black__tiger - Зеркало иллюзий Страница 22

Защита от оборотней – читай: ликвидация…

Интересно, зачем Снейпу эта книга? Внезапно Ремус понял – зачем. Разумеется, для того, чтобы положить конец его, Ремуса, мучительным размышлениям. Должно быть, сам Мерлин внушил Снейпу мысль взять ее…

Люпин знал этот фолиант достаточно, чтобы больше не тратить времени на планы.

Влекомый вдохновением, он вскочил и рванулся к библиотечной стойке, да так неловко, что зацепил книги на соседнем столе – они обрушились на пол позади него. Люпин обернулся – растерянно пробормотать дежурное “извини” и увидеть, как Снейп, обругав его неповоротливым носогрохом, наклонился поднять книги, как протянул правую руку к мантикоре на потрепанной обложке и как “Монстры” предсказуемо извернулись и вцепились в худое и бледное мальчишеское запястье. Из‑под переплета побежала узкая алая струйка. Рем ожидал крика – но Снейп только шумно вдохнул воздух, выдохнул: “Идиот!” – и прикушенная губа тоже окрасилась кровью. На ругань и грохот из‑за стойки выскочила Пинс.

У Люпина вырвалось искреннее:

— Прости! Я не хотел!

Побелевшая Пинс оттолкнула Ремуса, высвободила руку Снейпа из захвата и первым делом затянула расстегнутые ремешки переплета.

— Я же предупреждала, что с ней надо осторожно… Не умеете обращаться с опасными книгами – незачем их брать! Кто выдал вам разрешение?! – Кто бы мог подумать, что Ирма Пинс умеет кричать так, что и самые любопытные студенты уткнутся носами в конспекты, не смея поднять глаз от пергаментов? Что эти стены, не слышавшие ничего, громче шепота, содрогнутся от ее возмущенного: – Я еще поговорю с вашим деканом! Самоуверенные мальчишки! Немедленно в лазарет!

— Ничего страшного… – Снейп, помогая себе зубами, жгутом из носового платка пытался перетянуть руку выше жутковатой на вид рваной раны, – я сам. Я знаю, как…

— Немедленно, я сказала! И уберите жгут! Она ядовитая! Вас проводить?

— Не надо, я…

Пинс оглянулась на Люпина – тот был в столбняке. Ядовитая? Это что же – не те монстры?

— Мистер Люпин, проводите мистера Снейпа в больничное крыло, побыстрее, пожалуйста! И объясните мадам Помфри, что произошло. В подробностях! Вы помните название книги?

Ремус кивнул.

— И если я узнаю, что вас там не было…

Снейп снова открыл было рот, чтобы возразить.

Люпин ухватил Снейпа за рукав мантии и потянул к выходу.

…Ремус Люпин постоял под дверью, прислушиваясь, затем нерешительно приоткрыл створку. Он сам не знал, чего боится больше: нарваться на Помфри в дурном расположении духа или потревожить ее единственного пациента. Во всяком случае, накануне вечером Снейп точно был единственным.

Он думал, что Снейп спит – в лазарете свято соблюдался дневной отдых – но слизеринец резко приподнялся на локте навстречу не до конца открывшейся двери. Движение получилось стремительным и жадным – и оттого Снейп с еще большим разочарованием откинулся на подушки, разглядев посетителя.

— Люпин! Что тебе надо?

— Привет! – Ремус притворился, что не заметил ни порыва, ни разочарования. – Ты что, один?

— А сам не видишь? Проблемы со зрением? Ты к Помфри?

— Никаких проблем. – А жаль… по крайней мере, не видел бы так остро и отчетливо беспомощную перебинтованную руку поверх одеяла. Вчерашняя гениальная идея на поверку оказалась глупой… и неоправданно жестокой. – Я к тебе. Не ожидал застать тебя в одиночестве.

— Сейчас занятия, — проинформировал Снейп.

— Уже полчаса как закончились.

— Тогда ужин.

— Со своим ужином я разберусь сам, ладно? – Люпин, призвав на помощь все свое миролюбие, изо всех сил старался не провоцировать слизеринца. Поэтому и не заметил, что Снейп на этот раз не нападал, а оправдывался. Точнее – оправдывал тех, кого не было возле его постели.

— Я никого не принимаю. И я сказал нашим: меня не навещать.

Ага… потому и рванулся навстречу… гриффиндорскому оборотню.

— Я бы и вашим то же самое сказал, – сообщил Снейп, – если бы мне только в голову пришло, что кто‑то из вас может ко мне заявиться.

— Логично, — признал Ремус. – Но раз уж я все равно тут, нельзя ли быть полюбезнее?

— Люпин, что надо? Я… плохо себя чувствую. Говори и проваливай!

— Я просто хотел тебя навестить. Ты ведь здесь из‑за меня. Прости, пожалуйста, я…

Слизеринец не дал ему договорить:

— Я знаю, ты не нарочно. Мне просто не повезло. Мне всегда с вами не везет. Все? Теперь убирайся! – Он демонстративно отвернулся лицом к стене, здоровой рукой натягивая одеяло.

Люпин, не смутившись, подошел к кровати, зацепил ботинком табуретку, подтолкнул ее поближе и сел. Помолчал немного и выпалил одним духом в обтянутую казенным одеялом спину:

— Прости, пожалуйста, я нарочно столкнул твои книжки. Она… она очень сильно тебя цапнула?

Снейп с минуту лежал без движения, потом одеяло отлетело в сторону, а из‑под подушки как будто сама собой вырвалась волшебная палочка.

— Что ты сказал? Ты — нарочно? Ты…

Люпин терпеливо переждал все, что одурманенный обезболивающими зельями Снейп сумел вспомнить из неаппетитных эпитетов, и только поморщился, когда слизеринец, пробормотав заклятье, взмахнул палочкой, зажатой в перевязанной руке.

Точность движений, ага. Первый курс… И гибкость в запястье, да – только не в том случае, когда оно зафиксировано тугой повязкой.

Заклинание сменилось нечленораздельным шипением, взглядом а–ля “И ты, Брут!..” и очередным залпом ругани.

— Больно, да?

— Не твое дело!

— Я, правда, не знал, что она ядовитая. У нас было другое издание. Оно только кусалось… не сильно. И царапалось.

— Адаптированное.

— Что?

— Прирученное! – соизволил пояснить свою мысль Снейп. – Одомашшшненное…

— А, ну да… наверное… Я поговорить хотел. Без свидетелей.

— Ну, так ты выбрал не самое лучшее место. И время – тоже. Сейчас Помфри придет. Говори быстрее, ну… А! Вот она… – Снейп, как примерный пациент, вытянулся на постели.

Зря он это сделал. Помфри налетела на Люпина, точно разъяренная наседка – чтобы не утомлял ее больного цыпленка. Снейп принялся возражать, однако Люпин… Люпин никогда не отличался хитростью. Он бы выложил неприятелю все, что хотел – и скорее всего, сразу бы все испортил. Но он умел оценить и использовать обстоятельства.

— Перевязка, – объявила Помфри обоим. – Две минуты – и чтобы ноги посторонних тут не было! Ясно?

— Ага.

Люпин встал, оглядываясь на дверь, за которой, заглушая недовольное ворчание медсестры, отвратительно звякало холодное железо и нежно позванивало стекло.

— Я приду завтра. Можно?

— А если я скажу “нет” – это тебя остановит?

— Не скажешь. Что тебе принести?

— Книжки, – Снейп продиктовал список. В дверях уже стояла Помфри, левитируя поднос с зельями и бинтами. Ремус попятился к выходу.