карина - медведица,или легенда о Черном Янгаре Страница 17

   Время шло. Медленное, вязкое, в разбавленной пламенем темноте.

   Я сама не заметила, как задремала. И разбудила меня прикосновение.

   - Тише, - чьи-то сухие губы царапнули щеку. - Не бойся.

   Чьи-то пальцы расплели косы. Чья-то рука легла на мой живот, не позволяя отстраниться. И сама я опиралась на кого-то большого, горячего.

   - Я не причиню тебе вреда, - пообещал Черный Янгар. Впрочем, здесь и сейчас он не был Клинком Ветра, но лишь мужчиной, который желал связать свою судьбу с женщиной.

   Остальное для слепой Кеннике не имело значения.

   Но я... я должна была сказать правду.

   Кому?

   Для чего?

   Уже сплетаются нити наших жизней. И если так, то...

   ...нехорошо новый дом на лжи строить.

   ...но не выйдет ли так, что правда меня же ранит?

   ...я скажу.

   Правду.

   Вот сейчас повернусь к нему и скажу.

   - Посмотри на меня, пожалуйста, - пальцы Янгара гладили шею, стирая охряных змей. Он не приказывал - просил, и я подчинилась.

   Не сказала.

   Хотела ведь, но... не нашла правильных слов.

   Черный Янгар и вправду был черен. В первый миг я не поняла, что виной тому - краска, покрывающая его лицо, ею и грудь. От нижней губы начиналась алая полоса, которая дважды обвивала шею, и спускалась на плечи Янгара, где расцветали желтые спирали.

   - Обычай, - сказал он, словно извиняясь.

   Черный - цвет Пехто, хозяина подземного мира. И это верно: многих отправил Янгар к берегам Черноречки.

   Алый - цвет Маркку, владетеля битвы. И это тоже верно: все знают, что нет воина искуснее, нежели Янгар.

   Желтый... Ламиике?

   Светлокосая прекрасноликая дева распростерла над Янгаром соломенные крылья? У него и сердца-то нет... говорят.

   Я разглядывала его жадно и, пожалуй, впервые не стеснялась своего любопытства.

   Не похож на отца.

   И на братьев.

   И на того конюха, который с бородой и лукавыми глазами...

   Янгхаар Каапо невысок и жилист. Черты лица его остры, и краска не сгладила их резкости. Высокие скулы. И нос крупный, клювом, вот только ломан был не единожды, и оттого переносица стала кривой, как заячья тропа. Рот широкий, а губы по-женски пухлые, мягкие. И тянет потрогать, проверить, вправду ли они таковы, как я вижу.

   Наверное, мне должно быть стыдно...

   ...наверное, следует скромность проявить...

   ...наверное...

   Я взглядом за взгляд зацепилась.

   В нем бездна спрятана.

   И она точно так же, жадно, разглядывает меня.

   - Ламиике, - Янгар проводит ладонью по моему животу, стирая рисунок. Но краски не смешиваются. Желтого и вправду много, но Ламиике покровительствует всем женщинам.

   - И Небесный кузнец, - на пальцах Янгара есть рыжие искры. - В тебе скрыт огонь...

   Он улыбается, и пусть рисованная маска его лица искажается от этой улыбки, я улыбаюсь в ответ. Огонь? Во мне? Разве что тот, который разводят в камине. За свою жизнь я растопила сотни каминов, может, тем самым и привлекла Кузнеца?

   Но пугает меня другое. Третий цвет, не названный Янгаром. Он и кулак сжал, не желая показывать мне синие пятна.

   Акку.

   Беззаконная ночь. И серп, которым снимают жизни. Грозная жница... почему она?

   - Это просто обычай, - повторяет Янгар, стирая рисунок.

   Он поднимается первым и, протянув руку, говорит:

   - Идем.

   Широкую ладонь перечеркивает шрам. Старый. Белый, вздувшийся, он походит на червя, залегшего под кожей. И я не без дрожи касаюсь этого шрама. А Янгар вдруг перехватывает мои пальцы.

   - Такие тонкие, - с удивлением произносит он и, приблизив руку к губам, целует.

   Скажи, Аану.

   Не медли.

   Не могу.

   - Как мне тебя назвать? - он проводит моими пальцами по своему подбородку, щеке и вновь по губам, и алая краска мешается с черной. - Ты маленькая... и славная... и нежная... но твой отец...

   ...отдал меня ему. Даже не отдал, бросил, как бросают кость собаке. А ведь Ерхо Ину и вправду считает Янгара псом, не раз ведь говорил об этом.

   А я, выходит, кость.

   - Налле... Налле, - он пробовал имя на вкус, и руку не отпускал. - Медвежонок. Маленький мой медвежонок... Тебе нравится?

   У меня никогда не спрашивали, что мне нравится... и я не знаю, как принято отвечать.

   - Пожалуй...

   Еще один обычай.

   Еще один подарок, который я принимаю с благодарностью.

   Медвежонок... смешно.

   Отец пришел бы в ярость, ведь на гербе Ину - вставший на дыбы медведь. А Янгар... он не хотел посмеяться над древним родом, привязав меня к его истокам через имя. Он просто сказал то, что думал.

   Откуда я знаю?

   Просто знаю. Он что-то делал со мной. Этими прикосновениями, ласковыми, нежными - до сегодняшнего дня ни один человек не прикасался ко мне вот так. Словами. Тоном. Самой своей близостью, которая больше не пугала.

   А может и не Янгар был виноват, но само место и безумная богиня, вязавшая наши судьбы.

   И теперь я молчала из страха все перечеркнуть.

   Не знаю, что будет дальше, но эта ночь принадлежит мне.

   Ночь и мужчина.

   - А ты подаришь мне имя? - Янгар заглядывает в глаза.

   У самого - черные, и не различить, где зрачок переходит в радужку. Но эта чернота, знак ли божественной крови, свидетельство ли проклятья, больше не пугает меня.

   Бездна, в ней спрятанная, приняла меня.

   - Да.

   - И какое?

   В темноте проскальзывают искры. Быть может, они лишь отражение пламени, но я, преодолев робость, касаюсь его виска. Имя приходит само.

   - Катто.

   - Змей? - шепот Янгара тревожит огонь.

   И меня охватывает дурное предчувствие: змей - запрещенный знак. Но слово сказано, и Кеннике услышала. Как теперь она переплетет наши нити?

   - Все будет хорошо, поверь, - сказал мой змей, прижимаясь щекой к моей ладони.

   Что было дальше?

   Горячая вода подземных источников. Запахи серы и камня. Черной смолы, которая стекала по деревянным опорам факелов. Чаша. Скользкий подземный жемчуг, который просится в руки, и Катто ныряет, чтобы вытащить самый крупный камень. Без воды он сохнет и рассыпается известковой пылью.

   А мой муж выглядит донельзя удивленным.