Елена Асеева - Путь Святозара Страница 20

— Спи, спи, хозяин, — выронил доброжил. — Я когда увидел тебя впервые, сразу узрел на тебе печать страданий. Но пока до них далеко, пусть сон твой будет спокойным.

Глава восьмая

Как и обещал отец, он возвратился во дворец через десять дней. И потекла жизнь по-прежнему руслу: утром конный выезд с Дубыней и Туром, днем упражнения с Храбром, вечером ужин в столовой, а потом занятия по магии с отцом.

В-первое же занятие отец похвалил Керка за излечение Малуши и, смеясь, поведал, как Малуша ему об этом рассказала:

— Тятя, а Келк тоже шептал, шептал надо мной, ну плямо как ты, потом замолчал, походил, похо-дил, сел и опять зашептал. Я лежала смилно, как ты меня учил. А потом мне так холошо — холо-шо стало. И не стало жалко, и головка и ножки не болят. Он еще песенку спел, и я уснула, а ты не поешь песенки. Почему? А песенки холошие были. Даже Бажена и Лада такие холошие песенки не поют. Ты ему скажи, чтобы он плиходил и пел песенки. Ладно?

И Керк тоже рассмеялся простоте сестренки. Видно было, что отец не только доволен по-ступком Керка, он прямо-таки горд им, и правитель не преминул об этом сказать:

— Знаешь, Керк, я не просто благодарен тебе за то, что ты вылечил Малушу, я тобой восхищен. Ты занимаешься магией несколько месяцев, а показываешь небывалые успехи. И если кому-то

нужны годы, то ты запоминаешь и можешь использовать обереги и заговоры в их полной силе уже сейчас. Я сразу заметил, что у тебя невероятные способности, но теперь, если честно, я просто потрясен.

— Отец, может ты, просто преувеличиваешь мои дарования. Ведь Малуше я смог помочь только со второго раза.

— Так вот и я про это. Первый раз я смог попробовать этот заговор, когда мне было восемнадцать лет, а моя учеба, не в пример твоей, шла с шести лет, и мне он не удался ни в первый, ни во вто-рой, ни в пятый раз. Ведь это очень тяжелый заговор. И не всякому он поддается и на десятый раз. Ты уж мне поверь, — отец замолчал, что-то обдумывая, внимательно посмотрев на Керка и добавил. — У тебя поразительный дар. Но до испытания осталось лишь четырнадцать дней, и я хочу дать тебе как можно больше.

Отец достал из ножен и положил на стол кинжал. Он был небольшой, с крепким отливающим зеленым светом лезвием, рукоятка была выточена из моржового клыка и украшена изумрудом и янтарем с затейливым рисунком.

— Это твой кинжал, Керк. На испытание ты можешь взять свой кинжал и меч. Меч ты выберешь по жребию, а кинжал возьмешь свой. И этот кинжал отныне принадлежит тебе. Этот кинжал перед испытанием мне вручил мой отец Лучезар. Есть поверье, что он когда-то принадлежал самому Богомудру, и он с ним ходил в Сумрачный лес. Поэтому я передаю этот кинжал тебе сейчас, чтобы в дальнейшем, когда придет время, твоему первенцу идти в Сумрачный лес, ты передал его ему. Этот кинжал не простой, в нем заключена магическая сила. Куда бы ты ни попал, как бы ты не заплутал, воткни этот кинжал в тропинку, прямо за своими ногами, произнеси заговор, и тропа приведет тебя туда, куда надо. Тебе нужно только выучить заговор.

Последние дни перед испытанием отец уделял повышенное внимание магическим занятиям с Керком. Иногда даже занимался с ним утром и днем, освобождая его от конных поездок и ратных упражнений. Отец чувствовал и видел успехи сына в магии и пытался научить его боль-шему.

День испытания близился. Этим утром Керк проснулся необычайно рано. Бог Солнца Хорс еще не начал свой дневной путь по небу, он еще даже и не проснулся. Керк лежал с открытыми глазами и, уставившись в темноту, думал о сегодняшнем дне. Сегодня они приступали с Эрихом к испытанию. Чтобы добраться до Сумрачного леса нужно потратить пять дней на дорогу. И на сегодня был назначен отъезд. Разные чувства посещали Керка, и страх провалить испытание, и сомнения в собственных магических и физических способностях, и вообще…. Керк знал, что в Сумрачном лесу он встретит других духов. Духов леса, а это не домашние духи, такие как доброжил, баенник, амбарник, дворовой, овинник — духи, которые хоть и могут наказать нерадивого хозяина или хозяйку, все же живут и зависят от них. Духи леса в основном были суровыми. Вот к примеру, боровой, хоть и живет в светлом бору, а похож на страшного, лохматого медведя, и коль попадешь к нему в лапы, задерет и человека, и зверя. А чего стоит пущевик, который, властвует в непроходимой чащобе. Сверкающие очи, косматые зеленые волосы, и прикидывается то кустом колючим, то корягой, а руки у него, как сучья, так и норовят глаза выколоть. А уж про лешака и подумать страшно. Он хозяин леса и зверей, только злобный хозяин. Пугает он людей, сбивает их с пути. Попади к нему в сети и погибнешь. Есть, правда, и добрые духи. Например, дед Лесовик, он со своими помощниками — колток, деревяник, стебловик, ягодник, грибник — за лесом ухаживают, порядок наводят. Да и мало ли там духов лесных, озерных, болотных! С кем предстоит встретиться Керку — кто знает!

Вдруг Керк ощутил, что на ложе кто-то появился и, уже догадавшись кто это, он тихонько спро-сил:

— Доброжил, здравствуй, ты пришел?

— Нет, хозяин, это не доброжил, это я дворовой. Зажги, пожалуйста, свечи, мне надо с тобой поговорить.

— Да, сейчас, — отозвался на просьбу Керк.

Он протянул руку в ту сторону, где должен был находиться канделябр со свечами, и произнес присуху. В тот же миг свечи загорелись. Керк захлопал глазами и увидел, что на краю ложа сидит дворовой.

— Здорово у тебя это получается, — довольно кивнул в сторону канделябра дворовой.

— Здравствуй, дворовой, хозяин двора и всех домашних животных. С чем ты пожаловал ко мне?

— Здравствуй, добрый хозяин. Я кое-что тебе принес.

Дворовой залез к себе за пазуху и достал оттуда лоскуток льняной ткани. Он уважительно положил ее на ложе и, нежно расправив, что-то пробормотал. Лоскуток вдруг на глазах раскрылся и превратился в чудо-скатерть.

— Догадываешься что это? — спросил дворовой.

От удивления и неожиданности у Керка увеличились глаза, и он, задыхаясь от восторга, выдох-нул:

— Да не, уж то скатерть-самобранка?

— Она, она самая, скатерть — самобранка. Она у меня очень долго хранится, много-много времени. Еще с тех пор как я в другом доме дворовым служил. Ее какой-то подгулявший воин обронил, я уж и не помню, кто это был. Время все стирает, особенно имена. Мне, то она без надобности, я ее так, как магическую вещь, хранил, так уж у нас заведено. Но я решил, что тебе, то она в походе нужнее будет, ведь ты у нас рыбу ловил, а вот на зверя не охотился, тебе, там, на испытании тяжело будет.

— Да, нет, отец мне несколько присух сказал, чтоб дичь подманить, — сказал Керк и поспешно, чтобы не обидеть дворового, добавил. — Но я буду очень, очень рад, если ты мне дашь на время скатерть.