Олеся Шалюкова - Контракт на конец света Страница 23

— Пауки?

— Нет.

— Червяки?

— Нет.

— Слизняки?

— Нет.

— А кто?

— Кто–кто в теремочке живет, кто–кто в маленьком живет? — необидно поинтересовался Кантарр, потом все же ответил на вопрос. — На улитке.

— Ни за что! — мгновенно отреагировала Тая. — Никаких брюхоногих моллюсков!

— Они очень милые, — заметил Кантарр негромко. — С такими очаровательными…

Мужчина не договорил. Тая заткнула ему рот рукой.

— Ничего не говори, — пробормотала она. — Никаких улиток. Никаких слизневых улиток! Ни за что! Я лучше сама наверх поднимусь.

— Это невозможно. Стены отвесные. Нет ни одного зацепа.

— Значит, проплыву под водой.

— Без специального заклинания долго под водой ты не продержишься.

— Я попробую!

— Вот же упертая! — Кантарр вздохнул. Протянул ладонь в бездну, зачерпнул темную материю и протянул ее Тае. — Держи.

На доверчиво протянутые девушкой ладони посыпались единицы и нолики.

— О! И что мне с этим делать?

— Что хочешь. Можешь заглянуть в свой рюкзак. С прошлого похода должны были остаться у тебя там пару артефактов подводной прогулки.

— Хорошая идея, — пробормотала Тая, просыпая между пальцев кусочки кода и формируя из них на скорую руку артефакт подводного дыхания, создающий вокруг хозяина небольшой купол. — Десяти минут хватит?

— За глаза, — кивнул Кантарр.

Девушка довольно улыбнулась, покачав в воздухе маленьким серым ромбиком на цепочке, внутри которого перекатывались с места на место пузырьки воздуха.

— Это?

— Точно.

Накинув на шею подвеску, Тая взглянула на Кантарра. Он был таким же как и всегда. Невозмутимым, хладнокровным. Но все же, почему–то девушке казалось, что он — обижен.

«Тайфун нравилась ему гораздо больше, чем Тая?» — спросила сама себя Таисия. А следом отбросив личные мысли, шагнула из–под свода коридора в толщу темной воды в тоннеле. Артефакт окутался лентой серого дыма, а затем вокруг Таи выстроился небольшой купол.

Тишина.

Как–то очень быстро получилось так, что в этом подводном мире Тая осталась одна. Кантарр, обогнавший ее на выходе из тоннеля, чтобы показать дорогу, растворился в темно–серой хмари подводного мира.

И догонять его Тая не стала.

Решила благоразумно дать ему время на «остыть». И решила немного побыть одной. Мир вокруг до сих пор оставался для нее нереальным. Даже после нападения волков и светлых эльфов, даже после того, как Таисия решила, что Кириану не существовать. Все вокруг для нее оставалось не игрой, но очень близко к этому.

Мир не желал становиться реальным, застрял где–то посреди между игрой и действительностью.

Всю опасность подобного подхода Тая отчетливо понимала: здесь у нее нет второго шанса, да у нее в играх, по сути, никогда этого второго шанса не было. Девушка должна была прочувствовать, что она здесь и сейчас, настоящая сама, и настоящие все вокруг. Но не получалось.

Возможно, она плохо старалась. Или сама не хотела принимать реальность вокруг. Или… Вариантов было много. Но все они оставались иллюзорными словами, неспешными мыслями, которые проходили сквозь сознание, не оставляя ни понимания, ни осознания. И уж тем более, не давая никакого толчка к действию.

Все было не так. Не как игра. Не как жизнь.

Тая остановилась в центре небольшой заводи, подняла голову наверх. Черная пелена водной поверхности медленно покачивалась, и то и дело по ней разбегалась разноцветная рябь. Заводь еще не успокоилась после того, как Кантарр вышел на берег.

«Надо подниматься», — подумала Тая и не тронулась с места.

«Надо всплывать», — ленивая мысль проскользнула и растворилась. Девушка снова даже не двинулась.

Только ладонь подняла и вздрогнула, разглядывая свою чисто–черную кожу.

«Я стала негром!» — радостная мысль расколола на осколки ту странную удушающую апатию, в которую Тая загремела ненароком. — «Даже не негром, дроу!»

Кожа была черной, а маникюр мог посоперничать своей экстремальностью с любым хищником. Почесав кончик носа, Тая глупо хихикнула. Опустила голову вниз, разглядывая, как черный цвет сбегает с кожи подобно тени, убегающей от солнца.

Озадаченно дернула головой и увидела совсем рядом светящийся квадрат. Алым цветом. И шагнула туда.

Движение вышло излишне резкое, вокруг поднялся небольшой буранчик, но Тае было все равно. Стоя на алом квадрате, с удивлением, переходящим в искренний восторг, она разглядывала себя. Кожа покрылась алыми и золотыми чешуйками. Волосы стали походить на толстые шнурки, состоящие сплошь то ли из узелков, то ли из каких–то утолщений. Исчезли те небольшие выпуклости, за которые можно было подержаться. Зато появился хвост. Начинающийся не оттуда, откуда утверждали ученые, а повыше. Хвост был совершенно некрасивый. Слишком массивный у основания и излишне длинный, он оказался еще и неудобным. Попробовав шагнуть в сторону, Тая в своем же хвосте запуталась и благополучно клюнула носом вниз. Прямо на маленький зеленый квадратик, засветившийся у нее под носом.

Память наконец–то соизволила подкинуть нужное воспоминание. Светившиеся квадраты больше всего напоминали черепаший панцирь. Каждая «ячейка» которого светилась разным светом. Приземлившись носом на зеленое пятно света, Тая чуть не завизжала, обнаружив, что ноги у нее исчезли, вообще. Вместо них ниже пояса свисали какие–то то ли лохмотья, то ли жгуты. А затем, медленно выпрямляясь, девушка поняла, что спина болит из–за того, что от лопаток распахнулись фасеточные, как у древних стрекоз, крылья.

И мир исчез.

Разум отключился.

Остались только инстинкты, мельтешащие вокруг краски, с которым Тая играла в догонялки, и крылья за спиной.

А еще ощущение полного и безоговорочного счастья…

В маленьком лагере царила сонная тишина. Две аккуратные походные палатки были закрыты плащом сна от звуков окружающего мира и ветра, особенно сильного на равнине горного бога. В палатке спали трое, еще трое ушли на ночную охоту. Один разведчик отправился с отчетом к Князю, ну а еще двое сидели у костра. Если кто–то взял бы на себя труд приглядеться, то он сделал бы вывод, что из двоих сидящих один постарше, второй помоложе. И в руках у старшего мелькает длинное что–то серебристое, подозрительно похожее на человеческие спицы. Младший — безусый мальчишка разглядывал аляпистое пятно на пяльцах и раздумывал на тему того, чем это объявить.

Разговор не клеился…

Над лагерем царила сонная тишина, нарушило которую появление разведчика.