Шесть имен кота-демона - Чжан Юнь Страница 21

– Ее Императорское Величество невероятно встревожена. Придворный врач предписал отдых и покой, так что лучше ее не беспокоить, – отрезала Шангуань Ваньэр.

– В таком случае давайте вернемся домой. – Чжан Чжо зевнул и поднялся на ноги, намереваясь выйти.

– И всё? – недоверчиво спросила Шангуань Ваньэр.

– В таком деле не следует торопиться. Я должен посидеть в тишине и тщательно все обдумать. – Чжан Чжо выглядел измотанным. У его спутников не было иного выбора, кроме как согласиться. Втроем они прошли через многочисленные залы, вышли из ворот Даньфэнмэнь, покинули дворец Ханьюаньгун, проследовали на юг, к улице Дунси, и направились на запад.

Бледное солнце то скрывалось за пасмурными облаками, то выныривало из серой пучины. Смеркалось. Повозка, дребезжа, двинулась по широкой улице. Фонари по обеим сторонам зажигались один за другим в шумной суете города, на который опускался вечер. Чжан Чжо, опираясь на подлокотник, задумчиво смотрел куда-то вдаль и, казалось, о чем-то размышлял, причем с таким видом, что ни Авата-но Махито, ни Шангуань Ваньэр не решались его потревожить.

Но стоило повозке достичь ворот Чжуцюэмэнь, как вдруг они увидели отряд солдат, выбегающих из Императорского города. Впереди на величественном огромном коне восседал высокий темнокожий мужчина лет сорока, облаченный в блестящие доспехи внушительных размеров. В глаза бросались его роскошные завивающиеся усы. Мужчина был чрезвычайно встревожен и приказал солдатам следовать за ним. Отряд направился прямо через толпу. Улица кишела людьми, которые, в надежде увернуться от солдат, бросились в разные стороны. В мгновение ока воцарился хаос.

– Презренный раб, не знающий своего места! Прикажи отогнать свою повозку в сторону или я велю отрубить тебе голову! – гневно закричал тот самый мужчина, оказавшись поблизости. Голос его звучал как раскаты грома.

Чжан Чжо вытянул шею, посмотрел на него и рассмеялся:

– А я-то думал, кто это! А это, оказывается, военачальник Ли! Не много ли ты себе позволяешь? Не боишься порицания со стороны придворного историографа в одном из исторических трактатов?

Военачальник Ли, у которого глаза были навыкате от гнева и ярости, остолбенел, когда увидел Чжан Чжо. Он тут же спешился с лошади и подошел к повозке, широко улыбаясь:

– Так это вы, придворный историограф! Не смею больше так себя вести! Пожалуйста, будьте милосердны, моя семья зависит от моего жалованья!

– Какой вздор! Слышал, ты недавно прикупил себе большой особняк стоимостью пятьсот цзиней золота, а в прошлом месяце обзавелся двумя прекрасными наложницами…

– Придворный историограф, все не так, как кажется! – военачальник Ли стыдливо опустил глаза и зарделся. Его желание рвать и метать тут же испарилось.

– Кто это? – заинтересованно спросил Авата-но Махито у Шангуань Ваньэр, выглядывая из повозки.

– О… Этот человек настолько грозный, что у каждого при императорском дворе при виде него мороз по коже от ужаса. Забавно наблюдать, как он лебезит перед историографом! – ответила Шангуань Ваньэр, усмехнувшись.

– Но почему?

– Его фамилия Ли, а известен он по прозвищу Доцзо.

– Неужели это тот самый Ли из придворной армии Юйлинь, известный как Черная Ярость?! – удивленно воскликнул Авата-но Махито.

– Да, это он.

– О боги! Так вот он какой! – завороженно протянул Авата-но Махито.

Шангуань Ваньэр была права: имя Ли Доцзо было хорошо известно не только в двух столицах, но и на территории всей империи. Его предки на протяжении многих поколений были вождями мохэ[15], прежде чем покориться династии Тан. В молодости Ли Доцзо был храбрым лучником, достигшим военных успехов. Он стремительно продвигался по карьерной лестнице в армии и в скором времени получил звание военачальника. Во время вторжения династии Тан на территорию, которой владели хэйшуйские мохэ[16], он заманил вождя племени на торжественный пир и убил его, пока тот был пьян, тем самым разгромив племя. В пятом году под девизом правления Чжэньгуань шивэйцы[17] подняли восстание, но были усмирены военачальником Ли Доцзо. Тогда Ли Доцзо стал командующим правым крылом придворной армии Юйлинь. Более двадцати лет он командовал придворной армией и охранял северные ворота. Он значился доверенным человеком императорской семьи и был вхож во внутренние круги Ее Императорского Величества. За свирепый нрав его стали называть Черная Ярость. Даже фавориты императрицы – Чжан Ичжи и Чжан Чанцзун – относились к нему с опаской, не говоря уже о гражданских и военных чиновниках двора. Столь свирепый и жестокий военачальник стал мягким и податливым, словно кусок глины, стоило ему увидеть Чжан Чжо.

– Ну и что тебя так торопит? – закончив ехидничать, Чжан Чжо указал на отряд солдат позади Ли Доцзо.

– Я схожу с ума от беспокойства! Если мы не узнаем, что же случилось, то, боюсь, не сносить мне головы! – Судя по нахмуренным бровям, Ли Доцзо был и правда встревожен.

– Что произошло? Что-нибудь странное? – заинтересованно спросил Чжан Чжо.

– В двух словах и не расскажешь!

– Ну раз в двух словах не расскажешь, расскажи в нескольких! – Чжан Чжо указал на трактир неподалеку и улыбнулся. – Как насчет насладиться несколькими чарками вина?

– Почему бы и нет? Самое время обратиться за советом к вам, якобы благочестивому человеку, – расплылся в широкой улыбке Ли Доцзо. Повернувшись к солдатам, он заорал: – Вы, кучка идиотов в доспехах, можете разойтись, пока я и придворный историограф выпиваем!

Солдаты тут же разошлись, бряцая амуницией.

Чжан Чжо, Шангуань Ваньэр, Ли Доцзо и Авата-но Махито расположились друг напротив друга. Последний чувствовал себя не в своей тарелке – из всех только он был мало знаком с другими. Когда он представился Ли Доцзо, тот рассмеялся:

– Мне сразу показалось, что вы не местный, одежда у вас не здешних краев. Но я даже представить не мог, что вы, оказывается, из Японии. Неужели все японцы такие маленькие? Похожи на крыс!

Авата-но Махито чуть не подавился вином от такой бесцеремонности.

– Ближе к делу. Ты только что сказал, будто случилось нечто странное, из-за чего ты можешь лишиться головы. Так что же произошло? – спросил Чжан Чжо, обмахиваясь веером.

Ли Доцзо тяжело вздохнул, поднял чарку с вином и осушил ее одним махом. С грохотом стукнув посудой по столу, он резко сказал:

– Да какая разница что! Главное – серебро исчезло! Я просто вне себя от ярости!

– Серебро? Ты имеешь в виду выплаченный серебром налог? Разве им занимаются не земельные чиновники? Как получилось, что ты как-то с этим связан? – Заинтересованный, Чжан Чжо выпрямился.

Именно земельные чиновники служили в ведомстве по учету населения и сбору налогов.

В первый год правления Жуй-цзуна Ее Императорское Величество императрица У Цзэтянь была вдовой. Не прошло и месяца после смерти императора Гао-цзуна, как она издала императорский указ, после которого начались радикальные изменения в системе. Цвет знамени сменился на золотой, а столица Лоян была переименована в Шэньду, что означало «священная столица». Изменения коснулись и различных ведомств. Так, центральный секретариат стал именоваться государственной канцелярией, уездных глав переименовали в губернаторов областей, придворный совет Мэнся стал советом Луаньтай, а кабинет министров Шаншу переименовали в Вэньчан. Министерство чинов, ведомство по учету населения и сбору налогов, министерство церемоний, военное министерство, министерство наказаний и министерство общественных работ стали именоваться министерство Тяньгуань, министерство Дигуань, министерство Чуньгуань, министерство Сягуань, министерство Цюгуань и министерство Дунгуань. В министерстве Дигуань и служили земельные чиновники, что занимались учетом населения и сбором налогов.

Налог серебром поступал из самых разных источников: от местных чиновников до глав уделов и так далее. Официальная должность Ли Доцзо – главнокомандующий правым флангом придворной армии Юйлинь, и он стоял на страже безопасности дворца, что не имело никакого отношения к налогам.

– Если что, вы ничего не слышали. – Ли Доцзо с опаской огляделся и понизил голос: – Это серебро Ее Императорское Величество попросила лично принять от министерства Дигуань, когда прибыла в Чанъань из Лояна в прошлом году. Все серебро отдали мне на сохранение.

– Как думаешь, может ли идти речь о серебре Даюнь? – спросила Шангуань Ваньэр.

– Неужто вы слышали об этом? – Ли Доцзо широко распахнул глаза от удивления.

– О чем идет речь? – непонимающе спросил Авата-но Махито.

– Уважаемый посол, вы слышали про сутру Даюнь? – с усмешкой уточнил Чжан Чжо.

– Да, слышал, – кивнул Авата-но Махито.

О сутре ходила такая история: когда императрица взошла на трон, одной из самых