Надя Яр - Солнце нижнего мира Страница 3

Инспектор вдруг забеспокоился. Нет, здесь что-то не так. Он беспомощно закрутился на месте, пытаясь понять тайну незнакомого ландшафта. Через две-три минуты он понял, что ошибался. Степь вовсе не пробуждалась — она замирала. Теперь, когда он это заметил, он отчётливо увидал: жизнь в высокой траве действительно двигалась, но она не активизировалась. Наоборот, степь сворачивалась вовнутрь. Мелкие животные, которые всю ночь охотились на зёрна и друг на друга, стремительно прятались в норы. Насекомые на глазах зарывались в чёрную землю. В воздухе уже не было ни одной птицы. Над бескрайним пространством воцарялась напряжённая тишина.

Всё это было так странно и необычно, что инспектор наблюдал, как загипнотизированный. И он потерял время. Когда он повернулся к западному горизонту, тот был уже раскалён. Из-за края земли выползал яростный белый свет, и мальчик с мечом на плече решительно шагал ему навстречу. Он не остановился, просто повернул голову и на ходу крикнул что было сил:

— Инспектор, бегите в дом!

Инспектор едва расслышал этот крик. Он стоял и смотрел, как фигурка мальчишки растворяется в белом мареве надвигающейся пустыни. «Плохие люди»… Мальчик достиг открытых Врат и шагнул в средний мир. Инспектор понял, что не успеет последовать за ним, даже если побежит. До восхода осталось не больше пары минут.

Инспектору вдруг показалось, что чёрные ночные тени и даже памятка на столе не так уж страшны. В конце концов, можно и скоротать время за познавательной беседой с тенями — строго придерживаясь тропы. Когда отец Вершителя выйдет из памятки, можно будет поговорить о свободе.

Инспектор бросился назад, к дому. Было слишком поздно. Дом исчезал, обнажая свою химерную сущность. Его бревенчатые стены таяли на глазах. Всё, что было внутри, погрузилось под землю. Крыша таяла сизой дымкой, и лишённые ноши дверные столпы проваливались в почву, словно в зыбучий песок, вместе со своей небрежной резьбой. Инспектор успел её разглядеть. Это была славянская вязь — медовые солнца, лики, цветы. Наивные узоры, вырезанные детской рукой, отливающие богатой структурой древесных волокон. Из-за столпов ехидно блеснула чья-то зубастая ухмылка, и всё пропало под землёй.

Инспектор остановился и для верности топнул ногой. Ничего. Он ощутил спиной жар, повернулся на запад и увидал, как степь лысеет от горизонта к востоку. Травы намётанно уходили под землю. Зелёное превращалось в чёрное, но это было ещё не всё. В лицо гостя дохнул ветер, и он закашлялся. Пыль имела привкус известняка и ещё чего-то неприятного, распадающегося от старости. Плодородный слой исчезал на глазах, чёрное обращалось в белое, и теперь инспектор увидел настоящую почву нижнего мира — скопища истончённых бледных костей. Западный ветер подхватывал эти кости, за тысячи лет прожжённые насквозь, и мёл их на восток, невесомые, словно перья. Когда трава ушла из-под ног гостя, он уже успел прикрыть глаза руками и мог только догадываться, что за странный круглый камень попался ему под левой ногой.

Через несколько мгновений он почувствовал прикосновение Пламени к коже и понял, что надо встретить это лицом к лицу. Гость опустил руки и успел ещё посмотреть на западный горизонт.

Здесь действительно не было солнца.