Дитя Н'аэлора (СИ) - Александр Якубович Страница 17

Облачившись во все это добро, я отправился на южные окраины Мибензита, искать на свою старую задницу приключений.

План этот родился в момент, когда мы с Эрегором поняли, что воры или управа ничего дельного нам не скажут. Воровские авторитеты, на которых мы довольно легко вышли с помощью нескольких новеньких в бригаде Эрегора, на наши вопросы о жертвоприношениях лишь развели руками. Обо мне правление теневой гильдии было в курсе, о моих методах и навыках — тем более, но единственное, что смогли нам ответить лидеры криминального мира — «мы не знаем». Хотя небольшую зацепку воры нам все же дали. Один из авторитетов на вопрос, где больше всего погибает мужчин, ответил «в ямах».

Давить на этих людей смысла не имело, как не имело смысла поднимать много шума, так что мы с Эрегором стали думать над другим, более изощренным планом. Ямы показались мне хорошим прикрытием для кровавых ритуалов Харла, в особенности, ямы нелегальные, где бои шли не до первой крови или падения противника, а до смерти.

Бои, где ставкой была жизнь, особо не приветствовались нигде в Менасе, кроме, разве что, племен орков и некоторых дарканских городов, где подобным образом развлекали местных жителей. Но у орков дрались насмерть по причине традиций и необходимости доказать свою силу собратьям, на юге — рабы сражались исключительно на потеху публике. Тут же должно было возникнуть что-то среднее.

Заклинателю нужны были кровавые жертвы относительно здоровых мужчин, принесенные в бою. Ему нужно сделать так, чтобы эти мужчины сами шли к нему, причем тогда, когда скажет заклинатель. Это сложные условия, и ямы, если подумать, подходили для этого лучше всего. Вот только попасть на бой было не так просто, да и проводились они постоянно в разных местах, иногда в пределах городских стен, иногда — в пригородах.

Разузнали мы все это и сделали правильные выводы буквально за пару дней. Ну а дальше я принял простое и понятное решение — проникнуть в стан врага, прикинувшись бойцом.

Я не боялся неизвестного колдуна, скорее, он был мне противен. Потенциальный владыка Харла выбрал один из самых мерзких и при этом легких способов заполучить вторую печать, а к людям, избирающим путь наименьшего сопротивления, у меня всегда появлялись неудобные вопросы. Особенно, если это были последователи Второго Бога.

Я бы мог обратиться к Нильф и найти один из четырех алтарей просто следуя за Узами, пронизывающими весь город, но тут было несколько проблем. Первое — уничтожение одного из алтарей пусть и затормозит заклинание, но не уничтожит Узы Крови, которые продолжат отравлять разум местных жителей. Второе — это не даст мне шанса выйти на потенциального владыку Харла, чтобы вырвать ему сердце. Когда я говорил о столь варварском способе убийства с Эрегором, я не шутил — я буквально вырежу сердце этого мага и сожгу сначала орган, а потом и самого колдуна в магическом огне, чтобы от него не осталось даже пепла. А чтобы наверняка напасть на след колдуна мне нужно поймать его за руку, то есть быть рядом в момент жертвоприношения.

Быстрейший и простейший путь принять в нем участие — стать одной из потенциальных жертв.

Так что именно поэтому я уже второй день слонялся по злачным местам и всем своим видом показывал, что не прочь поднять деньжат любым из доступных способов. Свою ауру владыки я надежно подавил несколькими молитвами Нильф, печати — скрыл за тонкими кожаными перчатками без пальцев, которые любили использовать наемники, чтобы ладонь не скользила по рукояти меча или топора. Эти же перчатки часто имели свинцовые нашивки на костяшках или подкладки с зашитым в них песком, превращая даже руки наемника в дробящее оружие. Что-то похожее использовали в Даркане во время кулачных боев, чтобы увеличить силу удара. Но там бойцам наматывали на руки полоски кожи, здесь же, на севере, какой-то умник догадался, что если обрезать пальцы на перчатках, то получится вполне сносная конструкция, которую можно натянуть на руки без посторонней помощи.

С трудом потягивая отвратительно кислое пиво, я хмуро сидел на краю общего стола и поглядывал на окружающих. Специально засаленные, неубранные волосы свисали с моей головы, едва не ныряя в кружку с дешевым пойлом, растрепанная борода топорщилась, а ловко нанесенные на лицо белила и пара бессонных ночей окончательно придавали мне вид хмурый и неприветливый. Мне стоило немалых сил отсечь собственное тело от силы Владыки Демонов, и сейчас я в полной мере ощущал гнет собственного возраста. Руки были тяжелые, в голове гудело от недосыпа, глаза стали красными и постоянно слезились. Короче говоря, перевоплощение в неудачника прошло более чем успешно.

— Здорова, дружище! — воскликнул такой же помятый, как и я, мужичок, подсаживаясь напротив. — Как жизнь? Как дела?

Я внимательно посмотрел на этого прохиндея. По всем кабакам, где я побывал, постоянно слонялись подонки — буквально подонки, то есть допивающие за другими посетителями — а ко мне, как к лицу новому, подходили с вполне понятной просьбой угостить кружечкой-другой. Этот мужичок был из той самой братии — любителей сладкой халявы и, судя по скупым взглядам, что бросали на него окружающие, был он тут завсегдатаем.

— Чего тебе? — спросил я.

— Меня Оросан звать! — не обращая внимания на мой вопрос, мужичок протянул грязную ладонь.

Перебарывая брезгливость, я пожал завсегдатаю этой питейной руку.

— Фиас, — коротко ответил я.

— Вижу, ты умелый воин! — начал льстить Оросан. — Где служил, чем занимался славный наемник?

— Да где только не приходилось. Вольник я. И на севере, и на востоке… Караваны водил, опять же, — скупо ответил я, пряча лицо в кружке с мерзким пивом.

— Да… — покивал головой Оросан. — Может, истории у тебя есть какие? Страсть, как люблю истории из других земель! Сам-то я из мастеровых буду, нигде никогда и не бывал!

Я окинул взглядом завсегдатая. Врет и не краснеет. Руки его обычно ничего тяжелее кружки с пивом не держали, это было видно по довольно узкой ладони. Скорее вор или игрок в кости, перебивающийся случайными заработками и мутными делами. Тебя-то я и искал, дружочек.

Почуяв, что мои страдания над совершенно невыносимой выпивкой скоро закончатся, я принял максимально скучающий вид и все же выдавил из себя обычную для такой беседы фразу:

— Ну, если горло смочить поставишь, то расскажу, чего же не рассказать… — и зыркнул на