Стивен Дональдсон - Презрение Лорда [ Проклятие Лорда, Проклятие лорда Фаула] Страница 21

— Ты знаешь, что мне надо сегодня еще позаниматься с гравием, а Этьеран, твоя мать, помогает принимать новое дитя у Одоны, жены Муррина. Гость будет недоволен нашим гостеприимством — ведь в доме даже нет еды, чтобы отметить конец дня.

Тем не менее, укоряя Лену, он изучал Кавинанта.

Лена опустила голову, стараясь, как был уверен Кавинант, выглядеть виноватой, чтобы угодить отцу. Но уже в следующий миг она быстро пересекла комнату и повисла на шее великана. Потом, повернувшись к Кавинанту, она объяснила:

— Трелл, мой отец, я привела в Подкаменье чужака. Я нашла его на Смотровой Кевина. — Живые огоньки сверкали в ее глазах, хотя она пыталась говорить официальным тоном.

— Так-так, — ответил Трелл. — Чужестранец — это я вижу. И не представляю, какое дело привело его в это гибельное место.

— Он сражался там с серым облаком, — сказала Лена.

Глядя на этого грубоватого, добродушного, крепкого человека, чья мускулистая рука лежала на плече Лены, Кавинант ожидал, что он рассмеется над ее абсурдным заявлением — человек сражался с облаком. Вся внешность Трелла дышала невозмутимостью и приземленностью, словно утверждение здравого смысла, переводившее кошмарное видение Лорда Фаул в надлежащую ему категорию нереальности. Поэтому Кавинант был буквально огорошен, услышав, как Трелл абсолютно серьезно спросил:

— И кто же победил?

Этот вопрос вынуждал Кавинанта искать для себя новую опору. Он не был готов иметь дело с воспоминанием о Лорде Фаул, но в то же время он был абсолютно уверен, что не сможет солгать Треллу… Он почувствовал, что в горле пересохло, и невпопад ответил:

— Я пережил этот поединок.

Трелл в первый момент ничего не сказал, но это молчание показало Кавинанту, что его ответ усилил тревогу великана. Трелл отвел взгляд, потом снова посмотрел на Кавинанта и сказал:

— Понятно. А как тебя зовут, чужестранец?

Лена ободряюще улыбнулась Кавинанту и ответила вместо него:

— Томас Кавинант, Кавинант со Смотровой Кевина.

— Что такое, девочка? — спросил Трелл. — Уж не стала ли ты пророком, если говоришь за кого-то, кто выше тебя?

Потом, обращаясь к Кавинанту, он добавил:

— Что ж, Томас Кавинант со Смотровой Кевина, есть у тебя другие имена?

Кавинант уже собрался было ответить отрицательно, как вдруг увидел в глазах Лены неподдельный интерес к этому вопросу. Он сделал паузу. Потом в мгновенном озарении он понял, что для нее он был такой же волнующей фигурой, как сам Берек Полурукий; что для этой жаждущей таинственного и мистического, всезнающих Лордов и битв с облаками девушки его странность и необъяснимое появление на Смотровой Кевина были все равно что персонификация великих событий героического прошлого. Выражение ее взгляда стало теперь абсолютно понятным; в томлении любопытства она цеплялась за надежду, что он откроется ей, сделает хотя бы намек на свое высокое звание, сделает скидку на ее молодость и неведение.

Эта мысль вызвала в нем странные отзвуки. Он не привык к подобной лести, она вызывала в нем незнакомое чувство возможности. Он быстро начал придумывать какой-нибудь громкий титул, какое-нибудь имя, которое могло или вернее доставило бы Лене удовольствие и в то же время не ввело бы в заблуждение Трелла. Потом его осенило.

— Томас Кавинант, — сказал он так, словно отвечал на вызов. — Неверующий.

Он немедленно почувствовал, что с этим именем взял на себя больше, чем мог это осознать в настоящий момент. Ему стало неловко за свою претенциозность, но Лена наградила его лучезарным взглядом, а Трелл мрачно принял это заявление.

— Ну что ж, Томас Кавинант, — сказал он. — Добро пожаловать в Подкаменье Мифиль. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Сейчас я должен уйти, чтобы заняться своими делами, как обещал. Возможно, скоро вернется Этьеран, моя жена. А Лена, если ее заставить, возможно, вспомнит о том, чтобы предложить вам освежиться в мое отсутствие.

Трелл снова повернулся к каменному сосуду и, обхватив его руками, оторвал от постамента. Освещаемый языками красно-желтого пламени, отблески которого танцевали в его бороде и волосах, он понес горшок к двери. Лена поспешила вперед, чтобы отогнуть для него занавес, и через мгновение Трелл исчез, оставив Кавинанта недоумевать по поводу мельком увиденного им содержимого горшка. Тот был полон маленьких круглых камешков, похожих на отборный гравий, и они, казалось, горели.

— Проклятье, — прошептал Кавинант. — Интересно, сколько весит эта штука?

— Трое мужчин не смогли бы поднять пустой горшок, — гордо ответила Лена. — Но когда гравий горит, мой отец без труда поднимает его. Он — Гравлингас Радхамаэрля и глубоко связан с учением о камне.

Кавинант еще мгновение смотрел вслед Треллу, устрашенный его силой.

Затем Лена сказала:

— А теперь я просто обязана предложить вам освежиться. Вы примете ванну или умоетесь? Не хотите ли пить? У нас есть хорошее весеннее вино.

Ее голос вновь разбудил мерцание нервов Кавинанта. Его инстинктивное недоверие к могуществу Трелла рассеялось, когда он понял, что тоже обладает какой-то силой. Этот мир принимал его, наделял его значимостью. Люди, такие, как Трелл и Лена, были готовы принимать его столь серьезно, сколь ему этого хотелось. Все, что ему оставалось делать, — это продолжать двигаться, следовать по тропе своего сна в Ревлстон, чем бы все ни закончилось. От мысли о перспективах у него закружилась голова. Вдохновленный импульсом момента, он решил участвовать в собственной значимости, наслаждаться ею до тех пор, пока это будет возможно.

Чтобы совладать с потоком новых эмоций, Кавинант сказал Лене, что хотел бы умыться. Она провела его мимо занавеса в другую комнату, где вода непрерывно текла из трубы в стене. Вода попадала сначала в наклонную каменную раковину, а потом в большую лохань, причем и та, и другая были сделаны из камня. Лена показала чудесный белый песок, которым можно было пользоваться вместо мыла, и вышла. Вода оказалась холодной, но Кавинант с каким-то нарастающим энтузиазмом погружал в нее руки и голову.

Когда с этим было покончено, он огляделся вокруг в поисках полотенца, но того нигде не было. Решив провести эксперимент, он вытянул руки над горшком, освещавшим комнату. Теплый желтый свет быстро высушил его пальцы, и тогда он наклонился над горшком, стирая воду с лица и шеи, и вскоре даже волосы его были сухими. Подчиняясь силе привычки, он провел процедуру ВНК, осматривая почти невидимые следы бывших порезов на руках. Потом, отдернув занавес, он вновь вошел в центральную комнату.

Оказалось, Лена была уже не одна, а с какой-то другой женщиной. Возвращаясь, Кавинант слышал, как Лена сказала: