Павел Александров - Путь миротворца Страница 16

— Так у нее никого нет? — спросил Марк.

— Никого.

— Что же с ней будет?

— Во дворце я оставить ее не могу: она мирянка и непоседа. Хлопот от нее будет много. Да и не позволит никто, чтобы девушка не из знатного рода служила при дворце. Отправлю ее в приют для сирот при Храме смирения. Хотя чует мое сердце, что и там она не усидит. Но мы не скоро увидим ее, так как уходим на юг.

— Когда?

— Как только я завершу все приготовления. Мне понадобится четыре дня.

— Почему так много?

— Я должен получить бумаги от Совета епископов, удостоверяющие тебя как миротворца, отправить гонцов к нашим союзникам южанам с вестью о том, что пришел Седьмой миротворец. Я должен поставить в известность Совет епископов о нашем пути, о наших намерениях. Я должен просить казначея о выделении денег для наших нужд в походе. А кроме того, покидая Морфелон, я оставляю свое служение в Иероне и обязан решить с Советом епископов, кто останется вместо меня.

— А что делать мне?

— Молись и набирайся сил. Ходи в наш дворцовый храм.

— Я бы хотел научиться владеть оружием, — заметил Марк, еще не осознавая, но уже чувствуя неизбежность схваток с настоящим врагом.

— Я попрошу принца Афарея поупражняться с тобой.

Епископ сдержал обещание. На следующий день Марк получил приглашение от Афарея присоединиться к тренировке во внутреннем дворе Иерона. Польщенный приглашением, Марк схватил свой книжный свиток и уже хотел поспешить вниз, как его остановила мысль: «А если книга не превратится в меч? Как нелепо я буду выглядеть перед рыцарями!»

Запершись в своей комнате, Марк расставил ноги и застыл с книгой в вытянутых руках. Затем, вспоминая каким великолепным светом вспыхнула книга перед Советом епископов, Марк уверенно произнес:

— Слово-меч.

Книга не шевельнулась.

— Слово-меч! — сказал Марк погромче.

Никакого эффекта.

— Слово-меч! — почти крикнул он, встряхивая книгу как неисправный механизм. — Давай же, превращайся! Слово-меч!

Промучившись так минут десять, Марк в расстроенных чувствах бросил книгу на стол и отправился во внутренний двор, по дороге выдумывая отговорку для Афарея, почему он пришел без своего Логоса.

— А вот и миротворец Маркос! — Афарей был рад встрече. — Я слышал, ты произвел впечатление на Совет епископов. Так ты отправляешься на юг? Славно! А где Харис? Брат Ортос опять отправил его с поручением в Унылую долину? А где твой Логос?

— Я хотел для начала поучиться на коротком мече, как у тебя, — выдал Марк заранее подготовленный ответ.

— А, львиный коготь! Тебе нравится? — Афарей погладил клинок своего меча. — Славно! Эй, ты, — он прикрикнул на слоняющегося без дела слугу. — Подай-ка нашему миротворцу меч, да получше!

Слуга тотчас вручил Марку оружие — такой же меч, как и у принца. Афарей поправил положение его руки, помог стать в боевую стойку и с достоинством произнес:

— Военное превосходство воинов Ордена молодого льва заключается в трех причинах: несомненная вера в свою силу, стремительный натиск, сильный удар. В схватке важно первым броситься в атаку, не дожидаясь, пока это сделает враг. Нападаешь и бьешь, бьешь, отбивая меч врага, раз за разом, пока он не потеряет обладание. А тогда — один точный взмах или выпад делает тебя победителем.

На этом слове Афарей перешел в атаку. Марк не продержался и трех ударов, как меч принца застыл у его горла.

— Видел? Теперь ты!

Попробовав следовать примеру, Марк пошел в наступление, но и тут потерпел неудачу: на третьем ударе меч вылетел из его рук.

— Ты почти не веришь в свои силы, когда бьешь, — Афарей воткнул свой меч в землю и, крепко сжав плечи Марка, глянул ему в глаза отважным взором. — Никогда и ничего не бойся. Ты можешь! Верь в победу! Если в сердце крадется сомнение — делай шаг вперед. Если не можешь поверить, что твой меч поразит врага — бей сильнее. Если чувствуешь страх — бросайся на врага, если нет веры — не верь, но иди в бой. Забудь обо всем, пусть твой меч думает за тебя. Падет возле тебя один враг, второй — и вера сама придет, сама тебя наполнит. Меч в руки! Наступай!

Марк снова стал в боевую позицию. С минуту они простояли глаза в глаза, с направленными друг на друга остриями мечей. Марк набирался смелости. Затем подался вперед и сделал ложный жест, как бы намереваясь ударить с размаху, но вместо того — совершил прямой колющий выпад. Афарей отразил его прием и засмеялся.

— Лучше не умничай, миротворец Маркос! Бей, как я тебя учил. Каждый шаг — шаг смелости, каждый удар — удар веры. Давай, все получится! Оп, оп, оп!

Решив больше не хитрить, Марк начал атаку с череды сильных ударов, отбивая меч противника вправо-влево, при этом наступая шаг за шагом. Афарей поддавался, отступая и одобрительно покрикивая «Оп, оп, оп!», чем вызывал у Марка еще больше прыти. Меч принца легко поддавался ударам, хотя даже неопытному глазу было видно, что тому ничего не стоит обезоружить своего противника.

— Оп, оп, оп! Уже гораздо лучше! — воскликнул Афарей, когда Марку удалось сделать выпад и чуть-чуть задеть его кожаный нагрудник с нашитыми металлическими чешуйками.

— Ты быстро схватываешь науку, миротворец Маркос!

Марк благодарно кивнул, понимая, однако, что в реальном бою противник не станет пятиться, тупо тараща глаза и позабыв о собственном мече.

— Мы тренируемся здесь каждое утро после служения в храме и по вечерам перед ужином. Пока ты в Иероне, не упускай случая научиться владению коротким мечом у воинов Ордена молодого льва, — сказал Афарей, не без гордости за свой орден.

Вместо обещанных четырех дней Марк провел в Иероне целую неделю. У епископа что-то не складывалось, и он постоянно откладывал поход. Все эти дни Марк тренировался с Афареем и, что удивительно, начинал верить в свои силы. Принц порою бывал немного резок, но не терял веселого нрава и был доволен своими воинами. Лишь однажды Марк увидел его другим — когда запыхавшийся гонец принес ему свиток с сообщением. Прочитав письмо, Афарей в ярости швырнул его под ноги.

— Силы небесные, будет ли конец наглости Ипокрита! Или я — сын короля, глава ордена — должен сидеть молча как раб?

— Что случилось? — осторожно спросил Марк.

— Моих посланников с позором изгнали из селения Сонная дубрава! — вскричал Афарей с таким гневом, что у него жилы вздулись на шее. — Я послал их, чтобы призвать всех верных встать на борьбу с лесной нечистью. Так, веришь ли, жители прогнали моих посланников палками и комьями земли! Ипокрит настроил всех против меня. Знаешь, как они меня назвали? Изменником! Меня! Или морфелонские земли не мои земли тоже, и я ничего не смею делать без позволения архиепископа Ипокрита?