Джон Толкин - Неоконченные предания Нуменора и Средиземья Страница 23

— Глупец! — воскликнул Моргот. — Глупец, последний средь людей, последнего из говорящих народов! Видел ли ты валар? Ведома ли тебе мощь Манве и Варды? Знаешь ли ты, как глубоко проницает их мысль? А может, надеешься, что они подумают о тебе и смогут защитить тебя издалека?

— Не знаю, — ответил Хурин. — Может быть, и смогут, если есть на то их воля. Ибо Верховный Король не будет повержен, доколе стоит Арда.

— Ты сказал! — подхватил Моргот. — Верховный Король — это я, Мелькор, первый и могущественнейший из валар, кто был до начала Арды и создал ее. Тень моего замысла лежит на Арде, и все, что в ней, склоняется на мою сторону, медленно, но верно. И над всеми, кого ты любишь, нависнет, подобно грозовой туче Рока, моя мысль, и низвергнет их в тяжкую тьму отчаяния. Всюду, куда они ни явятся, пробудится зло. Что они ни скажут — речи их принесут дурные плоды, что они ни сделают — все обернется против них. И умрут они без надежды, проклиная и жизнь, и смерть.

Но Хурин ответил:

— Ты забываешь, с кем говоришь. Наши отцы слышали это от тебя давным–давно. Но мы избежали твоей тени. А теперь — теперь мы знаем тебя, ибо мы видели лица тех, кто зрел Свет, и внимали голосу беседовавших с Манве. Ты был до Арды, но и другие тоже, и не ты ее создал. И ты — не самый могучий: ведь ты растратил свою мощь на себя, расточил ее в своей пустоте. Теперь ты всего лишь беглый раб валар — и не уйти тебе от их цепей!

— Да, ты выучил свои уроки назубок, — сказал Моргот. — Но чем тебе поможет эта ребячья мудрость? Смотри, твои учителя все разбежались.

И ответил Хурин:

— Вот что скажу я тебе напоследок, раб Моргот, — и это я знаю не от эльдар, ибо мудрость эта вложена мне в душу в сей час. Пусть даже и Арда, и Менель покорятся твоему владычеству — над людьми ты не властен, и не будешь властен. Ибо ты не сможешь преследовать тех, кто не покорится тебе, за пределами Кругов Мира.

— Да, я не стану преследовать их за пределами Кругов Мира, — ответил Моргот. — Не стану, ибо за пределами Кругов Мира — Ничто. Но в Кругах Мира им не скрыться от меня, пока они не уйдут в Ничто.

— Ты лжешь, — сказал Хурин.

— Вот увидишь — и признаешь, что я не лгу, — сказал Моргот.

И он вернулся с Хурином в Ангбанд и приковал его чарами к каменному сиденью на вершине Тангородрима, откуда были видны Хитлум на западе и земли Белерианда на юге. И Моргот встал рядом и снова проклял Хурина, и наложил на него заклятье, так что Хурин не мог ни уйти, ни умереть, пока сам Моргот не освободит его.

— Сиди здесь, — сказал Моргот, — и смотри на земли, где горе и отчаяние поразят тех, кого ты отдал мне во власть. Ибо ты осмелился смеяться надо мной, ты усомнился в могуществе Мелькора, Владыки судеб Арды. Отныне моими глазами будешь ты видеть, моими ушами будешь ты слышать, и ничто не укроется от тебя.

Турин покидает родной дом

В Бретиль вернулись лишь трое — они шли через Таур–ну–Фуин, и страшен был их путь. Глоредель, дочь Хадора, узнав о гибели Халдира, умерла от горя.

В Дор–ломин не пришло никаких вестей. Риан, жена Хурина, потеряла рассудок и бежала в глушь, но Серые эльфы с холмов Митрима приютили ее, и когда у нее родился сын, Туор, они взяли на себя заботу о ребенке. А сама Риан пришла к Хауд–эн–Нирнаэту, легла ничком и умерла.

Морвен Эледвен осталась в Хитлуме и страдала молча. Ее сыну Турину шел всего лишь девятый год, и Морвен ждала еще одного ребенка. Тяжкой была ее жизнь. Хитлум наводнили истерлинги. Они жестоко преследовали людей дома Хадора, отнимали у них последнее добро и обращали их в рабство. Всех людей Хурина, кто был годен хоть к какой–то работе, угнали в плен, даже подростков, а стариков перебили или выгнали в глушь умирать от голода. Но посягнуть на владычицу Дор–ломина или выжить ее из дома истерлинги пока еще не смели: среди них разнесся слух, будто она — страшная ведьма, и водит дружбу с белыми демонами — так истерлинги звали эльфов. Истерлинги ненавидели этот народ, но боялись его еще больше[37]. Из–за этого они старались держаться подальше от гор — в горах, особенно на юге, нашло убежище немало эльдар. Так что истерлинги, разорив и разграбив южные земли, отступили на север. А дом Хурина был на юго–востоке Дор–ломина, вблизи гор, — Нен–Лалайт брал начало в источнике у подножия горы Амон–Дартир, на отрог которой взбиралась крутая тропа. Этой тропой отважный путник мог перевалить через Эред–Ветрин и выйти в Белерианд, к истокам Глитуи. Ни истерлинги, ни сам Моргот не ведали еще об этой тропе, ибо весь тот край был недоступен Морготу, пока стоял дом Финголфина, и никто из прислужников Врага не бывал в тех местах. Моргот был уверен, что Эред–Ветрин станет неприступной преградой и для беженцев с севера, и для подмоги с юга — для тех, кто не наделен крыльями, через Эред–Ветрин и в самом деле не было другой дороги от топей Серех до прохода в Невраст далеко на западе.

Так и вышло, что после первых набегов Морвен оставили в покое. Но в окрестных лесах бродили недобрые люди, и выходить за околицу было небезопасно. В доме Морвен нашли убежище Садор–столяр и несколько стариков и старух. Турина держали взаперти и за ограду не выпускали. Но хозяйство Хурина вскоре пришло в упадок, и хотя Морвен работала, не покладая рук, ей пришлось бы голодать, если бы не Аэрин, родственница Хурина. Один из истерлингов, Бродда, насильно взял Аэрин в жены. Она тайком помогала Морвен. Горьким казался Морвен дареный хлеб, но она принимала милостыню ради Турина и своего нерожденного дитяти; к тому же, говорила она, это лишь часть того, что у нее украли — ведь это Бродда захватил слуг, скот и прочее добро Хурина и отправил все это в свой дом. Бродда был не робкого десятка, но до того, как его народ пришел в Хитлум, с ним мало считались. Поэтому он стремился разбогатеть и охотно брал себе земли, от которых отказывались другие истерлинги. Бродда один раз видел Морвен, когда ездил грабить ее дом, и она нагнала на него страху: истерлинг решил, что заглянул в жуткие глаза белого демона, и ужасно испугался, что Морвен наведет на него порчу. Поэтому он не решился разграбить ее дом и не нашел Турина — а не то недолго бы прожил наследник истинного владыки.

Бродда обратил в рабство всех «соломенноголовых» (так звал он народ Хадора) и заставил их выстроить ему деревянный чертог к северу от дома Хурина. Рабов он держал у себя в поместье, точно скотину в хлеву, но стерегли их плохо, и те, кого еще не успели запугать, часто, рискуя собой, помогали владычице Дор–ломина. Они тайно доставляли Морвен новости, хотя и мало было ей радости в тех вестях. Но Аэрин Бродда взял в жены, а не в наложницы — у истерлингов было мало женщин, и ни одна из них не могла сравниться с дочерьми эдайн, а Бродда рассчитывал стать владыкой этого края и оставить после себя наследника.