Елизавета Абаринова-Кожухова - Искусство наступать на швабру Страница 22

– A покойница-то ожила, – не то с радостью, не то с сожалением сообщил доктор детективу. – Я уже собрался приступать к вскрытию, как почувствовал, что она еще дышит. Сначала сделал искусственное дыхание, но это ее в сознание не привело. Тогда я решился применить радикальное средство – понюхать жидкости из своей скляночки. Думаю – либо совсем помрет, либо оживет. И знаете, ожила!

За столь милыми разговорами они вошли в Святая Святых серапионычева хозяйства, где на разделочном столе лежала мнимая покойница -пресс-секретарь президента Республики Анна Сергеевна Глухарева, яркая блондинка в изодранном платье, из-под которого проглядывало черное белье.

– Ну, Анна Сергеевна, что стряслось? – ласково спросил Дубов, подсаживаясь рядом. – Я хотел бы немного поговорить с вами до милиции.

Собравшись с силами, Анна Сергеевна полушепотом сказала:

– Пожалуйста, не сообщайте в милицию.

– Ну, как хотите, – не особенно удивился Дубов, – но хотя бы со мной попытайтесь быть совершенно откровенны.

– Хорошо, я вам откроюсь, – прошептала Глухарева. – Они меня повесили, а потом изнасиловали...

– Кто – они? – перебил Василий. Увидев, что Анна Сергеевна вся дрожит, он снял с себя пиджак и накинул на нее.

– Благодарю вас... Это был Железякин и с ним еще какие-то головорезы.

– Тот самый Железякин?! – чуть не вскочил Дубов. Удивление детектива было вполне понятно и объяснимо – Феликс Эдуардович Железякин в советские времена возглавлял Кислоярское районное отделение КГБ, а затем, если верить слухам, "приватизировал" часть секретных документов этой организации и шантажировал ими кислоярцев, имевших несчастье когда-то сотрудничать с тайными службами. Официально же Феликс сделался бизнесменом и совладельцем ряда предприятий общепита, в том числе и небезызвестного ресторана "Три яйца всмятку".

– Да, тот самый Железякин, – прикрыв глаза, произнесла Анна Сергеевна. – Он явился ко мне домой и велел ехать с ним.

– И вы так легко согласились?

– A что оставалось делать? Мне приходится не только ездить с ним, но и выполнять разные поручения. И даже делить с ним ложе... Ах, как это мерзко! – В глазках Анны Сергеевны загорелся романтический огонек.

– O причинах вашей зависимости от Железякина я спрашивать не стану, -деликатно сказал Василий. – Сейчас меня интересуют самые последние события. Итак, Железякин заставил вас сесть к нему в машину?

– Да. Но прежде чем мы поехали, он завязал мне глаза, и с того момента я уже ничего не видела.

– Действительно, труп был с завязанными глазами, – подтвердил Серапионыч и протянул Василию кусок материи.

– Брезент, – определил сыщик. – A вот и метка... о, да это же эмблема Кислоярского Сбербанка! Уж не из того ли самого мешка, что был похищен в сберкассе? И если это та же шайка, то вы, Анна Сергеевна, еще хорошо отделались.

Доктор осторожно кашлянул:

– Василий Николаич, я тут подумал – может быть, это вам пригодится. Если бы Железякин куда-то увез Анну Сергеевну с намерением лишить жизни, то не стал бы завязывать глаза. Значит, решение повесить ее, а потом изнасиловать пришло уже там, на месте...

– Да, спасибо, – кивнул Дубов. – Это очень дельное замечание. Так вам, значит, завязали глаза, и вы поехали?

– Поехали, – через силу продолжала Глухарева, – но по дороге в машину подсели еще несколько человек.

– Сколько и что за люди?

– Н-не знаю. Кажется, их было трое. Двое мужчин и одна женщина.

"Уж не участница ли нападения на сберкассу?", смекнул Дубов. A вслух спросил:

– Может быть, их голоса были вам знакомы? Например, голос женщины?

Анна Сергеевна на минутку задумалась:

– Знаете, кажется, я даже не слышала ее голоса. Но и в машине, и... и потом все время ощущала запах дешевой косметики.

– Похоже, мы вышли на след опасной банды, – радостно потер руки Василий. – Скорее бы разделаться с тем делом и заняться этим.

– C каким тем делом? – поинтересовался Серапионыч.

– A, пустяки, – уклонился от прямого ответа Дубов. – Егор Трофимыч тут подкинул одно деликатное заданьице... Ну хорошо, не будем отвлекаться. Значит, Железякин и те трое над вами надругались, а потом повесили...

– Нет-нет, сначала повесили, а потом надругались, – поправила Анна Сергеевна, и ее лицо расплылось в мечтательной улыбке.

– И где это произошло?

– В каком-то затхлом помещении. Помню, там очень неприятно пахло бензином и, по-моему, машинным маслом.

– И как вы думаете, это происходило в Кислоярске или где-то за городом? – продолжал расспрашивать Василий.

– Трудно сказать, – после долгого молчания проговорила Анна Сергеевна. – Но ехали мы довольно долго.

– И как ехали? В смысле, ровная была дорога, или вас все время бросало из стороны в сторону?

– Знаете, сначала ехали очень плавно, потом началась тряска, потом опять ровно, потом еще немного как по колдобинам, а уж потом меня вытащили из машины и повели в то мерзкое помещение. – Анна Сергеевна в изнеможении откинулась на койку.

– Анна Сергеевна, если вам трудно говорить, то закончим нашу беседу в другой раз, – поспешно предложил Дубов.

– Нет-нет. – Глухарева приподнялась. – Мне уже лучше. И я все расскажу вам! Только прошу вас, пусть все это останется между нами. И вас, доктор, тоже прошу...

– Как вам будет угодно. Анна Сергеевна, а известно ли вам, за что они решили вас убить?

Еще немного помолчав, Глухарева ответила:

– Знаете, всему своя мера. Да, я оказывала Феликсу услуги, и отнюдь не мелкие, но когда он зашел уж слишком далеко... – Анна Сергеевна замолкла.

– Насколько далеко? – заинтересовался не только Василий, но даже и доктор Серапионыч.

– Он потребовал, чтобы я... Нет, не спрашивайте! Я решительно отказалась. И тогда он пригрозил, что это плохо кончится. И так оно и кончилось.

– Пока еще ничего не кончилось, – покачал головой Дубов. – На свободе четыре опасных преступника, на совести которых, кроме покушения на ваше убийство, еще и нападение на сберкассу. Так что расследование только начинается. Вы слышали, о чем они разговаривали?

– В машине они почти все время молчали, а в том страшном помещении говорили и вовсе что-то непонятное. Вы понимаете, в каком я была...

– Но хоть что-то вы слышали? Постарайтесь вспомнить, это очень важно.

Анна Сергеевна напрягла память:

– Знаете, я была в каком-то полубессознательном состоянии и сейчас даже сама не уверена, говорили ли они то, что я запомнила. Один из них вроде бы сказал, что всегда завидовал Ильичу и мечтал издавать "Искру" в Цюрихе, и теперь как никогда близок к осуществлению своей мечты. A потом другой сказал: "Надо ее убить, так как она слишком много слышала". Феликс ответил: "Не надо, она и без того повязана крепко, нас не выдаст". Тот, другой, настаивал, что надо повесить, а потом изнасиловать. Тогда они постановили решить вопрос голосованием, и, как я поняла, двое были за, а один – против.