black__tiger - Зеркало иллюзий Страница 23

— Ага.

Люпин встал, оглядываясь на дверь, за которой, заглушая недовольное ворчание медсестры, отвратительно звякало холодное железо и нежно позванивало стекло.

— Я приду завтра. Можно?

— А если я скажу “нет” – это тебя остановит?

— Не скажешь. Что тебе принести?

— Книжки, – Снейп продиктовал список. В дверях уже стояла Помфри, левитируя поднос с зельями и бинтами. Ремус попятился к выходу.

— Не бойся, — крикнул вдогонку Снейп. – Они разрешенные.

Ночью Люпин спал хуже, чем после памятной Снейповой попытки проникнуть в Визжащую Хижину: сам он ничего, конечно, не помнил, но в красочном изложении Джеймса картинка выглядела так, что от ужаса у Ремуса на затылке шевелились волосы, а у его внутреннего волка и шерсть и подшерсток на загривке вставали дыбом.

А ведь тогда он фактически не был виноват: он не отвечал за себя; теперь же чувство вины вконец его истерзало. А если добавить к угрызениям совести уверенность в том, что жуткая книжка покусала Снейпа напрасно, что разговора со слизеринцем, скорее всего, не получится, а желанный для Поттера результат, если не заниматься самообманом, и вовсе недостижим…

Удивительно ли, что наутро он ощущал себя совершенно больным – так что сам Годрик Гриффиндор не смог бы подбить его на шалость? Ремуса тошнило от одного только слова “приключение”. Он заставил себя спуститься к завтраку, исключительно на чувстве долга дотащился до библиотеки и на остатках горючего направился в больничное крыло.

Отчасти благодаря выполненному заказу, Люпин рассчитывал на более теплый прием, чем накануне вечером.

И был встречен почти истерическим:

— Убирайся!!

Снейп полулежал на груде подушек и, морщась и шипя от боли, размахивал забинтованной рукой, но прекратил самоистязания, когда Люпин, пинком распахнув дверь, появился на пороге лазарета. Руки Ремуса были заняты: левитировать книги мадам Пинс строжайше запрещала. Подбородком Ремус придерживал стопку, поэтому направленную на себя палочку заметил не сразу.

Убираться с книгами обратно в библиотеку? Нашел дурака!

Под прицелом волшебной палочки – Снейп держал ее куда тверже, чем накануне – Люпин, лавируя между кроватями, добрался до той, что размещалась напротив Снейповой койки, и свалил на нее ношу, уже не заботясь о том, как они рассыпались, – благо рядом не было Пинс. Выпрямился и устало спросил:

— Ты чего?

— А зачем ты натравил на меня вчера вашу свору? Или ты был лазутчиком?

— ЧТО я сделал??? Что ты несешь?

Оказалось — вчера после перевязки Мародеры (исключая, естественно, Люпина) навестили Снейпа в лазарете. У Ремуса заледенел желудок.

— Что… Что они сделали?

— Ничего, – обиженно буркнул Снейп. – Стояли и глазели, и задавали идиотские вопросы. Наверное, решили, что я прячусь от них в больничном крыле… и все по твоей милости!

— Они так сказали? – переспросил Люпин, чувствуя, как холод из желудка расползается по спине и конечностям. Он попытался представить себе Джеймса, задающего Снейпу “идиотский вопрос”, например, о самочувствии – но воображение отказало. Интересно, Снейп на сон грядущий и с утра пил только обезболивающее зелье или понадобилось еще и успокаивающее?

— Нет, – нехотя признал слизеринец. – Но они так думали! А что еще они могли думать?!

— А ты не допускаешь, что они могли прийти просто по–человечески, – осторожно поинтересовался Люпин, – узнать, что с тобой, раз тебя не было на занятиях?

— Люпин, не смеши, — попросил Снейп. – Скорее, пришли узнать, надолго ли выбыла из строя их любимая игрушка. Давай сюда книжки и выметайся! Ну, то есть после того, как скажешь, наконец, зачем ты приходил вчера.

— Я им скажу, чтобы больше не приходили, – уныло пообещал Люпин.

Снейп неожиданно фыркнул:

— Да пусть. Здесь‑то что вы мне сделаете?

И снова принялся вращать то вправо, то влево перебинтованной кистью. Было похоже, что он не столько огорчился, сколько развлекся вчерашним визитом.

— Не дури, – не выдержал Люпин. – Пусть сначала заживет как следует.

Появилась Помфри с очередным кубком зелья, велела Снейпу – пить, а Люпину – выматываться. И гриффиндорец чуть не смалодушничал снова: чуть было не послушался медсестру – потому что так и не чувствовал в себе решимости заговорить о главном. Запротестовал Снейп. Он привел единственный действенный довод: сказал, что Люпин пришел с ним заниматься, чтобы Снейп не отстал (за один пропущенный день, ага!) И в подтверждение своих слов кивнул на заваленную книжками кровать. Люпин потихоньку перевернул заголовком вниз не имевшую отношения к заданным урокам “Боевую магию Востока”. Помфри удивилась – она слышала кое‑что о вражде факультетов – но уступила, а Люпин почувствовал себя в западне…

Он сидел напротив Снейпа и по одной передавал ему книжки, предварительно внимательно их просматривая (читательские пристрастия Снейпа были далеко не ординарные), а Снейп шипел на него, чтобы не лапал его книжки, чтобы выкладывал, наконец, что ему надо, и оставил его в покое, наедине с заказанным. Люпин не хотел злить Снейпа, он просто тянул время. Но как ни крути – а настал момент, когда он протянул больному последнюю книжку.

— А “Монстры”? – спохватился заказчик.

Разумеется, Снейп не преминул включить их в список, и, разумеется, Пинс их вычеркнула.

Момент был подходящий.

— Зачем они тебе?

— Для общего развития.

— Я спрашиваю, – ровным голосом пояснил Люпин, – потому, что если ты хотел освежить в памяти раздел об оборотнях, то я могу пересказать его тебе. Близко к тексту. Практически слово в слово.

— Псих! – сказал Снейп.

— Начинать? – осведомился Люпин.

— Ну чего тебе от меня надо?!

— Не мне, – поправил его Люпин. – Это ведь ты полез под Иву. Зачем? Только не ври, что из любопытства: я видел формуляр. Ты уже брал эту книжку раньше. Ты лез – за мной. И ты уже знал тогда, к кому лезешь!

— Нет, – неубедительно солгал Снейп и тут же пожалел об этом.

— Снейп – голос Люпина сорвался до шепота. – В том разделе, в конце, написано, как можно защититься от оборотня и чем можно его… Что было у тебя с собой? Серебряный нож? Ведь было!.. Было?!

“А ты думал, я полезу к оборотню безоружным?!”

— Джей это понял. Он спасал не тебя – то есть не только тебя – он спасал нас обоих…

— Ты сам отвечаешь на свои вопросы, Люпин. В таком случае – зачем тебя я?

— Я сейчас… Сейчас спрошу. Я понимаю, что оборотни не вызывают симпатии у нормальных людей. Но если забыть – на минуту! – о том, что я – оборотень, что ты имеешь против лично меня? Ремуса Джона Люпина? Человека?

“То, что ты – гриффиндорец!”

— Люпин… может быть, ты и запомнил тот раздел слово в слово, но вряд ли до тебя дошло то, что в нем написано. К тебе невозможно относиться просто как к Ремусу Люпину, человеку, потому что ты – НЕ человек. Физиологически.