Надежда Лукьянец - Истории приюта блаженного Хорса Страница 2

— Это и есть магический кристалл? — протолкавшись вперед, спросил Крис.

— Ну-ко, возьми его в руки! — хрипло велел отец. Затаив дыхание, все смотрели на Криса, пока тот, рассматривая камешек, вертел его в руках.

— Замри! Смотри на него внимательно! — приказал отец. Крис с удивленным видом уставился на камень. Только спустя минуту, как по команде, взрослые решились выдохнуть. У матери потекли слезы, она рыдала, обхватив голову сына. Отец передал камень Ренни.

— Смотри! Бери в руки и смотри!

Мать подняла залитое слезами лицо. Ренни сосредоточилась на камне, он похоже притянул ее взгляд, и сейчас она даже, если бы захотела, то уже не смогла бы отвести от него глаз. В какой-то миг ей показалось, что внутри кристалла волнами заходил цветной туман. Камень потеплел в руке и вдруг полыхнул нестерпимо ярким белым пламенем. А затем медленно начал гаснуть, переходя в оттенки красного и фиолетового. Ренни растеряно посмотрела на окружающих. Лица взрослых застыли в маске отчаяния.

— Когда чистильщики пойдут по нашему краю? — прерывающимся голосом спросила бабушка.

— Послезавтра.

— О, Дух Света, Всесущая Земля-Рожаница, сохраните и помилуйте!

Напряженная тишина нарушалась прерывистым дыханием застывших в ужасе людей.

— Мама, ням-ням, — требовательно дернула мать за рукав Саистра.

— Никто с нашей семьей еще как следует не знаком! Мы здесь так недавно… — с надеждой прошептала мать.

— Я нес кристалл дочери! Я так сказал на работе! — отец пришел в отчаяние.

— А, если мы все сегодня же уйдем из города?

— Со вчерашнего дня все ворота охраняют чистильщики. Они проверяют всех входящих и уходящих, — отец завернул край рукава и показал синюю, витиеватую татуировку на кистевом сгибе, — сунули в лицо каждому жезл и велели смотреть, не отводя глаз. Поставили этот знак всем нам, когда мы выносили мусор за крепостную стену.

— Больно? — тихонько спросила Ренни, прижавшись к отцу и разглядывая припухшую татуировку. «Нет», — качнул головой отец, с любовью глядя в светлое личико дочери.

— А если их спрятать? — мать, вопреки безнадежности положения, искала выход.

Отец передал камень бабушке, а та, подержав его в дрожащих руках, — матери. Ее молоденькие сестры также не вызвали световых вспышек камня. Наконец, тетки накрыли на стол, семья ела, молча, но кусок не шел в горло. Дети, до конца не поняв все происшедшее, притихли и не перешептывались за столом, как обычно. Всю ночь отец с матерью просидели рядышком, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход. На завтра после ухода отца на работу детям не разрешили даже носа из дома высунуть. Ренни целый день нянчилась с Систрой, а мать и тетки, тихо переговариваясь, перебирали вещи, собирая Ренни в дорогу. Ночью отец, захватив приготовленную котомку с вещами и продуктами, вывел Ренни из дома. Прячась от дозора, пробирались они по завалам до площади, там отец велел Ренни лечь на дно телеги, подложив под голову мешок, а большой бабушкин праздничный платок и флягу с водой около лица. Закрыл сверху большим старым кожаным фартуком.

— Папочка, а как же Саистра? А ее ты куда спрячешь?

Ренни волновалась о сестренке. Не отвечая, отец закрыл ее деревянным ящиком. В нем Ренни даже могла слегка поворачиваться. Щели позволяли что-то видеть, но отец поспешно начал нагружать телегу строительным мусором. Он укладывал ломаные доски, крупные куски штукатурки, стараясь оставить как можно больше воздушных промежутков.

— Укройся от пыли. Будет душно. Терпи и молчи, если хочешь жить сама и не хочешь смерти всей нашей семьи. Терпи до утра!

Затих шум шагов торопливо уходящего отца. В ящике было жестко и пыльно. Першило в горле. Сердце сжималось от дурного предчувствия. На глаза набегали слезы, которые невозможно было вытереть с лица, и они, щекоча, ползли по лицу и затекали в уши. Тревога за сестру, за родных, страх терзающий душу — все это подорвало детские силы: девочку сморило, и она, то ли спала, то ли бредила, но очнулась от тряски. Пыль заполняла ящик, не позволяя дышать, забивая горло и нос. Ренни, закрыв глаза, уткнулась лицом в бабушкин платок, стараясь дышать через ткань. Воздуха не хватало. Голова кружилась, и меркло сознание. Сколько продолжалась эта пытка, Ренни сказать бы не могла. Очнулась она от притока воздуха. Отец поспешно вынул ее из телеги и отнес в конец свалки. Там ей пришлось спрятаться между камней в узкую, почти крысиную нору.

— До завтра! — шепнул отец и почти бегом вернулся разгружать телегу.

Она с тоской наблюдала, жадно вдыхая чистый от пыли воздух, как торопливо работает отец. Как ловко он орудует лопатой, как бугрятся его мускулы. Она всегда гордилась своим красивым, сильным и добрым отцом. Любила его большие шершавые руки, крепко подхватывающие ее под мышки и подбрасывающие в воздух, высоко-высоко. Его присутствие всегда придавала ей уверенности в своих силах. Отец одобрял ее решения, хвалил за помощь по дому, считал уже большой и всегда приговаривал, что она его первая дочка, его опора.

Отец закончил работу, поправил сбрую на лошади и пошел, не оглядываясь, к городской стене. По его напряженной спине девочке было понятно, как трудно ему не оглянуться. Чисты, стоящие у стены ленивым взглядом окинули мусорщика, и отец Ренни скрылся за стенами города. Завтра! Надо дожить до завтра! Прячась между камнями, за грудой мусора ей пришлось пережить довольно холодную и очень страшную для себя ночь.

«Завтра» все не наступало. Она три дня прождала отца, грызла испеченные бабушкой коржики, наполняла флягу водой из ручья. Мусор из города вывозили другие люди, да еще под охраной чистильщиков. Ренни издалека узнала их по серым форменным рубахам. Сердце тоскливо ныло. Страшные мысли не давали заснуть по ночам. Родители, Саистра, Крис, что с ними? Если отец не вышел, значит, случилась беда, но как не рвалось ее сердце обратно домой, Ренни понимала, что ее возвращение ничем не может помочь семье. Ничем! Девочка поняла, что выбираться ей придется одной. Куда? Где и как она сможет жить, если отец сказал, что князья заключили договор об уничтожении всех людей, имеющих магические способности.

Во время войны маги уничтожали друг друга. Они принесли разруху и смерть в города и села по всему миру. Затем был Крах. А теперь серые слуги победивших князей по всей стране выискивают одаренных детей. Тех, под взглядом которых магический кристалл начинал светиться, опаивают сэрдиком — ядом. Остальным детям делают татуировку на руке и обязывают проходить проверку кристаллом лет до девятнадцати, до возмужания. Когда-нибудь чистильщики пересчитают все население княжества. А что теперь делать ей? Где можно от них спрятаться? Как ей жить? Почему отец ничего ей не сказал? Куда он рассчитывал ее спрятать? Просветляющий Дух Лучезарного Света, что ей делать? Нет оставаться здесь на месте нельзя! Если ее схватят, это может повредить ее семье!