Элрик: Лунные дороги - Муркок Майкл Страница 18

Но меня не заботили последствия. Наконец-то я поквитался с выродками, убившими столько невинных людей. Я не гордился незнакомыми прежде чувствами, что яростно бушевали во мне, но и не отвергал их.

Вместе с девушкой в капюшоне мы прорвались к главным воротам через драку, завязавшуюся во дворе лагеря. Лучница на мгновение останавливалась, чтобы вытащить стрелы из тел, а затем открыла ворота и вывела меня. Тут же сработала система аварийного освещения. Освобожденные узники бросились к выходу и, пробегая мимо нас, исчезали в ночи. По крайней мере, хотя бы некоторые из них не умрут страшной, унизительной смертью в полной безвестности.

Как только мы дошли до дороги, я услышал где-то неподалеку рев мотора. Зажглись передние фары, и раздались три коротких сигнала. Охотница повела меня к автомобилю. За рулем сидел мужчина лет сорока в темной форме, которую я не смог опознать; он поприветствовал нас. Как только мы уселись, он рванул с места. По-немецки он говорил хорошо, с явным английским акцентом. Похоже, британская разведка уже в Германии.

– Большая честь познакомиться с вами, граф. Капитан Освальд Бастейбл, ГТА, к вашим услугам. В последнее время дела в этом регионе идут на лад. Мы захватили для вас одежду, она на заднем сиденье, но остановимся чуть позже. Мы и так несколько задержались. – Он обернулся к моей спутнице. – Он собирается отправить их на Морн.

Несколько пуль угодили в землю, по крайней мере одна задела автомобиль.

Ярость боя во мне улеглась, я осмотрел себя. Избитый и окровавленный, все тело – один сплошной синяк. В чем мать родила. Изуродованные пальцы правой руки сжимают длинный меч. Жуткое зрелище! Я попытался поблагодарить англичанина, но мощный «дюзенберг» взревел мотором, и меня отбросило на спинку сиденья, мы неслись прямо на свет приближающихся фар. Без сомнения, штурмовики прислали подкрепление из Заксенбурга.

Но капитана Бастейбла это ничуть не смутило. Он спокойно нацепил на рукав нацистскую повязку.

– Притворитесь, что вы без сознания, – велел он мне. Когда к нам подъехал первый грузовик, капитан сбавил скорость и уверенно помахал. Затем вскинул руку вверх и быстро посоветовал водителю быть начеку. Заключенные сбежали. Захватили охранников, заставили их надеть на себя тюремные робы и выпустили во двор. Так что, если кого-то застрелят без проверки, есть вероятность, что убьют кого-то из своих.

Надуманная история наверняка привела их в недоумение и, возможно, помогла сохранить жизнь нескольким бежавшим заключенным. Бастейбл убедил штурмовиков, в большинстве своем не самых сообразительных типов, что у него какое-то неотложное дело в Берлине, и они умчались в ночь.

На огромной скорости мы неслись несколько часов кряду, пока не очутились на узкой дороге; по обе стороны ее темнели сосны. Мне вдруг вспомнились горы Гарц, куда я частенько ходил в походы еще подростком. Наконец я заметил дорожный знак «Магдебург. Тридцать километров». Заксенбург лежал на востоке от Магдебурга, что расположен в северной части Гарца. Еще один знак – железнодорожный переезд. Хальберштадт, Магдебург и Берлин с одной стороны, Бад-Гарцбург, Хильдесхайм и Ганновер с другой. Мы поехали в сторону Ганновера, но, не доезжая до Хильдесхайма, Бастейбл свернул на узкую петляющую дорогу, выключил фары и сбавил скорость. Я надеялся, что он просто хочет выждать время.

Он остановился у неглубокого ручья с пологими берегами, куда я легко мог спуститься и искупаться в ледяной воде. Несмотря на холод, мне требовалось это очищение, а потом я с наслаждением вытерся полотенцем, которое дал мне Бастейбл. Меня слегка смутило, что привезенная одежда оказалась моей собственной, той, что я обычно надевал на охоту: кожаные сапоги до колена, бриджи из твида и кепка с ушами, в Англии такие называют «охотничьими». Я застегнул ее под подбородком. Выглядел, наверное, как клоун, прикидывающийся джентльменом, но кепка хотя бы прикрыла мои белые волосы, так что, если мое описание разослали, узнать меня будет немного сложнее. Потом я натянул потертую куртку и был готов. Чисто психологически одетым я почувствовал себя гораздо лучше. Наверняка с охотничьим ружьем я смотрелся бы естественней, чем с мечом, но, может, если клинок во что-нибудь завернуть, то вид получится не такой дикий.

Бастейбл же выглядел и держался как опытный солдат. Когда я вернулся, он оторвался от карты, которую изучал, и покачал головой.

– Тут в округе все чертовы города начинаются на букву «Г», – пожаловался он. – Я уже в них запутался. Вроде бы нужно было свернуть вправо у Хольцминдена. Или Гокстера? В любом случае, кажется, мы заехали дальше, чем нужно. Похоже, мы на полпути в Гамм. Скоро рассветет, а я хочу спрятать автомобиль. У нас есть друзья в Детмольде и Лемго. Думаю, еще до рассвета мы сможем добраться до Лемго.

– Вы собираетесь вывезти нас из страны? – спросил я. – А другого выхода нет?

– Боюсь, именно до этого и дойдет, – приятное, с орлиным носом лицо Бастейбла стало задумчивым. – Я надеялся, что за ночь мы доберемся. Это бы все изменило. Но если залечь на дно в Лемго, куда довольно сложно добраться, то, возможно, у нас будет шанс ускользнуть от Гейнора. Клостергейм, скорее всего, догадается, куда мы направились, если автомобиль кто-нибудь узнает. Но я старался ехать окольными путями. В Лемго мы отдохнем и завтра вечером будем готовы к следующей части путешествия.

Я задремал от усталости, но проснулся, когда автомобиль начало трясти и раскачивать на разбитой дороге, хотя Бастейбл старательно огибал ямы. А затем на горизонте показались первые лучи солнца, и перед нами предстало невероятное разнообразие крыш, печных труб и фасадов; на их фоне Бек, несомненно, выглядел городом будущего. Вид за окном напоминал иллюстрацию к детской сказке. Мы будто въехали на огромном современном автомобиле в мир Бензеля и Гретель и погрузились в средневековую фантазию.

Разумеется, мы прибыли в Лемго, в этот странно напряженный город, который самым изысканным образом украсил каждую составляющую своего облика а-ля «книжка с картинками». За этой причудливостью скрывалась его мрачная, жуткая история. Я бывал здесь пару раз на каникулах, но из-за туристов оставался лишь ненадолго.

Из Заксенбурга мы ехали окружными путями, чтобы сбить погоню со следа. Вопросов я не задавал. Слишком устал, к тому же понимал, что общество Белой Розы не должно раскрывать своих секретов. Я довольствовался уже тем, что жуткий кошмар остался позади.

Интересно, какое значение имел Лемго для моих освободителей? Он был воплощением эксцентричности Германии. Этот укрепленный ганзейский город когда-то обладал настоящей властью, а в наши дни стал провинциальным городишкой под патронатом герцогов Липпе, с которыми фон Беки состояли в дальнем родстве. Улицы Лемго восхищали приезжих: состязаясь, чей фасад красивее, жители не жалели сил и средств и украшали их кто резными фигурами фантастических животных и сказочных персонажей, кто библейскими цитатами и строками из Гёте, кто гербами и картинами сцен из местных мифов и легенд.

На доме бургомистра красовался барельеф с изображением льва: зверь нападал на женщину с ребенком, а двое мужчин пытались отогнать его. Дом, известный как Старый Лемго, покрывали всевозможнейшие цветочные узоры. Но вычурней всех, как я помню, был Хексенбурге-мейстерхаус. Возведенный в шестнадцатом веке на Брайтештрассе, он принадлежал бургомистру. Я мельком рассмотрел его, пока автомобиль почти бесшумно двигался по спящим улицам. Массивный фасад изящно сходился зубчатыми фронтонами к нише наверху, где Христос держал в руках весь мир, а чуть ниже Адам и Ева поддерживали еще один фронтон. Каждую деталь покрывала богатая причудливая резьба. Квинтэссенция германской архитектуры. Приятное впечатление, однако, несколько омрачалось тем фактом, что свое имя здание получило в честь известного охотника на ведьм, бургомистра Ротманна. В 1667 году он отправил на костер двадцать пять женщин. Тот год стал годом его триумфа.

Предыдущий бургомистр сжигал не только женщин, но и мужчин, не пожалел даже пастора из церкви Святого Николая. Другие пасторы бежали или были изгнаны из города.