Елена Костромина - Трафарет вечности Страница 21

Ирина кивнула.

— Я съезжу, поговорю с его руководством, а ты, раз уж здесь, иди в бухгалтерию.

Глава 6.

Полутемный книжный магазин был таким, сколько Федор себя помнил. Он помнил его еще лавкой братьев Скворцовых. Ее два раза пытались закрыть еще при Святейшем Синоде, но не сложилось — хозяева у лавки были люди правильные, солидные, все больше купцы первой гильдии.

Книги здесь были везде. Строгими рядами стояли на полках бесконечных стеллажей, ровными стопками лежали на консолях, рядом с офортами и дагерротипами, стопками повертлявей — на полу. На стенах, там, где были специально отведенные свободные места, испокон века висели старинные гравюры. Иногда они менялись, когда какую-либо из них покупали изрядные ценители, но случалось это очень редко, ибо стоили они баснословно дорого. Дважды этим ценителем был Федор, и цены не раз заставили его покачать головой.

Хотя, подлинные офорты "Каприччос" были куплены им хорошо, если за треть цены, а было это еще при старом хозяине магазина. Нынешний ему, положа руку на сердце, и в подметки не годился, но, по здешним странным временам, он был вполне компетентным человеком. Просто Федор помнил времена… несколько давние.

Федор вышел из "Хаммера" и решительно открыл дверь в магазин. В лицо ему дохнуло прохладой. Он вошел в полутемное помещение. Сегодня ему звонил нынешний хозяин лавки и приглашал посмотреть на новое приобретение — несколько довольно редких и дорогих книг.

Молодая продавщица окинула его заинтересованным взглядом и приветливо улыбнулась. Как хорошо Федор знал этот магазин, так же плохо он запоминал девиц за прилавком. Да и то сказать — прилавку было уже почти двести пятьдесят лет, а девиц за ним перебывало видимо-невидимо. Постоянно сменяясь друг другом, они были весьма разнообразны, как по внешности, так и по знаниям, но были совершенно одинаковы в одном — они считали Федора идеальной кандидатурой для мужа. Его мнение при этом было, разумеется, не важно.

Федор улыбнулся нынешней девице в ответ, совершенно автоматически и без какой-либо душевности, и переключил свое внимание на книги. Девица некоторое время наблюдала за ним, пока не поняла, что посетитель не обращает на нее никакого внимания, обиженно надула губы и углубилась в чтение любовного романа в пестрой обложке. То, что девица читала дешевую книжку, купленную в метро, сидя за прилавком самого лучшего в городе антикварного книжного магазина, сказало Федору о многом. Покружив некоторое время по магазину, полистав папки с акварелями, посмотрев на висящие гравюры и немножко рассеяв свою хандру, Федор подошел к прилавку:

— Добрый день, — сдержано поздоровался Федор, положив правую руку на прилавок. Массивный перстень с печаткой таинственно сверкнул бриллиантами в литере "А". Девица в ответ только приподняла брови, но врачу сейчас не было дела до ее манер, — Я могу увидеть Александра Викторовича?

Девица с вызовом пожала плечами:

— Он занят. Он каталогизирует новую коллекцию.

Федора это уже стало утомлять. Почему все здешние продавщицы мнили себя неотразимыми красотками? Это было вне его понимания.

— Он звонил мне об этой коллекции. Он хотел ее мне показать.

— Я не могу оставить зал, — поджала губы девица.

В ее глазах было: "Ну, давай же, проси меня!"

— Хорошо, — разозлился Федор, достал сотовый телефон и набрал номер, — Александр Викторович? Я у Вас в магазине, но ваша барышня не хочет вас позвать… Боится за книги… Вероятно, я выгляжу достаточно криминально…

На этой реплике в зал магазинчика выскочил сам Александр Викторович.

— Дражайший Федор Михайлович! — антиквар и Федор одновременно закрыли сотовые и пожали друг другу руки через прилавок. Затем Александр Викторович вернулся к самому важному делу на нынешний момент:

— Лариса! Запомните Федора Михайловича, пожалуйста! И впредь не опасайтесь оставлять на него магазин!

Федор вспомнил случай, на который намекнул антиквар и засмеялся. Александр Викторович засмеялся тоже. Тогда, в далеком уже, девяносто втором году, Федор остался один в магазинчике, ожидая, когда ему принесут его "порцию" книг, как в магазин совершенно случайно зашел какой-то совершенно "новый русский" в пиджаке такого алого цвета, что даже в полутьме магазина на него было больно смотреть.

В течение трех четвертей часа под восхищенным взором антиквара, что так и не показался из темного угла, застыв вместе с книгами, Федору удалось продать алому чуду природы все лежалые офорты, невероятной чудовищности акварели и десяток книг, о содержании которых можно было только догадываться, так как отвратительная северная печать середины 19 века практически полностью вылиняла и на страницах книг остались только малопонятные закорючки.

С тонкой, и почти бессловесной, подачи Федора дело вышло так, что это летопись правления Влада Дракулы, и что тот, кто расшифрует эти записи, будет знать обо всех местах, где Цепеш прятал свои клады. Самого же Федора вынуждают расстаться с этими книгами только лишь исключительно стесненные обстоятельства, ведь эти реликвии хранились в семье с того самого времени… "Ценитель" антикварных книг ушел совершенно счастливый, отвалив за груду барахла сумму денег, достаточную для покупки неплохого автомобиля.

— Хорошо, Лариса, идите и принесите книги, что я отложил на подоконник. Позже я расскажу вам, что бывает, если оставить Федора Михайловича в магазине одного, — Лариса обиженно ушла в кабинет хозяина, пока Федор и антиквар обменивались ничего не значащими новостями и всем известными сплетнями.

Наконец девушка вернулась со здоровенной кипой книг, и снова села читать книжку, но антиквар небрежным жестом выпроводил ее. В полутемном зале книжной лавочки остались лишь двое мужчин.

Федор начал осторожно перебирать книги, откладывая некоторые из них в сторону. Несколько из них он сразу отложил — Папюс никогда не был ему интересен. Букинист с интересом наблюдал за ним. Затем Федор взял в руки малоприметную книжку в облезлом коленкоровом переплете. Открыл, перелистнул несколько страниц.

— Латинская версия кошмарного "Necronomicon". Кто-то скажет, что это выдумка Лавкрафта… 17 век? — Федор посмотрел на антиквара, ища подтверждения своей мысли. Тот кивнул:

— Вы превосходный знаток. Мало кто может так легко датировать книги.

— Спасибо, вы всегда тонко льстите моему самолюбию, — он положил книгу на прилавок слева от себя. Антиквар знал этот жест. Он означал, что Федор покупает эту книгу. В это время Беляев взял еще одну из стопки, принесенной ему для выбора:

— Зловещая "Liber Ivonis" Альберта Магнуса… — выпустил книгу из изящных пальцев, дав ей скользнуть на прилавок — еще не решил, брать ли безделицу, взял из стопки еще одну: