Журнал «Если» - «Если», 2001 № 10 Страница 19

— Боже правый, — прошептала Мэри Бет после того, как вместе с Эдди покинула спальню. — У тебя жарища, как в печке, да и существо укрыто одеялом. Так почему же оно никак не согреется?

Эдди молча пожал плечами. Мэри Бет вынула из фотоаппарата вторую кассету и, замерев в нерешительности, произнесла:

— Если выяснится, что ты его видел и что мы этой ночью были вместе, то пленки могут украсть. У тебя в доме есть надежный тайник?

— Найдется. — Эдди взял у нее обе кассеты.

— Не говори мне ничего, — попросила Мэри, покачав головой. — Просто спрячь кассеты понадежней. — Она взглянула на часы. — Я вернусь не раньше десяти. Кое-куда позвоню, разузнаю все, что смогу. Приглядывай за своим гостем. Ну, пока.

Мэри надела красный плащ, и Эдди вышел вместе с ней на крыльцо.

Уже наступило утро; дождь прекратился, но по небу еще проносились тяжелые низкие облака; ели на лужайке перед домом поблескивали влагой, а при малейшем ветерке с них слетали многочисленные капли воды; воздух был прохладным и после душного жара в доме приятно освежал; ноздри щекотали запахи прелой листвы, моря, земли, рыбы и еловой хвои…

Эдди несколько раз вдохнул полной грудью и, проводив взглядом удаляющуюся машину Мэри, вернулся в дом. Здесь действительно было жарко, как в печке. Эдди заглянул в спальню. Существо лежало съежившись, и было видно, что тело его под одеялом дрожит. Но почему же оно никак не согреется?

Эдди подумал о жертвах переохлаждения. Он где-то читал, что прежде всего следует любым доступным способом разогреть их тела до нормальной температуры. Чем же воспользоваться? Грелкой? Но у него не было грелки. Горячей ванной? Эдди покачал головой. Вода может оказаться для существа ядом. В том-то и проблема: что для чужака благо, а что — смерть?! Но оно… Она точно замерзала. Или, может, все-таки замерзало?

Решив все же пока называть существо девушкой, Эдди неуверенно коснулся ее руки. Та была холодной, словно лед. Эдди подумалось, что девушка похожа на тепличное растение, перенесенное в холодный климат и обреченное на гибель. Медленно, нерешительно он стянул брюки и рубашку, и, оставшись в трусах и майке, осторожно отодвинул спящую девушку, лег на спину рядом и прижал ее к себе.

Температура в доме уже поднялась градусов до тридцати, а Эдди был толст, и близость прохладного тела ему показалась даже приятной. Поначалу девушка никак не отреагировала на прижавшегося к ней Эдди, но постепенно дрожь унялась, и тело, казалось, стало менее жестким, расслабилось. Ее ноги коснулись ног Эдди, правая рука, скользнув по его груди, улеглась на плече, левая прижалась к боку, щека прижалась к груди. Эдди осторожно обнял девушку и притянул к себе. Вскоре он задремал, затем вдруг проснулся, а немного позже снова забылся сном.

Проснувшись окончательно, Эдди посмотрел на часы. Было девять утра. Эдди стал выбираться из кровати. Девушка негромко, словно ребенок во сне, запротестовала, и он погладил ее руку и пробормотал что-то успокаивающе. Наконец он высвободился из ее объятий, встал и оделся. Затем взглянул на гостью. Ее глаза оказались открытыми. Большие, круглые, золотистые, немигающие — они не были похожи на человеческие глаза, а скорее, напоминали блюдечки, наполненные расплавленным золотом. Они мгновенно околдовали Эдди, и он, невольно отступив на шаг, спросил:

— Ты можешь говорить?

Вместо ответа она сомкнула веки и накрыла лицо одеялом.

Эдди вяло, неохотно прошел на кухню и налил себе кофе. Кофе показался обжигающе горячим и почему-то горьким, как деготь. Эдди выплеснул его из кофеварки в раковину и стал варить новый. Давно он уже не чувствовал себя таким разбитым, и в голову полезли предательские мысли, что бессонная ночь не проходит даром для того, кому уже сорок два и чье тело весит на добрую сотню фунтов больше положенного.

— Видок-то у тебя что-то неважнецкий, — сказала заявившаяся ровно в десять Мэри Бет. Сама она выглядела энергичной, возбужденной, на щеках играл румянец, глаза блестели. — Как поживает твоя находка? Уже пришла в себя? Шевелится? — Мэри, прошмыгнув мимо Эдди, заглянула через приоткрытую дверь в спальню. — Вот и славно! А я отловила в Портленде Холмера Карпентера. Он приедет с видеокамерой часа в два или три. Я обманула его, сказала, что мы раздобыли кистеперую рыбу.

— И Холмер приедет ради такой ерунды? — удивился Эдди. — Что-то не верится.

Мэри, пройдя в кухню, невозмутимо пояснила:

— Ладно, ладно, признаюсь, Холмер мне не поверил, но знакомы мы с ним уже давно, и из моих намеков он, конечно же, уяснил, что ты поймал за хвост сенсацию.

Эдди, пожав плечами, спросил:

— Что-нибудь разузнала?

Мэри Бет налила кофе, поднесла чашку к губам и, пристально глядя на Эдди, сообщила:

— А то как же! Не ясно пока, кому и что толком известно, но охота определенно началась. Говорят, из тюрьмы в Салеме сбежали заключенные, но это, конечно же, — байка для дураков, а бедняги полицейские вообще не представляют, кого искать, и потому присматриваются ко всему мало-мальски подозрительному. Ждут каких-то гостей…

— Здесь? Откуда известно, что существо в городе?

— Ну, не прямо здесь, а где-то на побережье. Все дороги с севера и с юга перекрыты. Полагаю, во многом благодаря этому Холмер и соблаговолил оторвать седалище от стула.

Эдди припомнил, как несколько недель назад по телетайпу в редакцию «Новостей Северного Побережья» пришло два сообщения, которые Стюарт Уинкль, издатель и главный редактор, решил не печатать. В первом говорилось о том, что астрономы засекли необычную комету, а второе информировало о русском спутнике, сгоревшем в космосе. Однако причин для беспокойства не усматривалось, повышения радиации не отмечалось, хотя в небе наблюдались яркие вспышки.

Мэри Бет, подойдя к двери в спальню, сказала:

— Я твой должник, Эдди. Даже и не представляю, как тебя отблагодарить.

— Чего уж там, — пробурчал Эдди.

Мэри повернулась к нему и, внезапно став очень серьезной, мягко произнесла:

— А знаешь, наверное, я все же смогу выразить свою признательность. Я скажу тебе правду. Как тебе отлично известно, Эдди, ты не самый популярный в городе человек. Но почему? Ведь ты всегда оказываешь людям мелкие услуги. Но любят ли тебя за это? Как ты полагаешь?

— Давай отложим сеанс психоанализа до лучших времен, — холодно предложил Эдди.

Мэри покачала головой.

— Потом меня рядом с тобой не окажется. — В ее голосе явственно прозвучали нотки страдания. — Ты хотя бы понимаешь, почему люди относятся к тебе не лучшим образом? Почему к тебе не приходят гости и тебя самого не приглашают на вечеринки, если, конечно, не считать вечеринками редкие застолья в редакции? А все это происходит как раз из-за тех мелких услуг, что ты, Эдди, навязываешь людям, но сам же держишь всех на расстоянии. За это, естественно, на тебя обижаются.