Лесса Каури - Золушки из трактира на площади Страница 21

— Хорошо, что на нем нет ни одного бриллианта! — серьезно сказала Матушка.

Кай возмущенно посмотрел на нее и рассмеялся, разглядев искры озорства в серых глазах. Подхватил ее на руки и подсадил в карету.

— Отвечай мне, шкипер, — усаживаясь рядом, строго спросил он, — куда мы держим курс?

— На наш корабль, мой капитан! — звонко отвечала Бруни, чувствуя, как сердце заходится от восторга перед встречей с морской стихией.

Кай обнял ее и развернул к себе. И спросил о том, что вовсе не имело отношения к шутливому разговору:

— Вместе?

Матушка пропустила вздох. В это краткое мгновение она проводила черту между возможностью обрести счастье с кем-нибудь другим… и необходимостью получить от судьбы по заслугам вместе с любимым. Мелькнуло перед глазами лицо Ровенны — спокойное, равнодушное… угасающее. Счастье — миг, одиночество — вечность!

— Вместе, — твердо сказала она. Первой потянулась к губам, по которым так соскучилась, и бросила вызов судьбе, добавив лишь одно слово: — Навсегда!

Матушка вернулась почти к закрытию. Загоревшая, хорошенькая и… спокойная. Сердце билось ровно, а главное, в унисон с сердцем мужчины, держащего ее за руку.

Народу в трактире было немного. Даже Турмалин уже ушел — его столик пустовал, а за соседним — как раз там, где всегда сидел Кай, — к своему величайшему удивлению, Бруни увидела две склоненные головы — огненно-рыжую и черноволосую.

Когда они с Каем вошли, оба — Лихай Торхаш и Весь, — не сговариваясь, посмотрели в их сторону. Красное Лихо, встав, шагнул навстречу. Склонил голову, приветствуя Кая, усмехнулся, разглядывая его спутницу.

— Прогулка на свежем воздухе обоим пошла на пользу! — заметил он, вгоняя Матушку в пылающий румянец, но не заставив опустить глаза. — Поужинайте с нами, а после, с твоего позволения, маленькая хозяйка, я заберу пацана с собой. На всю ночь.

— Зачем? — испугалась Бруни.

Кай успокаивающе обнял ее и притянул к себе. Он верил Лихаю как себе — Матушка это чувствовала, но сама пока побаивалась оборотня с глазами убийцы.

— Я должен увидеть его истинные облик и силу, — пояснил полковник. — Узнать, умеет ли он охотиться, как охотились предки. И если да — начать готовить к получению Имени крови, которое есть у всех нас. Его родители не успели этого сделать, поскольку погибли вместе с кланом. Веслав — последний из Черных ловцов. Получив Имя крови, он сможет передать его потомкам и возродить клан. А без Имени Веслав не будет считаться полноценным членом Дикого братства. Поэтому, с твоего позволения, как официального опекуна, с сегодняшнего новолуния и до следующей полной луны я буду забирать его с собой по ночам. А в полнолуние мы исчезнем на несколько суток.

Матушка взглянула на Веся. Тот стоял за Торхашем и жадно ловил каждое слово, нервно подергивая ушами. Жизнь его народа касалась мальчишки неласковой дланью — но все-таки касалась, а не била, не возила мордой по земле. Подталкивала к своему пути. Разве могла Бруни этому мешать, если сама желала Веславу полноценного существования?

— Ты сам хочешь этого? — глядя в его горящие глаза, поинтересовалась она.

Оборотень пропустил вдох. И кивнул. Четко, по-военному. Видно было, как тяжело ему удержать бешеную энергию, рвущуюся наружу. Он ощущал жизнь — биение ее кипящего ключа где-то в районе сердца.

Матушка ободряюще улыбнулась ему и перевела взгляд на бесстрастное лицо Торхаша.

— Однако вы ошиблись, полковник, — заметила она. — Я забрала Веся домой с улицы, но и только. Могу ли я считаться его официальным опекуном?

— Хмм… — усмехнулся тот, взглянув на Кая. — Ты не сказал ей?

— Не сказал о чем? — Бруни тоже посмотрела на любимого.

Тот молча показал Лихаю кулак, полез за отворот камзола и вытащил пергамент, перевязанный оранжевым шнуром с магистратской печатью.

— Ну… — смущенно начал он. — После того, как тебе не понравился мой предыдущий подарок, я решил, что такой женщине, как ты, нужно дарить более практичные вещи… Колечко — это так, баловство! Поэтому я оформил на тебя опекунство Веслава. Надеюсь, из-за этого подарка мы не поссоримся?

— Садись, читай! — весело блеснув глазами, приказал Торхаш мальчишке. — Нечего глазеть!

Позабыв обо всем, Бруни и Кай целовались, будто после долгой разлуки. А затем он подхватил ее на руки и понес прочь, кинув другу через плечо:

— Ужинайте без нас!

На следующий день случилось небывалое. В трактир, робко оглядываясь и семеня, вошел Висту Вистун. И испуганно остановился на пороге.

— Добрых улыбок и теплых объятий, господин Вистун! — поспешила ему на помощь Матушка, вытирая полотенцем руки. — Проходите, куда желаете присесть?

Маленький Висту озирался по сторонам, будто потерял игрушку. И, кажется, Бруни начала догадываться, в чем дело.

— Садитесь сюда, — предложила она ему тот самый столик, за которым любила сиживать обездоленная любовью Туча Клози. — Отсюда прекрасно видно, кто входит в трактир, а вас почти не заметно. Чего желаете на обед?

Когда Матушка вернулась на кухню, в ее глазах скакали озорные демонята.

— Весь, — попросила она, — сбегай в Гильдию прачек, скажи Клозильде, мол, я велела передать, что кровяная колбаса сегодня куплена отменная!

Оборотень, любовно разделывающий индюшку, тут же надулся.

— Чего я-то? Видишь, делом занят!

Пиппо, усмехаясь, пузом отодвинул его от разделочного стола.

— Давай, клыкастый, лети стрелой, раз Бруни просит! А птичку я сам докромсаю!

— А зачем ей это говорить? — уже на пороге кухни подозрительно обернулся Весь. — Какая тут тайна?

Зашедшая в кухню Ровенна сухо хмыкнула:

— Вон она, тайна. У окна сидит, носатая такая!

— Где? — навострил уши мальчишка.

Старшая Гретель вытолкала его, приговаривая:

— Да иди уже, горе ушастое, а то, глядишь, уйдет кавалер-то…

Матушка едва успела нарезать и красиво уложить на блюдо кровяную колбасу, черный хлеб и плошку с ядреной горчицей, как в трактире раздалось мощное контральто Клозильды Мипидо.

Добавив на поднос пару кружек пива, Бруни поспешила навстречу.

— Это кто сидит за моим столиком? — грозно потрясая кулаками, вопрошала матрона.

Взбледнувший Висту стоял, вытянувшись, как на плацу, и поглощал взглядом тучевые округлости Клози, щедро вылезавшие из-под корсета.

— Это же Висту Вистун, — ставя поднос на стол, мило улыбнулась Бруни. — Вы, Клозильда, танцевали с ним у меня на дне рождения!

— Точно! — согласилась Клози, усаживаясь напротив и принимаясь за пиво. — А говорили мы…