Александр Данковсеий - Папа волшебницы Страница 21

   -- Что это? - тупо спросил я.

   -- Дмитрий, не мешайте. Я ей помогаю.

   Я сел в угол, судорожно стискивая пальцы.

   -- Дмитрий, выйдете в другую комнату, вы сбиваете настройку, -- приказала Лиина.

   Что мне было делать? Я подчинился.

   Через полчаса она меня позвала обратно.

   -- Теперь возьмите ее руку в свою и сидите так до утра. Выпейте вот это, -- под носом у меня оказался стаканчик с чем-то пронзительно-горьким. - Это поможет вам не заснуть, но успокоит. Завтра девочка будет спать весь день. Вы тоже сможете немного поспать. К ночи она проснется. Дадите ей вот это - на сундучок у кровати стал еще один стаканчик. Она снова заснет. Как обычно. К утру все будет хорошо.

   -- А вы? - выдавил я.

   -- А я тут пока не нужна.

   -- А если ей станет хуже?

   -- Поверьте, не станет. Впрочем, для вашего спокойствия - вот, - рядом со стаканчиком у кровати улеглась лепешка размером с кулак. - Если произойдет что-то совсем нехорошее, например, если она проснется и начнет громко и непрерывно кричать, бросьте это с крыльца на землю. Сильно. Оно ярко загорится, я узнаю, что вам нужна помощь. Тогда не надо будет кидать камни.

   Это она вроде как шутила, меня подбадривала.

   Я, честно говоря, не знал, что думать и что делать. Оставалось тупо выполнять инструкции. Я сел у дочкиного ложа, зажав ее горячую ладошку в своих. И застыл в неком трансе, то бормоча что-то бессвязное, обращенное к Юльке, то вспоминая обрывки давным-давно читанных стихов и слышанных песен.

   Я - маленький, горло в ангине,

   За окнами падает снег

   И папа поет, поет мне "как ныне |

   Сбирается вещий Олег"...

   (Давид Самойлов. Из детства)

   Моя любовь к тебе сейчас - слоненок,

   Родившийся в Берлине иль Париже

   И топающий ватными ступнями

   По комнатам хозяина зверинца...

   (Николай Гумилев. Слоненок)

   Кончилось лето жаркое, Шхельда белым-бела.

   Осень, дождями шаркая, в гости ко мне пришла.

   Снова туманы, вижу я, свесились с гор крутых,

   Осень - девчонка рыжая, ясная, словно ты..

   (Юрий Визбор. Шхельда)

   Мой маленький Гном, поправь колпачок,

   Не топай ногой - потерял башмачок.

   Беги от людей, мой маленький Гном,

   Беги поскорей в свой старенький дом.

   Где чай не в стаканах,

   А в чашечках чайных роз,

   Где веточки пихты - духи,

   А подарок - ответ на вопрос.

   Где много неслышного смеха

   И много невидимых слез...

   Где песни под звуки гитар

   Мотыльков и стрекоз..

   (Юрий Кукин. Мой маленький гном)

   Юля оклемалась даже быстрее, чем предсказывала Лиина. Жар спал к утру, днем она проснулась и даже съела несколько бутербродов (вместо надоевших сублиматных шариков Бержи регулярно привозил нам местный аналог хлеба - плоские лепешки, похожие на лаваш, -- и какую-то пасту, вроде селедочного масла, которую нужно было на этот хлеб намазывать).

   Вечером я все же дал ей назначенное "тетей доктором" снотворное. Она сперва покочевряжилась - мол, и так почти сутки дрыхла - но потом выпила зелье и на удивление быстро заснула. Я тут же отрубился, совершенно вымотанный.

   А на следующее утро у нас снова была Лиина с чем-то вроде праздничного завтрака. Во всяком случае, раньше нас подобным разнообразием не баловали, если не считать "велосипедного банкета". А местные сладости я попробовал вообще впервые. Полупрозрачные ломтики, тягучие и вязнущие в зубах, напоминали то ли мармелад, то ли сушеные тропические фрукты. Честно говоря, едал я и повкуснее. Но так как здесь нас оставляли без сладкого уже больше трех месяцев, то радости нашей не было предела. Особенно Юлькиной - она у меня сладкоежка. Позавчерашний ее недуг уже казался дурным сном. Но я все же спросил у Лиины, что это было.

   -- Рождение мага, -- непонятно ответила она.

   -- Не понимаю.

   -- Спящий дар твоей дочери проснулся. Тело начало настраиваться на новую жизнь, учиться слушать. В него потекла песня мира, а это не проходит безболезненно.

   -- Вы знали о том, что такое будет?!

   -- Конечно. Так бывает всегда, когда разбудишь дар в ребенке.

   -- А кто его разбудил? Не сама же Юля, просто согласившись?

   -- Нет, конечно. Хотя ее согласие тоже сыграло роль. Но разбудила я. Когда уходила, я погладила ее по голове. Этого было достаточно для опытного мага.

   -- То есть ... - я не находил слов.

   -- Да, я знала, что она заболеет. И все равно ее разбудила.

   -- И даже не предупредила?

   -- Нет. Иначе вы, Дмитрий, ни за что бы не согласились. И лишили бы свою дочь будущего. Я не думала, что все произойдет так быстро, потому и дала десять дней. Но тем лучше, раньше начнем учиться.

   -- Лиина, так нельзя... - черт возьми, по-русски я бы уж ей высказал все, что думаю. А тут изволь слова подбирать, да еще не забывать про собственное подчиненное положение. Но я все же выдал:

   -- Вы обманули...

   -- Так можно. Я никого не обманула. Я не сказала всего. Но маги редко говорят все. Да и у вас в мире те, кто лечат болезни, наверняка не говорят всего.

   -- А если бы она умерла?! Ведь от "рождения мага" умирают, верно?

   -- Умирают даже от простуды. Но это еще не причина всю жизнь сидеть дома около теплого огня. Дмитрий, потом вы поймете, что я была права. А сейчас вам тяжело со мной говорить, я понимаю. Поэтому оставляю вас. Побудьте с дочкой.

   Не попрощавшись, она вышла, уверенная в себе, как мраморная колонна.

   Я медленно сел прямо на пол. От праздника не осталось и следа. Даже радость от дочкиного выздоровления куда-то подевалась. Возможно, Лиина и считает, что права. А я другого мнения.

   Юлька подошла ко мне, присела рядом, потерлась головой о мое плечо, как котенок.

   -- Пап, не сердись на нее. Ты же сам говорил, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. А она, правда, хочет сделать из меня волшебницу. Ну, пришлось поболеть немножко. Так это же не страшно. Все ж хорошо кончилось... Па?

   -- Да я даже не сержусь, Юльчик. И ты, наверное, права. А на душе все равно противно. Собирай свои немногочисленные шмотки. Елки, у тебя и сумки-то нет. У моего велорюкзака верх снимается, там в кармашке ремешок, чтоб носить через плечо. Забирай.

   -- Пап, а ты тут как будешь... Один...

   -- Юльчонок, не бери дурного в голову. Один посижу, мысли в порядок приведу. В конце концов, не в первый раз. И вообще, я одиночество люблю.

   -- "Будет врать-то, чистый клевер", -- процитировало чадо наш с ней любимый фильм.

   Разошлись по кроватям мы, наверное, за полночь. Я таки выполнил обещание и пересказал "Понедельник начинается в субботу". Первые две части. Увы, "близко к тексту" не получалось, я все время перескакивал с эпизода на эпизод. Надеюсь, братья Стругацкие на меня не в обиде. А Юлька осталась очень довольна. Сказала, что я немножко похож на Сашу Привалова, как ни стараюсь "работать" под Ойру-Ойру. Я ответил "Спасибо, хоть не на Выбегалло". Мы посмеялись, поцитировали Амвросия Амбруазовича. Потом хором попели а капелла Визбора и Щербакова. Потом доели остатки сладостей. Потом я ей рассказал, какой она станет великой волшебницей - мол, с ее-то талантами иначе просто быть не может.