Марина Комарова - Со змеем на плече Страница 19

— Так же, как и мы, вправе доверять не только ауре, но пожелать услышать слова, — продолжил он. — Чтобы ни было, пока ты для нас по-прежнему загадка. В Храме прародительницы всё станет на свои места. Ты — дхайя.

Очаровательно. Меня хотят просветить фалрьянским рентгеном. Милый обычай, ничего не скажешь. Возможно, всё не так страшно, но что-то мне не очень нравится её имя — Небесная Искра. Надеюсь, ритуал проверки правдивости слов чужестранцев не включается в себя костра и инквизитора рядом.

— Ну, что ж. — Я чуть пожал плечами. — В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Веди, раз такие правила.

Чаран, казалось, выдохнул с облегчением. Я бы не удивилась, если б у него был приказ доставить меня силой, если вдруг откажусь принимать участие в запланированной экскурсии к храму верховной богини. Да и вообще, что-то я очень быстро начала слишком хорошо думать об этих крылатых ребятах.

— Хорошо. — Чаран подошёл к стене и коснулся её пальцами. Тут же открылась дверца, о существовании которой я даже не подозревала. — Вот здесь находится вода и всё, что может потребоваться. Я буду ждать тебя возле входа.

Небесная Искра. Это я, наивная женщина, подумала, что Искра предстанет предо мной в облике прекрасной богини. Ан нет. На самом деле всё оказалось не так. Когда Чаран поднял нас на своей птице ещё выше — в сферы, где фалрьяны бывали исключительно, чтобы вознести молитву и прикоснуться к знаниям древних, то поняла, что всё без исключения здесь будет для меня сюрпризом.

Храм Праматери фалрьянов выстроили из удивительного материала по виду напоминавшего двухцветное стекло — молочно-белый и тёмно-синий цвета переплетались друг с другом, создавая причудливые узоры внутри стен и крыш. В храме всё было построено так, что создавалась иллюзия, будто ты стоишь на облаке, под золотистыми лучами солнца. А вокруг мечутся и сверкают сапфировые молнии, ослепляя своим блеском и завораживая причудливым искрящимся танцем. Действительно, Небесная Искра. Только не одна, а много. Сейчас даже нельзя было предположить — является ли это просто мастерством фалрьянов, которые отобразили так свою богиню, или же эти синие всполохи на самом деле какая-то неизвестная нашей науке материя.

Вопреки всем моим худшим ожиданиям, ничего плохого не произошло. Оказавшись в кругу искр, я почувствовала лишь приятное тепло и лёгкое покалывание кожи, словно ко мне мимолётно прикасались электрические заряды. Но при этом делали это настолько быстро, что толком ничего не разобрать. Увидев это, Чаран облегчённо вздохнул. На вопрос, что бы со мной было, если б Небесная искра обнаружила во мне недобрые замыслы, агор ответил просто:

— Ты б умерла.

Мда, приятненько. Оказывается, у дхайя нет иммунитета к касаниям Небесной. Нет, всё же потрясающий народ! Но, тем не менее, меня чрезвычайно порадовало, что меня не поджарили подобно цыплёнку. Поэтому, решив перебраться в более безопасное место, я попросила Чарана показать нам с Шариком окрестности. Он не стал спорить и, кивнул, сообщив, что покажет нам храмовые сады. Хотя в целом разговорчивостью не отличался.

— Сады, так сады, — пробормотал Шарик, обвиваясь вокруг моей шеи и раскладывая кольца на плечах.

— Дорогуша, а ты не охамел? — шипящим шёпотом спросила я.

Как только мы оказались в пределах людей-птиц, шаркань забыл, что умеет ползать и всё время путешествовал на мне.

— Мне страшно, — возразил он, — у меня нет крыльев. Если я упаду — назад не соберём.

— То есть, получается, согласно твоей логике, у меня крылья как раз есть? — возмутилась я.

— Нет, но у тебя есть руки, которыми ты можешь держаться за птичку, — возразил Шарик. — Или за…

Он не договорил. Птичка, нужно сказать, пугала меня саму. Нечасто приходится летать на создании, которое ростом с тебя.

— Не ссорьтесь, — примирительно попросил Чаран, едва сдерживая улыбку, — здесь все равны.

— Да не скажешь, — заметила я, бросив выразительный взгляд на его чёрно-красные крылья.

— К нам часто приезжают гости других стихий, — ни капли не смутился он, — и все приспосабливаются. Во всяком случае, мы стараемся всё сделать для этого.

— А какие гости? — спросила я, сделав вид, что понятия не имею, о ком он может говорить.

Птица плавно взмахнула крыльями и оторвалась от невысокого мостика, который вёл к храму.

— Держись крепче. Гости — ирийцы, нарвь и туаты, — произнёс Чаран, — никто из них не имеет крыльев, однако не против провести у нас несколько дней.

Мне почему-то вспомнился сон. Вряд ли он нёс какой-то определённый смысл, но почему-то меня так и дёрнуло спросить:

— А есть какие-то определённые черты, характерные для расы, чтобы, взглянув на человека, можно было определить, к кому он принадлежит?

Чаран на некоторое время задумался.

— Это весьма растяжимые понятия. Но, если в целом, то фалрьяны светлоглазые и светловолосые, ирийцы — рыжие, нарвь — смуглые и темноволосые, а туаты… — Он покачал головой. — Туаты, пожалуй, самая невероятная раса среди нас. Они больше похожи на древних жителей моря из легенд, нежели на реальных людей. Кожа у всех бледна как морская пена, волосы… — Чаран хмыкнул. — Скорее по цвету напоминают водоросли, чем что-то иное.

Хм, водоросли. Из всех описаний это подходит как нельзя лучше. Разумно ли говорить ему о своём сне? Наверно, не очень. Но с другой стороны, я прошла всевозможные проверки и буду говорить правду. Собравшись с духом, выдала:

— Чаран, а что такое Врата Всемирных вод?

— Что-о-о? — Он резко обернулся, однако ему тут же вцепился в перья птицы, чтобы не рухнуть вниз.

Однако дальше продолжить Чаран так и не сумел, потому что перед нашими глазами вдруг что-то ослепительно вспыхнуло, опаляя шафрановым и коралловым пламенем, заставляя быстро зажмуриться.

— Мамо! — подал голос Шарик, уткнувшись мордой мне в шею.

Уж не знаю, чем это помогло, но, кажется, такое положение в пространстве его вполне утешило.

— Что это такое? — пробормотала я, удерживаясь за Чарана и искренне надеясь, что не поврежу ему крылья.

— Приказ Арамала — короля Фалрьян’Олы, — где-то совсем близко прозвенел кристально чистый голос. — Немедленно явиться во дворец. Прибыла делегация из Ирия.

— Чтоб тебя ветра приласкали, — буркнул Чаран. — Огнян, разве так можно?

Раздался довольный смех, и, открыв глаза, я поняла, что все «грома и молнии» миновали. Перед нами парил в воздухе невероятно красивый молодой мужчина. Красно-рыжие волосы спускались мягкими волнами на плечи и спину. Кожа удивительного золотистого оттенка. Тонкие черты лица, смеющиеся тёмно-зелёные глаза, словно яшма японских императоров, чуть прямой нос. Одежды в привычном понимании этого слова на нём не было. Всё тело окутывало оранжево-коралловое пламя, то и дело осыпаясь вниз сверкающими искрами. Такое же пламя обвивало и его руки, яркими языками создавая иллюзию огненных крыльев.