Вечное Царствие - Грэнди С Страница 2

Дышать становилось все труднее. Снежа перебирала пальцами, те словно играли в салки и пытались догнать друг друга быстро-быстро. Раскопав больше пространства, Снежа смогла освободить кисти и копать всей ладонью. Она усердно загребала — заныли запястья. Но работа продолжалась, на передышку не было времени, потому что земля все глубже забивала ноздри. И, казалось, песок может добраться до самого мозга.

Чувство радости Снежа помнила смутно, долгое пребывание под землей сделало из девочки бесчувственного мертвеца. А по ощущениям: закопанной Снежа лежала целую вечность. Но когда правая рука высвободилась и почувствовала ласковое касание легкого ветра, кровь забурлила и тепло разлилось по всему телу. Через кожу ощущался даже запах влажного леса. Снежа принялась копать с большим энтузиазмом и уже представляла, как вылезет из ямы и наслаждается красотой зеленых деревьев с качающимися ветками. В ее воображении птицы кружили по голубому небу и перечирикивались между собой. А маленькие серые зайчик с любопытство выглядывали из-за кустов.

Реальность оказалась жестокой. Когда Снежа сумела выбраться и отряхнуться от всего песка, ее настигло разочарование. Мир не выглядел так, как она себе его представляла. Хмурый лес злобно зыркал на девочку и все ближе подбирался обожженными ветвями. Небо не просматривалось и не намека на солнце. Отчего же деревья такие высушенные и искалеченные?

Голова закружилась, а перед глазами забегали желтые пятна. Снежа чуть не упала, но в последний момент успела упереться о камень. Тошнота подкатила к горлу. Волна озноба пробежалась по телу. Сердце билось о грудную клетку молотом. Но как быстро недомогание появилось, так же быстро оно и исчезло. В глазах прояснилось, и Снежа увидела, что оперлась не на простой валун, а на надгробный камень с именем «Снегурочка». Странные дела: она не помнила ни своей личности, ни своей внешности, но точно знала, что могила принадлежит ей. Мертвая или живая? Обычно такие ямы роют, когда хоронят человека. И ничего хорошего твое имя на надгробии не сулит. В воздухе стоял запах затхлой смерти. Нутро переворачивалось, отвергая вонь. Снежа чувствовала: тело хочет жить. Легкие сами с жадностью заглатывали мерзкий воздух. Противно, тошно, но Снежа продолжала вдыхать и не могла заглушить это желание.

В глазах потемнело… Хотелось увереннее схватиться за валун, да пальцы не слушались. Вместо того, чтобы сильнее напрячься, они дрожали и размыкались. Снежа начала медленно скатываться. И, может быть, упала бы на землю, вновь испачкавшись в грязи. Но чьи-то крепкие руки подхватили несчастную.

— О те на, кабана! — послышался звонкий девичий голос. — Така тростина, а тяжелее здоровенного детины. Ну слышь! Эй-эй-эй!

Снежу похлопали по щекам. Да так бойко, что они загорелись.

— Ой-ай! — вскрикнула Снежа. — Больно…

— Живая. Вот и ладно. Ну чево разнежилась? Давай поднимайся, коза, — кто бы то ни говорил, но человек сей начал Снежу помаленьку раздражать.

Раздражать! Она схватилась за это чувство. Злость — это хорошо. Злость доказывает, что девочка точно живая. Снегурочка подняла взгляд. Карими глазами ее сверлила ладная девчонка. Она была круглолицая, курносая с налитыми плечами.

— Ну чево. Будем тут растопыриваться али раздуплилась? Удирать пора! У-ди-рать, — по слогам произнесла девчонка и сощурилась. — Мда. Вот уж повезло. Экая красавица. И сказочная сила здоровская. Некоторым и после смерти везет, бес тебя побери.

— Ты кто? — наконец спросила Снегурочка, когда наконец смогла собраться с силами.

— Настенькой звать. А ты — Снегурка. Поздравляю, — она недовольно сплюнула. — Ну не время лясы точить. Деру надо давать! Де-ру!

— Где мы… — спросила Снежа, оглядевшись. Она заметила, как деревья расступились и создали проход. Впрочем, получившийся туннель был темен и страшен.

— Вечное Царствие. Короче, ты того… померла. А теперь ты тута. Как бы живая, но мертвая. Ай! — Настенька махнула рукой. — Я плохо такие вещи объясняю. Пошли к Василисе Премудрой. Она нормально те растолкует.

— Идти…

Может, Снегурочка и была б не прочь куда-нибудь пойти, да совершенно не было сил. Еще меньше — воли. Сейчас ее не одолевали серьезные вопросы: хотелось пить, есть, отдохнуть. Но в груди покалывала тревога. Пусть сознание не очнулось до конца, но сердце уже было не на месте. Оно требовало замереть, словно если не двигаться, то все внутренние вопросы (еще не назревшие, но которые точно дадут о себе знать) развеются по ветру.

— До чего ж тугодумная! Бежим же дура! Надо! Чудища сейчас появятся. Они сожрут нас обеих.

— Чудища? — ужаснулась Снежа.

— Тык да. Стала бы я тут тебя встречать и ждать пробуждения? Меня Василиса, ну которая Премудрая, отправила. Сказала ты ща разродишься и нужно помочь, а то сожрут тебя — и все тут!

Василиса Премудрая. Снежа не знала, кто это такая и почему вдруг она сказала (также неизвестной) Настеньке помочь. Но имя «Василиса» сидело под коркой так же, как и знание о «Снегурочке». За этим самым безусловным Снежа и двинулась. У нее ничего не было, в самом прямом смысле, и хотелось обрести что угодно.

Девочки побежали по тропинке, которую перед ними сам собой выстроил лес. Снежа плелась сзади. Она все время спотыкалась, но крепкая Настенька не давала Снегурочке упасть — поднимала одной рукой и чуть ли не тащила на себе.

Чернота сгущалась. Звук пугающего хруста усиливался. Все меньше живого оставалось в лесу, даже крик птиц затерялся где-то вдалеке. Было страшно даже Настеньке: она часто смотрела по сторонам и закусывала губу, хоть и старалась бодро разговаривать.

— Ну ща нормально будет. Поешь, отмоешься. У Василисы здорово! Это хорошо, что она почуяла тебя. Так бы точно сгинула нафиг. Болотники бы сожрали или коряги. Продыху от них нет. Без коловрата ни ногой из дому. Хорошо, что Василиса мне его дала. Ее сила… это да…

Настенька продолжала что-то тараторить, но Снегурочка не могла сосредоточиться на ее речи. Слов много и вроде бы язык понятный, но смысла никак не уловить. Поэтому Снежа рассматривала детали. Изучала каждый сантиметр Настеньки, чтобы не упасть в обморок. А от бессилия могла… Чувствовала, что хоть сейчас грохнется и точно никогда больше не встанет.

В две косы Настеньки были вплетены ленты, которые спадали с венка из желтых и оранжевых цветов — украшение на голове красивое, да только совсем не вписывалось в окружающую серость. Откуда могли только взяться яркие цветы? Уж вряд ли в этом влажном темном лесу. Одета Настенька была в простой белый