Мелисса Марр - Роковая татуировка Страница 18

— Или с этой девушкой Кинан разрешил?..

— Она подруга Айслинн.

— Ниалл, оставь ее в покое!

Последнее было сказано с истинным возмущением.

— Ниалл! — повернулась к нему Лесли.

— Что?

— Почему ты замолчал? Мне нравится твой голос. Расскажи еще что-нибудь, — попросила она настойчиво, как никогда раньше. Этой настойчивости не было все то время, пока он охранял ее, и даже две минуты назад. — Об этих художниках.

— С удовольствием. Они не следовали старым правилам. Создавали собственные. — Ниалл отвернулся от летних дев, по-прежнему тараторивших что-то сердито и испуганно. Ничего нового они ему сказать не могли. — Иногда следует бросать вызов правилам.

— Или нарушать их? — Дыхание Лесли участилось, улыбка стала опасной.

— Порой и так, — согласился он.

Ей не понять, что означает нарушение правил для него. Но он их и не нарушает. Слегка раздвигает границы, так вернее сказать.

Он предложил Лесли руку, и оба двинулись в следующий зал.

«Мой король велел мне охранять ее, — думал Ниалл, чувствуя легкий трепет маленькой ручки на сгибе своей руки. — Он знает, что я с этим справлюсь. Я осторожен и удержусь в рамках».

Все будет хорошо.

Именно его Кинан чаще других просит сопровождать Лесли. Король верил ему, несмотря на опасность, которую представляют его объятия для смертных. Не напоминал о том, что происходило с ними в результате любовной связи, не спрашивал, скольких Ниалл успел погубить, связавшись с Айриэлом.

Просто доверил ему сделать то, что должно быть сделано.

И Ниалл убережет эту девушку от роковых последствий своей любви. Сегодня ее красота и одиночество заставили его позабыть о добрых намерениях, но с завтрашнего дня он снова будет охранять ее невидимым.

Нет ничего плохого в том, чтобы прогуляться и поговорить с ней. Один раз.

Он держит себя в руках и не причинит ей вреда. Не станет же он рассказывать, кто он такой на самом деле и сколько раз ходил за нею без ее ведома. И целовать ее не станет.

— Не хочешь перед выставкой перехватить по сандвичу? — спросила Лесли.

— По сандвичу? Да, пожалуй.

Это в пределах правил. Никакой опасности. Опасность девушке грозила бы, предложи он ей пищу фэйри. А от еды смертных, приготовленной и поданной смертными, вреда не будет.

Ее рука легонько сжала его руку. Лесли тихо сказала:

— Я рада, что мы встретились.

— Я тоже, — ответил Ниалл, но отстранился.

Он мог бы, наверное, стать ей другом. Но не больше. Все прочее под запретом. Она сама — под запретом.

И оттого еще притягательней.

Через два часа — слишком коротких — явился стражник на смену Ниаллу, и тот, извинившись, расстался с Лесли. Испытывая грусть и облегчение. Пребывание рядом с ней было пыткой, сладостной, но пыткой, ибо он ни на секунду не мог забыть о том, что она никогда не будет ему принадлежать.

Выйдя из музея, Ниалл увидел на улице нескольких фэйри, сильно избитых, но словно бы ничего не чувствующих — явно под влиянием зелий, которыми их опоили подданные Айриэла. Поскольку неподалеку находились излюбленные в последнее время притоны темных фэйри, это зрелище не удивляло. Но потом навстречу Ниаллу стали попадаться избитые смертные, и довольно много. Им самим следы побоев казались, разумеется, обычными, но Ниалл видел истинную форму подживающих синяков и понимал, что оставлены они не человеческими руками, а когтистыми лапами. За что?

Встречавшиеся по пути фэйри Зимнего двора посматривали на Ниалла испуганно. Одиночки, завидев его, спешили к кому-нибудь подойти. Даже безразличные ко всему келпи, плескавшиеся в городских фонтанах, и те провожали его настороженными взглядами.

Подобного отношения Ниалл заслуживал когда-то, но он давно покинул Темный двор. Решив начать жизнь заново, Ниалл попытался исправить то, что натворил. И теперь, при виде избитых смертных и встревоженных фэйри, на него вдруг нахлынули воспоминания, которым лучше было бы оставаться глубоко внутри. Остекленевшие глаза тоненькой рыжеволосой девушки, безвольно обмякшей в его объятиях, обессилевшей после многочасового соития; стол, сломавшийся под танцорками, и заразительный смех Айриэла; кровожадная радость Габриэла, нападавшего на смертных, пока Айриэл подливал еще вина; странные напитки и незнакомые травы на столе; танцы и галлюцинации; плач девушек, когда их вырывали из рук Ниалла. И сам он, упивавшийся всем этим.

К тому времени когда Ниалл добрался до Хантсдейла и вошел в королевский лофт, он пребывал в таком подавленном настроении, что никакого праздника не хотелось. Поэтому он встал у высокого окна, откуда был виден круг вытоптанной травы в парке, где шло веселье. Летний двор праздновал свое возрождение, радуясь согласию — пусть еще и не устоявшемуся — с Зимним двором. Тепло в этом году пришло намного раньше обычного. То был подарок от королевы Зимы: то ли предложение мира, то ли знак любви. Неважно. Все равно хорошо. Но даже это Ниалла не утешало.

Он вздохнул. Надо указать Кинану на состояние травы. Заняться делами. Вспомнить об ответственности. Жизнь Ниалла посвящена искуплению содеянного. И какие бы соблазны ни томили его в последнее время, это лишь помрачение ума, и оно пройдет.

Он прислонился лбом к стеклу. Фэйри в парке танцевали. Как всегда, летние девы кружились вихрями, с невообразимой быстротою, то выпархивая из толпы, то снова в ней теряясь. Развевались их юбки и цветущие ветви. Кругом стояли на посту бдительные караульные, а свободные от дежурства стражники плясали с девами, не давая им скучать.

С виду царил мир.

За это он боролся, этого добивался веками. А теперь стоит здесь в одиночестве, молчаливым наблюдателем. Чувствует себя чужим, бесконечно далеким от своего двора, от короля, от летних дев. От всех, кроме одной-единственной смертной девушки. Он тоже был бы сейчас на празднике, если бы мог пригласить на танец ее, войти в круг пирующих рука об руку с нею.

Но принять от него клятву верности король Лета согласился на вполне определенных условиях. «Никаких смертных, Ниалл. Такова цена пребывания при моем дворе». Высокой эта цена не казалась. К смертным его влекло по-прежнему, но сопротивляться желаниям Ниалл научился еще до того, как принес клятву. Помогли страшные воспоминания. В танцах — ни на пиру, ни в постели — он больше не нуждался.

Пока не появилась она.

Лесли.

Глава 10

К концу недели Лесли устала как никогда. Чтобы иметь возможность расплатиться и по счетам, и за татуировку, ей пришлось брать дополнительные смены, поскольку непомерные чаевые, полученные от странного клиента, она припрятала подальше, не желая их трогать. Сумма была слишком велика — хватило бы снять квартиру, купить мебель, начать жить самостоятельно.