Александр Слепаков - Повесть о советском вампире Страница 21

Интересно, что сержант, прекрасно понимавший, что его ранили первым выстрелом, а не вторым, не стал опровергать версию участкового на радостях после того, как командир полка ему сказал:

– С простреленной жопой на губу не пойдешь. Тебя милиция за твой проступок достаточно наказала.

И сержант, рана которого оказалась неопасной, лежал на чистой простыне, переведенный в военный госпиталь в Ростове-на-Дону. На завтрак он получил две сосиски, картофельное пюре и кофе, в полку бы ему дали пюре, не говоря уже о сосисках… Он играл в шахматы с соседом по палате, узбеком, который сломал ногу, неловко спрыгнув с грузовика. Настроение было отличное – и зла на участкового он не держал, потому что участковый успел сказать ему в Багаевке, в больнице, что он принял его за другого, и что очень жалеет, и что, мол, прости, брат, я не хотел.

Следствие по делу вела багаевская милиция, участковый следствию старался всячески помогать. Его знали как человека опытного и понимали, что он зря стрелять не стал бы.

Пополудни участкового пригласили в контору, где его ожидали парторг, директор совхоза и подполковник-танкист. Парторг на участкового, конечно, наорал, участковый в ответ слова не сказал: он понимал, что случилось ЧП, а когда случается ЧП, партийному человеку положено орать, это его не то что право, это его партийная обязанность.

Интересно, что участковый тоже почувствовал от парторга запах чеснока, но не придал этому значения, решив, что парторг перед тем, как орать, ел колбасу. Когда парторг наорался, повисла тяжелая тишина.

– Ты нам ничего сказать не хочешь? – спросил директор совхоза.

Участковый молчал.

– Твое счастье, что парень выжил, – сказал подполковник, – сидел бы ты как миленький, а менту сидеть – ой как плохо.

– Что правда, то правда, – отозвался участковый.

– Да никому бы не поздоровилось, – сказал директор совхоза, – ни тебе, подполковник, ни тебе, парторг, ни мне, грешному, о тебе, участковый, я вообще не говорю. Тебе, парторг, за то, что блядство развел в совхозе. Тебе, подполковник, за то, что солдаты в самоволку ходят. И мне не поздоровилось бы. Я за этот совхоз отвечаю. А ты, участковый, посидел бы. Ну и этому засранцу тоже повезло. Все-таки наш участковый его не застрелил. Спасибо хоть в ногу попал. Не в спину, не в голову. Ты вот скажи нам честно, ты правда в ноги целился? Или в панике просто попал куда попал?

– Я в ноги целился, – хмуро сказал участковый.

– Повезло этому засранцу, и родителям этого засранца повезло, – сказал директор. – Фельдшер говорит, ты на себе его притащил – здоровый ты мужик, участковый!

– Ты больше ничего сказать не хочешь? – снова прикрикнул на участкового парторг.

– Подожди, – сказал директор, – сейчас он все расскажет. Давайте, мужики, выпьем по пятьдесят грамм, а то время обеденное.

– А что, – сказал подполковник, – это можно.

Директор снял телефонную трубку и сказал:

– Давай, Аня, сообрази там колбасы, огурцов… Да, прямо сейчас.

Он поставил на стол поднос со стаканами, стаканов было как раз четыре по числу присутствующих. Потом открыл холодильник, достал оттуда запотевшую бутылку водки. Хозяйским жестом разлил по стаканам, потом взял свой. Остальные последовали его примеру.

– Давайте за этого засранца, чтоб он скорей поправлялся. Все-таки участковый артерию ему не задел и хрен не отстрелил.

Мужчины оценили юмор директора, выпили, крякнули, помолчали.

Открылась дверь, вошла секретарша и еще женщина, счетовод. Они внесли тарелки, на тарелках было то-другое.

Парторг смотрел на директора одобрительно. Тот, как хозяин кабинета, и должен был предложить, а отпустить без этого дела подполковника было неудобно. Подполковник сказал:

– Можно вас попросить, чтобы солдата моего покормили в столовой?

– Водителя вашего? – переспросила секретарша. – Да уже кормят, мы и сами догадались. А как же!

– Спасибо, – сказал подполковник, улыбаясь.

Женщины вышли, пообещав вернуться с горячим.

Мужчины выпили по второй и стали закусывать.

– Так, – сказал директор совхоза, – давай теперь, участковый, не для протокола. Тут все свои, я отвечаю. Выкладывай, как дело было.

Участковый замялся. Директору совхоза он верил безоговорочно, знал его много лет. Парторгу не верил вообще, так как тоже знал его много лет. Подполковник вроде хороший мужик, но мало знакомый. Но вот парторг… А хотелось рассказать, как было. Это слишком сильно давило, угнетало, тревожило, хотелось этим поделиться, и именно с мужиками. Фельдшер, кстати, запил, видно, что-то подозревает.

Как ни странно, выручил именно парторг. Он спросил прямо:

– Давай начистоту, за вампиром гонялся?

– Вы что, серьезно? – удивился подполковник. – До меня дошли эти слухи, но чтобы милиция, партийная организация…

– Говори, – директор совхоза улыбнулся, подбадривая.

– Ну, гонялся, – признался участковый.

– Я понимаю, тебе трудно говорить, – сказал директор совхоза, – а нам клещами из тебя тянуть тоже не очень приятно. Давай так, выпьем еще по одной, закусим, ты с духом соберись и нам расскажи. Тебе же легче будет.

– Я его сам видел. Сам. Своими глазами. Не верите? Я понимаю. Сам бы не поверил, – проговорил участковый.

– Ты говори, говори, мы слушаем, – подбодрил еще раз директор.

И участковый стал рассказывать. От водки прошла естественная скованность в присутствии начальства. Да и начальство слушало без насмешек, без глумления, с сочувствием, как свои мужики. И хотя история получалась совершенно дикая, в нее нельзя было не верить. Ну не стал бы участковый так художественно врать. Не смог бы, даже если бы захотел. Он не придумал бы всех этих подробностей. Он не побледнел бы, рассказывая, как в комнате изменилось все, даже запах. В одну секунду. Такой запах никак, никакими духами создать нельзя. И за секунду испариться тоже нельзя.

Он, конечно, не сказал, что они выходили из комнаты, эта откровенность была бы чрезмерной. И он ничего не сказал про женщину. Просто не упомянул об этом, сказал просто, что Фролов там был, а потом вдруг исчез. Что, по сути, было правдой. Ну… частью правды, но не враньем. И что дурить так голову, появляться, исчезать обычный человек не может. И донести раненого солдата до дома фельдшера за минуту тоже простой человек не может. А так получается, потому что участковый всю дорогу бежал не останавливаясь, а когда прибежал, фельдшер уже успел осмотреть раненого, сделать укол, наложить жгут, обработать сквозную рану, приступить к перевязке. Это не пять минут и не десять. А еще надо было раненого занести в медпункт, осмотреть. Руки помыть… Когда он успел? Получается, доставка вообще была почти мгновенной.