Вероника Иванова - Берег Хаоса Страница 17

– Ну что же, юноша... Постараюсь отработать плату. Чтобы не портить свою песню.

Стороннему наблюдателю могло показаться, что я просто играю на чувствах старого человека, внушая ему беспочвенные страхи, но на самом деле в том, что говорилось, не было и тени фальши. Всё так и есть: каждый клочок мира, на котором сколько-нибудь продолжительное время обитает живое существо, перенимает у него чуточку этой самой «живости», обретая свою собственную душу. Конечно, на это требуются годы, а иногда и века, но мало-помалу душ становится всё больше, и они постепенно превращаются в одну большую. Душу мира. Но даже в пределах этой, объединённой души ни одна из слагающих её искорок не теряет своего цвета и звука, оставаясь неповторимой и единственной в своём роде. Вот такое «вместе и порознь» одновременно.

Дома, как рукотворные создания, впитывают в себя частички людских душ ещё легче и быстрее, чем природа, становясь отражением тех, кто их населяет. Недаром говорят, что дом и хозяин всегда похожи друг на друга. Боюсь только думать, как это правило можно применить ко мне самому: пожалуй, главное, что можно сказать о моей душе по состоянию мэнора, в котором имею счастье жить, это – хаос. Путаница. Смешение. Отсутствие логики и правил. Место не пустое, но, прямо скажем, мало обжитое. И я люблю его таким, какое оно есть, потому что иного мне не дано...

Так вот, трактиры и гостевые дома меняют своих обитателей куда как чаще, чем деревья сбрасывают листву, потому песни этих мест обладают неповторимым ритмом: на общем плавном фоне – резкие вспышки смены настроений и чувств, то дурных, то благостных. Если хозяева – хорошие люди, то все эти вспышки уравновешиваются и не выпадают из общего хора. Но если трактирщик любит подворовывать... Место обитания не преминет об этом рассказать. Нет, оно не обидится и не разозлится: мир любит всех своих созданий. Но и промолчать оно не сумеет. Не все люди способны слышать песни мира, однако даже неодарённые чувствуют, когда место – плохое. В «плохих» местах и потоки Силы скуднее, чем везде. Почему? Кто знает... Так задумано богами. Наверное. Может быть.

Начало новой ювеки я встретил с болью во всём теле и носом, намертво забитом пылью: сказалась уборка, которой были подвергнуты пустующие комнаты. Умаялся до звёздочек в глазах, но установил, что на противоположной стороне коридора две комнаты вполне пригодны для проживания, а после метения полов и выбивания ковров и прочего тканого хлама стало видно: не только пригодны, но и весьма уютны. Первая из-за строгого оформления в серо-сиреневых тонах больше подходила мужчине, а вторая, палевая, просила женского присутствия. Больше всего трудов потребовало наполнение комнат необходимой мебелью, поскольку столики и стулья наличествовали в обеих, а вот спальное место было только в «женской». Но и эту проблему я решил, вознеся благодарственную молитву предкам, сделавшим кровати разборными сооружениями.

Итак, комнаты для приёма, по меньшей мере, двух жильцов были готовы, и ничто не мешало мне отправиться на службу.

Чтобы столкнуться с новым потрясением.

Получив у Салима ключ от своего кабинета, я обнаружил, что все наборные нити, использованные и свободные, запасы «капель», а так же часть бумаг бесследно исчезли. Удивлённо потирая лоб, я поинтересовался:

– А что случилось с моими рабочими инструментами?

– Но Вы же сами сказали, что у Вас сейчас нет никакой работы! – Парировал живчик. – Всё изъято.

– Да, но... На каком основании?

– Это собственность управы, разве нет? Или среди изъятого были Ваши личные вещи?

– Нет, не было.

– Тогда есть ли повод для волнений? – Растягивая губы в линию, улыбнулся Салим.

– И что прикажете делать?

– Можете спокойно возвращаться домой.

– Зачем же я приходил?

Вопрос был оставлен без ответа: живчик вернулся к изучению бумаг, разложенных на столе в кабинете ллавана.

– Получается, что я могу не являться на службу?

– Именно.

– Тогда... Выдайте мне бумагу, подтверждающую, что я отсутствую на службе по приказу начальства, и сие отсутствие не скажется пагубно на размере моего жалованья.

Взгляд Салима, снова обратившийся на меня, ехидно сверкнул:

– Это не моя забота.

– А чья?

– Ллавана.

– Где же он?

– У него слишком много дел, чтобы сидеть в кабинете... Идите домой, heve Тэйлен! Впрочем, перед тем, как уйдёте, я хотел бы просить Вас изложить в письменном виде суть вашей работы.

– Суть моей работы?

– Ну да, опишите по порядку, что и как делаете для этих... как их... средоточений. И всем остальным велите сделать то же самое! Вы поняли?

– Да, вполне.

– Ну так идите!

Живчик небрежно шевельнул пальцами, опуская взгляд в бумаги с тем умным видом, который обычно свидетельствует о полном отсутствии понимания смысла исполняемых действий.

Что и как... А в самом деле, каким образом мы составляем эти самые средоточения? Если быть до конца честным, приходится признаться: никаким. Попросту описываем то, что уже существует. Пользуясь сведениями, переданными Городской управой. Изредка, правда, проверяем, верны оные сведения или нет, но нас мало волнует правдивость средоточений. Мы получаем жалованье, и этой причины довольно, чтобы делать то, что делаем. Но меня уже некоторое время мучает странное чувство...

Есть нечто более глубокое, чем сиюминутная потребность в вытягивании денег из имперской казны. Нечто, обозначенное символом «средоточение». Откуда вообще взялось само это название? Почему оно звучит так странно? Не «рассредоточение», не «сосредоточение», а именно так, без указания направленности действия? Может быть, потому, что ортисы можно и рассредоточивать, и сосредоточивать? Очень похоже на правду. Но какой отсюда следует вывод? Пока всего лишь один: тот, кто придумал составление средоточений, либо вкладывал в них непостижимый непосвящённому смысл, либо совершенно случайно всколыхнул ряску на поверхности бездонной трясины. Я чувствую эту глубину. Не могу описать свои ощущения словами, даже нарочно представить не могу, но всякий раз приближаясь, содрогаюсь. Здесь что-то есть. Что-то очень важное. И Салим, по всей видимости, тоже знает о существовании тайны, но, как и я, не предполагает, в чём именно она состоит, потому и взялся за нас. Хочется ли мне найти разгадку? Пожалуй, да. Хочется ли мне делить её с живчиком? Пожалуй, нет. Если у вас есть определённый ответ на важный вопрос, вам повезло: вы всегда придумаете способ придерживаться принятой линии поведения. Мне – повезло.

И когда Салим заглянул ко мне в кабинет, ослепляя очередной масляной улыбочкой, на вопрос: «Вы закончили?», я ответил: