Надя Яр - Солнце нижнего мира Страница 2

— Что это за тени снаружи, во тьме? — спросил гость, когда мальчишка показался на пороге.

— Друзья отца, — равнодушно сказал пацан.

У гостя отлегло от сердца. Если хозяин химеры оставил здесь своего сына, тут всё-таки не опасно. Мальчик подошёл, взял свою сумку из рук гостя и пошёл к северной стене дома, по дороге собирая в сумку лежащие на столе предметы. В полутьме гость не мог их как следует разглядеть.

— Можно с ними поговорить, если уж здесь нет взрослых? — спросил гость и направился было к выходу.

— Не советую, — сказал мальчик. — Они не ели уже несколько эонов. А Вам чего?

Гость не сразу нашёлся с ответом. Он ещё раз присмотрелся к мальчишке. Вроде бы человек, лет под десять-одиннадцать. Только вот человеческие дети в этом возрасте обычно бегают от избытка энергии, а этот мальчик ходил спокойно, тяжеловато, и вовсе не оттого, что устал. Его походка была почти взрослой.

— Хочу поговорить с твоим отцом. Он скоро будет?

Мальчик пожал плечами.

— Может, после рассвета и будет. А может, и нет. Подождите, если не страшно. Только на многое не рассчитывайте.

И он кивнул на что-то позади гостя. Гость немедленно обернулся. Зал был призрачным и пустым. На столе лежал чёрный кубик. Только теперь гость заметил, что у памятки нет верхней плоскости. Гость медленно подался вперёд и краем глаза заглянул внутрь. Оттуда глянула тьма.

Снаружи явно наступало утро. Западный край неба посветлел. Казавшаяся непроглядной ночь готова была сдать позиции. Гостю показалось, что там, снаружи, всё-таки что-то не так, но у него не оставалось времени понять, в чём дело. Мальчик подошёл к северной стене дома и, подняв голову, стал присматриваться к оружию. Он стоял не как мальчик, а как мужчина. Что-то было нехорошее в его позе, в наклоне его головы, решил гость.

— Твой отец… — не выдержал гость. — Он что… оттуда выходит?

Мальчик чуть заметно кивнул:

— Не сходите с тропы, и всё будет в порядке. Если появится отец, заговорите ему зубы. Поговорите с ним о свободе. Он любит говорить о свободе.

— И что же он говорит?

— Чёрт его знает. Никто понять не может.

Мальчик внезапно поднял руку и снял со стены устрашающий боевой меч. Оружие было больше него, длинней его роста, и он держал его одной рукой, без усилий. Мальчик взмахнул мечом, как сделал бы опытный воин, и лезвие описало в воздухе сверкающий круг. Гость только ахнул. Мальчик угрюмо посмотрел на меч и положил его плоской стороной себе на плечо, придерживая рукоять. Другой рукой он взял со скамьи сумку.

— Ты куда? — спросил гость.

Мальчик без слов кивнул в сторону светлеющего горизонта.

— И что там?

— Плохие люди.

— Что же ты там собираешься делать?

— Не задавайте глупых вопросов.

Детям обычно не смотрят в глаза и не ожидают от них презрения и приказов. Гость вздрогнул от неожиданности и наконец глянул на своего собеседника. В лице мальчика не было ничего детского. То, что выглядело как человеческий ребёнок, смотрело на него в упор. Оно позволяло себя увидеть.

Это было просто, как всё гениальное. Создатель этого существа с изяществом и жестокостью решил проблему активности Великих Вершителей в среднем мире, подцепив обыкновенный Шива-интерфейс к монаде человеческого зародыша. Вместо крохотного светлячка короткой человеческой жизни в груди мальчишки пылала сверхновая звезда. Всё остальное в нём было человеком. Скопление энергии, способное в течение бесконечных эонов питать существование Вершителя, сгорало с той же быстротой, с которой на его месте сгорал бы ничтожный срок человеческой жизни. Почти десятая часть энергии уже успела сгореть. Если этот скованный плотью бог не успеет вовремя выйти наверх из среднего мира, он постареет и умрёт со скоростью, присущей человеку.

— И что думает об этом твой отец? — спросил гость, совершенно ошеломлённый.

Мальчик промолчал. Ещё один глупый вопрос.

Когда они покинули химеру, было уже отчётливо светлее и продолжало светлеть с каждым шагом. Мальчик сошёл с тропы, ступил в высокую траву и пошёл прямо на запад, к солнцу и ко Вратам Миров. Он играючи держал на плече меч. Лезвие отливало тусклой синевой тяжёлого металла. Гость посмотрел на западный горизонт, потом обернулся назад и вдруг понял, что же именно было не так с рассветом.

Солнце вставало с запада.

Гость ещё некоторое время шёл за мальчиком, пока не спросил себя: куда же, собственно, я иду? Мальчик, конечно, был уникальным созданием, но следовать за ним в средний мир, чтобы стать беспомощным свидетелем предстоящей там бойни, не имело никакого смысла. Гораздо логичнее было бы остаться здесь и подождать день, два или сколько понадобится, пока отец этой разумной катастрофы не соизволит выйти из памятки. Потом придётся, пожалуй, сходить наверх и выслушать другую сторону. И написать отчёт. Дальнейшее — не его дело.

Гость остановился. Мальчик тоже остановился, повернулся и посмотрел на гостя. У него были, подумал гость, вечерние глаза. Цвета грозовых сумерек.

— Я подожду твоего отца, — сказал гость. Только бы мальчик не решил иначе…

— Здесь, что ли, Вы собрались его ждать? — на лице мальчишки отразилось короткое замешательство. — Вы, кстати, кто такой?

— Инспектор я. Пожалуй, подожду восхода солнца, — инспектор примирительно улыбнулся.

— Здесь нет никакого солнца, — медленно, отчётливо сказал мальчик. — Ему здесь не нужны инспектора. Идите назад, в дом. Придерживайтесь тропы.

Его голос обладал такой глубокой силой убеждения, что инспектор невольно повернулся к дому. Темнота таяла на глазах. В ещё довольно густом сумраке он увидел зыбкую массу чёрных теней, скользящих в дом через все видимые двери. Инспектор содрогнулся; сейчас, при слабом свете западного неба, он смог разглядеть их формы. Самую малость. Этого хватило.

Мальчик уже успел немного отойти. Он повернулся назад, недоумевая, почему не слышно звука шагов, и посмотрел на инспектора, как на придурка.

— Я подожду, — как можно более миролюбиво сказал инспектор. Признаться, он побаивался этого ребёнка.

Мальчик нахмурился было, но тут же изменил своё решение и пожал плечами.

— Дело Ваше. Я ещё не научился жалеть.

И он решительно зашагал прочь.

Инспектор перевёл дух и огляделся вокруг. Разгорался рассвет, и жуткая тьма этой ночи стремительно отходила в область воспоминаний, как и населявшие её тени. Вокруг просыпалась степь. Её бесконечные травы были уже отчётливо видны на западных склонах. Нижний мир пробуждался в тишину дня и света…

Инспектор вдруг забеспокоился. Нет, здесь что-то не так. Он беспомощно закрутился на месте, пытаясь понять тайну незнакомого ландшафта. Через две-три минуты он понял, что ошибался. Степь вовсе не пробуждалась — она замирала. Теперь, когда он это заметил, он отчётливо увидал: жизнь в высокой траве действительно двигалась, но она не активизировалась. Наоборот, степь сворачивалась вовнутрь. Мелкие животные, которые всю ночь охотились на зёрна и друг на друга, стремительно прятались в норы. Насекомые на глазах зарывались в чёрную землю. В воздухе уже не было ни одной птицы. Над бескрайним пространством воцарялась напряжённая тишина.