

Кто этот всадник? Вряд ли кто‑то из местных. Сразу же, едва увидев его, Барт почему‑то решил, что это – тот самый Серый из «Барракуды». Хотя, конечно, под плащом мог скрываться кто угодно. Даже…

Нет, Черного бы Барт узнал за милю. К тому же хотелось надеяться, что жуткий тип не выжил в той схватке.

Барт во все глаза наблюдал за ездоком. Луна снова скрылась за тучами, так что теперь всадник представлял собой размытый темный силуэт, приближающийся медленно и почти беззвучно, как привидение. Странно. Обычно на лошадиной сбруе полно всяких блях, застежек, колец, а то и специально навешанных колокольчиков, которые постоянно звякаю т во время езды.

Всадник был все ближе. Вот уже стали слышны чавканье копыт, выдергиваемых из мокрой глины, фырканье лошади, поскрипывание седла и сбруи. Всадник миновал камень, за которым укрылся Барт, проехал, едва не коснувшись стременем, мимо старого дорожного столба.

Счастливчик медленно, неуверенно распрямился. Раскрыл было рот, чтобы окликнуть всадника, но нарушить эту тягучую, почти осязаемую предрассветную тишину казалось чудовищным кощунством. Страх сковывал, сдавливал ледяным обручем горло, еще болевшее после мертвой хватки Черного. Барт выбрался из‑за камня, выбежал, оскальзываясь на холодной глине, на дорогу.

— Г–господин! – хрипло произнес он, удивляясь собственному голосу, больше похожему на карканье.

Всадник резко развернулся в седле, лошадь громко фыркнула, перебирая копытами. В сторону Барта метнулась шипящая серебряная плеть. Он отпрянул, едва не завалился на спину, в последний мо мент ухватившись за сырой осклизлый столб. Тонкая блестящая цепь с клином на конце, чуть не расцарапав ему щеку, вонзилась в этот же столб в пяди от его головы. Барт замер, вытаращив глаза на причудливой формы лезвие, глубоко вошедшее в дерево. По телу пробежала горячая волна запоздалого ужаса.

— Хорошая реакция, сынок, – раздался знакомый голос. – Но не делай так больше.

Серый – а это был он – дернул цепь на себя, и та, как живая, втянулась в его рукав.

— В–вы… Вы меня напугали, дон… – пробормотал Барт и закашлялся. В горле першило так, будто он проглотил пригоршню иголок. Разговаривать было больно, даже шепотом. Проклятый Черный!

— Ты меня тоже, – признался всадник. – Говори. Но предупреждаю, я не настроен на длинную беседу.

— Да и мне не до того, господин, – невесело усмехнулся Барт, снова пытаясь откашляться. Безрезультатно. – Меня зовут Бартоломью Твинклдот…

  Серый представляться и не подумал. Сидел в седле неподвижно и безмолвно, как истукан.

— Так вот, я… – замялся Барт. – Я потерпел кораблекрушение. Второй день плутаю по этому берегу без гроша в кармане, без еды…

— Откуда ты?

— Из Валемира… Но мне… – он снова кашлянул, болезненно поморщился, потирая горло. – Мне нельзя туда возвращаться.

Серый хмыкнул.

— Потрясающая история. Что ты от меня‑то хочешь, сынок?

Барт едва сдержал слезы.

— Заберите меня отсюда, господин!

Серый долго молчал, разглядывая Барта. Счастливчику тоже было не до разговоров – он вдруг с ужасом понял, что каждое последующее слово дается ему все с большим трудом. Похоже, Черный здорово повредил ему гортань. Как бы вовсе не потерять голос…

— Сдается мне, ты многого недоговариваешь, Бартоломью Твинклдот… – сказал, наконе ц, Серый.

— Поверьте, господин, если вы заберете меня отсюда… – прохрипел Барт. Откашлялся. Шмыгнул носом. – И если я не сдохну по дороге от проклятого насморка или воспаления легких… то я расскажу вам все, что захотите. Даже то, что обычно… утаивал на исповедях отцу Миро в святилище Араноса.

Серый усмехнулся и промолчал.

— Мне нечем заплатить вам, господин… – решился, наконец, Барт, когда молчание затянулось. – Но у меня есть вот это…

Он показал одну из серебряных бляшек.

— Вижу, – буркнул Серый. – А за поясом у тебя настоящий арранийский крис. Собственно, поэтому я с тобой и разговариваю. Все‑таки не каждый день натыкаешься на юнца, у которого карманы набиты вещичками, на поиски которых кое‑кто тратит годы…