Генри Каттнер - Ярость Страница 23

У основания лестницы ждал маленький позолоченный лифт. Полицейские впустили его внутрь и, ни слова не говоря, закрыли за ним дверь. Сквозь стеклянную дверь он увидел, как скользнули вниз их бесстрастные лица, и он остался один в слегка покачивающейся кабине, поднимавшейся к верхним этажам башни Харкеров.

Стены лифта были покрыты зеркалами. Сэм привыкал к роли Джоэля Рида, чувствуя себя глуповато и раздумывая, знает ли тот, кто ждет его наверху, что он — Сэм Рид? Маскировка хороша. Он не выглядит точно так же, как его предполагаемый отец, но естественное сходство очень велико.

Давление на подошвы Сэма увеличилось: лифт замедлил движение. Дверь открылась, и Сэм оказался в длинном зале, стены и потолки которого представляли собой сплошной ковер из веток и листьев. Зал освещался искусственным дневным светом из гидропонических бассейнов, проходящие под полом стволы тянулись кверху, образуя непрекращающийся туннель над головой. От легкого ветерка раскачивались цветы и плоды. Для выросшего в башне человека все это было экзотично сверх всякой меры.

Сэм осторожно пошел по молчаливому залу, уклоняясь от листьев, задевавших его по лицу. Как и все жители Венеры, он боялся опасной жизни ее поверхности и не доверял ей.

С противоположного конца зала доносилось журчание и плеск падающей воды. На пороге другой комнаты, у решетки, Сэм остановился в изумлении.

Комната была необычна. Растительные стены были сплошь покрыты цветами, от которых исходил тяжелый аромат. Пол комнаты был покрыт слоем голубоватой воды глубиной примерно в один фут. В ее поверхности отражались цветы. Крошечные рыбки мелькали среди плавающих листьев. В голубой воде неподвижно висели медузы, угрожающе раскачивая свою бахрому.

Филигранный стеклянный мостик, необыкновенно хрупкий на вид, шел через бассейн. Один его конец находился у ног Сэма, другой оканчивался у низкой платформы, покрытой подушками. Среди подушек полулежала женщина, опершись на руку, тогда как другая ее рука была опущена в воду. Ее бледно-зеленые волосы с золотистым отливом завивались на концах.

Сэм узнал ее, хотя лицо женщины и было закрыто ниспадавшими на него волосами. Он не мог не узнать удлиненные пропорции Кедры Уолтон, ее ленивую позу, форму головы и рук. Почему она здесь, в башне Харкеров, и зачем вызвала его?

— Кедра! — позвал он.

Она подняла голову, и у Сэма в мозгу все смешалось. Перед ним была Кедра — и не Кедра! То же узкое и длинное, высоко мерное лицо с затененными глазами и надменным египетским ртом… И вместе с тем на него смотрела другая женщина, злобная и неуравновешенная, со странным блеском в глазах.

— Я — Сари Уолтон, — ответила бледноволосая женщина, улыбаясь своей зловещей улыбкой. — Кедра — моя бабушка, помните?

Он помнил Сари Уолтон, прижимавшуюся к плечу Захарии Харкера когда-то давно, когда Захария говорил с ним об убийстве Робина Хейла. Сэм тогда едва заметил ее. Он быстро порылся в памяти — первое, что ему бросилось тогда в глаза, — антагонизм. Антагонизм между Сари и Кедрой, скрытый, но мощный. Вот что он понял, когда две прекрасные женщины посмотрели друг на друга.

— Что это значит? — сказал он. Он хорошо знал это. Джоэль Рид не мог помнить сцену, в которой участвовал Сэм Рид. Значит, она знает, кто он. Значит, знает и то, что он бессмертный.

— Идите сюда, — сказала Сари, подзывая его жестом белой руки, с которой капала вода. Она села среди подушек, подогнув ноги; Сэм с сомнением посмотрел на стеклянный мостик. — Он вас выдержит. Идите. — Голос ее звучал насмешливо.

Мостик выдержал, хотя отвечал слабым звоном на каждый его шаг. По знаку Сари Сэм сел рядом с ней на подушку, держась напряженно, всем своим видом отвергая эту экзотическую обстановку.

— Как вы меня нашли?

Она рассмеялась, склонив набок голову, так что зелено-золотистые волосы как вуаль занавесили лицо. Что-то в ее смехе ему совсем не понравилось.

— Кедра следила за вами все эти сорок лет, — сказала она. — Думаю, вас обнаружили по запросу в архив. Кто-то затребовал снимок вашей сетчатки. Во всяком случае, вас нашли.

— Почему здесь нет Кедры? Она снова рассмеялась.

— Она не знает. Вот почему! Никто не знает, кроме меня. Сэм задумчиво рассматривал ее. В глазах ее был вызов, в поведении непредсказуемая капризность. В прежние дни он знал одно решение таких проблем. Быстрым движением он схватил ее за руку и рванул так, что она утратила равновесие и упала на колени, гибкая как змея. Она рассмеялась.

Какая-то мужская агрессивность и уверенность были в том, как она взяла его голову в руки. Он позволил ей сделать это, но поцеловал свирепо, а затем оттолкнул и посмотрел на нее в упор.

Она снова рассмеялась.

— Кедра вовсе не так глупа, — сказала она, проводя пальцем по губам.

Сэм вскочил, пнул ногой подушку. Ни слова не говоря, он ступил на звенящий мостик и направился к выходу. Краем глаза он видел змеиное движение поднявшейся Сари Уолтон.

— Вернитесь, — сказала она. Он не оборачивался. Раздался слабый свист, и Сэм почувствовал волну жара от выстрела игольчатого пистолета. Он мгновенно остановился, не решаясь шевельнуться. Второй выстрел ожег ему ухо. Слишком хороший выстрел, подумал Сэм. Не поворачивая головы, он сказал:

— Ладно, я возвращаюсь. Бросьте оружие. Послышался тупой стук о подушку. Сари негромко рассмеялась. Сэм повернулся и пошел к ней.

Подойдя, он наклонил голову и взглянул ей в глаза. Она ему не нравилась. Ему ничего в ней не нравилось, и меньше всего — самоуверенная агрессивность, испокон веков скорее присущая мужчине, чем женщине. Она выглядела такой женственной, такой хрупкой, как стеклянный мостик, но она была бессмертной, и мир принадлежал ей и ее племени. Многие годы жизни позволили ей утвердиться в самоуверенности и злобности.

Или… возможно ли? Сэм прищурился. У него начала формироваться мысль, на мгновение вытеснившая все остальные. В противоположность Кедре это прекрасное хрупкое создание казалось удивительно несозревшим. Вот оно — незрелость. Вот объяснение ее капризности, ее злобности, которую Сэм сразу ощутил. И понял, что у бессмертных зрелость достигается в очень позднем возрасте. Вероятно, он и сам далек от зрелости, но ранние испытания закалили его и придали черты взрослого.

Но Сари — защищенная, имеющая доступ к любым удовольствиям, обладающая почти неограниченной властью — неудивительно ли, что она кажется непостоянной, неуравновешенной? Вероятно, она никогда не станет уравновешенной, подумал Сэм. Ей никогда нельзя будет доверять. Но она уязвима, и уязвима больше, чем думает. И тут же в мозгу Сэма начал оформляться план, как использовать слабость противника.