Шесть имен кота-демона - Чжан Юнь Страница 20

В прошлом году императрица вернулась в Чанъань и в соответствии с правилами должна была остановиться во дворце Тайцзигун. Ее Императорскому Величеству никогда не нравилось это место, поэтому она заставила наследного принца остановиться в восточных залах дворца Тайцзигун, а сама осталась во дворце Ханьюаньгун, чтобы заниматься повседневными делами.

Наконец Чжан Чжо и его спутники подъехали к воротам Даньфэнмэнь дворца Ханьюаньгун. Они покинули повозку и с Шангуань Ваньэр во главе вошли в дворцовые ворота. Путь их лежал на север через залы Ханьюаньдянь, Сюаньчжэндянь и Цзычэндянь. Миновав несколько тщательно охраняемых дворцовых ворот, они очутились во внутреннем дворе. По дороге за ними неотрывно следили зоркие очи солдат придворной армии Юйлинь. Солдаты, что сторожили покой императрицы, носили почетное наименование Юйлинь, что означало «лес перьев», поскольку они были смертоносны, словно оперенные стрелы, и многочисленны, словно деревья в лесу. Весь дворец трепетал перед ними.

Минуло полчаса, когда Шангуань Ваньэр привела Чжан Чжо в главный зал – величественный, украшенный глазурованной кирпичной плиткой и широкими карнизами, слегка приподнятыми и блестящими в тени пасмурного неба. Здесь располагались внутренние покои императрицы – зал Пэнлайдянь, и вид он имел довольно мрачный.

– Следуйте за мной. – Шангуань Ваньэр, будучи приближенной к императорскому двору дамой, прекрасно ориентировалась во дворце и уверенно шла вперед, показывая дорогу.

– Мы разве не должны доложить Ее Императорскому Величеству о прибытии? – спросил Чжан Чжо.

– После тех пугающих событий Ее Императорское Величество предпочитает находиться в зале Ханьлян, а не здесь, – обернувшись, покачала головой Шангуань Ваньэр.

– Ну и хорошо! – облегченно вздохнул Чжан Чжо.

– Почему же?

– Я человек, которому нет дела ни до кого из государственных служащих, но почему-то всякий раз, когда я вижу Ее Императорское Величество, то чувствую себя как мышь, что вот-вот попадется в острые кошачьи когти. Ее Императорское Величество бывает весьма свирепа, – криво усмехнулся в ответ Чжан Чжо.

– Так проявляется сила императорского влияния! – закатила глаза Шангуань Ваньэр. Втроем они прошли через ворота, пересекли широкую площадь и поднялись по ступеням, прежде чем оказались у дверей, ведущих в зал Ханьлян.

– Солдаты стерегут это место с той самой ночи. Внутри все осталось нетронутым. Зайдите и внимательно все осмотрите! – Шангуань Ваньэр жестом приказала солдату открыть двери и повела за собой внутрь Чжан Чжо и японского посла.

Чжан Чжо, естественно, уже много раз бывал во дворце Ханьюаньгун, но в зале Пэнлайдянь, что располагался на территории внутреннего дворца, он оказался впервые. Чжан Чжо не смог сдержать вздох удивления, когда зашел. Зал был разделен на три комнаты. В центре стоял императорский трон из чистого золота, на его спинке возвышался с распростертыми крыльями золотой феникс высотой с человека и взирал вниз с царским величием. Специальный стол, за которым императрица вела дела, был сделан из сандалового дерева. На поверхности громоздились многочисленные таблички с наставлениями, доклады и экзотические сокровища, например кораллы малинового цвета, преподнесенные в дар императрице, или же Будда Майтрея, вырезанный из цельного нефрита белого цвета. Два высоких слона из голубого агата, инкрустированные золотом, располагались по обе стороны от зерцала, по краю которого в сандаловом дереве фиолетового цвета были вырезаны иероглифы, означающие «долголетие», а из рядом стоящей фиолетово-золотой курильницы тонкими струйками поднимался ароматный дым. Картину дополняли и другие диковинные предметы: рог носорога, слоновая кость, черепаховый панцирь, игла для иглоукалывания, лазурит и прочие драгоценные камни, ослепительно блестевшие в лучах света. Именно сюда императрица У Цзэтянь созывала важных чиновников для разговоров. После тщательного осмотра Чжан Чжо причмокнул губами и вошел в кабинет по левую руку. Он был огромный, но, несмотря на размеры, изысканно обставленный. Всюду высились многочисленные аккуратно разложенные свитки, в футляре, покоившемся на столе, лежали так называемые четыре драгоценности рабочего кабинета, а именно кисть, тушь, бумага и тушечница, которые наверняка стоили как несколько городов сразу. На шелковой ткани виднелись иероглифы, складывающиеся в незаконченное творение, – изящный почерк императрицы, что писала в стиле фэйбай[14], который был известен на весь мир. Больше всего внимание привлекали картины и каллиграфические работы, висящие на стенах, – шедевры известных художников и каллиграфов. Один из свитков заставил Чжан Чжо затаить дыхание.

– Это что, предисловие к антологии «Стихотворения, сочиненные в Павильоне орхидей» каллиграфа Ван Сичжи? Я слышал, когда Тай-цзун скончался, он приказал похоронить свиток вместе с собой. Почему же он здесь? – удивленно спросил Чжан Чжо.

– Это копия. – В словах Шангуань Ваньэр было столько яда, словно она была готова обвинить Чжан Чжо во всех преступлениях.

– Сомневаюсь… – усмехнулся тот в ответ. – Предисловие к антологии висит в таком заметном месте… Кажется, Ее Императорское Величество никак не может забыть Тай-цзуна.

– Следи за языком и не пори ерунды! – Лицо Шангуань Ваньэр потемнело.

– Что я сказал не так? Мне довелось слышать, будто именно Тай-цзун был тем, кем Ее Императорское Величество восхищалась и превозносила больше всего в жизни.

– Чжан Чжо, если ты еще раз откроешь свой грязный рот, я не буду с тобой церемониться, – сквозь зубы прошипела Шангуань Ваньэр.

– Хорошо-хорошо, прекращаю говорить правду. Пойдемте. Мне нужно осмотреть внутренние покои, – сказал Чжан Чжо, подняв руки.

По правую руку находилась спальня императрицы, самая маленькая комнатка. Войдя, Чжан Чжо обнаружил, что она была разделена на две части. Там стояла большая кровать с инкрустацией из слоновой кости, на которой красовалась постель из темно-красной золотой парчи, увенчанная подушками цвета зеленого нефрита. Неподалеку виднелось зерцало из слоновой кости, чан из металла цвета красной меди, различные шкатулки, обитые шелком и наполненные диковинными лекарствами, из них струился густой аромат. Кровать была такой большой, что при одном взгляде на нее хотелось тут же упасть в подушки и забыться сладким сном.

Во внешней части спальни были расставлены стол, стулья и книжные шкафы, которые скрывались за нитями золотого шатра, окружавшего комнату. Под большой резной балкой красовались два горшка с пышно цветущими пионами.

– Покажите, где именно в ту ночь появилась надпись?

– Здесь! – Шангуань Ваньэр указала на стену перед собой, по диагонали от кровати императрицы, она виднелась через нити шатра. Около стены находился письменный стол, а рядом с ним – плотно закрытое окно. Напротив стола располагался туалетный столик императрицы, на котором виднелись румяна и пудра, гребень для волос и складной веер, а посередине – большое бронзовое зерцало. Чжан Чжо подошел и поднял золотую ткань, покрывавшую его, и свет, отразившийся от нее, упал бликом на его волосы и бороду. Обычным людям такая роскошь недоступна, в отличие от императорской власти.

– Господин, здесь нет ничего примечательного. – Авата-но Махито подошел к стене и вперился в нее взглядом, тщательно осматривая сантиметр за сантиметром. Она была выложена из крепкого зеленого кирпича, зашпаклевана слоем белой глины и аккуратно обклеена парчой. На стене, разумеется, не было никакой надписи – не было ни царапины, что уж говорить о проклятиях.

– Эти слова появились из ниоткуда. Я видела их так ясно, как вижу вас, и надпись занимала всю стену! – С этими словами Шангуань Ваньэр махнула рукой туда, где когда-то было проклятие.

– Но я не вижу никаких следов! Кроме того, к этой стене никто не прикасался, – задумчиво ответил Чжан Чжо, рассматривая гладкую поверхность. Спустя какое-то время он отвернулся и покачал головой.

– Как странно! – сказала Шангуань Ваньэр.

– Откуда появился тот кот?

– Мы увидели его сидящим там, – Шангуань Ваньэр указала на высокую скамью рядом с письменным столом, которая хоть и была скамьей, но чаще служила подставкой под цветочные композиции, поскольку стояла близко к окну и на нее падали лучи солнца.

– И окно тогда было закрыто? – спросил Чжан Чжо, указывая на наглухо закрытое окно.

– Да. Никто к нему не притрагивался. Оно закрыто крепко-крепко, как и все остальные окна.

– И потом кот исчез?

– Да. Мы осмотрели каждый уголок, но и следа не обнаружили.

– В тот вечер здесь были Ее Императорское Величество, ты и принцесса Тайпин. Кто-нибудь еще?

– Только служанка, она была перепугана до смерти.

– Все и правда странно! – на лице Чжан Чжо появилась тень разочарования.

В спальне не было ничего необычного, никаких ценных улик найти не удалось. Чжан Чжо