Генри Каттнер - Ярость Страница 24

— Садитесь, — сказал ей Сэм.

Она подняла руки над головой и сорвала плод, похожий на виноградную гроздь. Ягоды были почти прозрачны, в крошечных шариках виднелись голубоватые семена. Сари улыбнулась и опустилась на колени с гибкостью кошки, как будто у нее совсем не было костей.

Сэм смотрел на нее сверху вниз.

— Ладно, — сказал он. — Почему именно вы вызвали меня сюда? Почему не Кедра?

Сари положила в рот бледный прозрачный шарик и, раскусив его, выплюнула синие семечки.

— Кедра не знает. Я уже говорила вам. — Она посмотрела на него из-под густых ресниц. Глаза у нее были несколько светлей, чем у Кедры. — Эту неделю она проводит в башне Невада.

— Вы известили ее?

Сари покачала головой, и ее невероятно роскошные волосы зашевелились.

— Никто не знает, кроме меня. Я хотела вас видеть. Если бы Захария знал, он пришел бы в ярость. Он…

— Захария приказал усыпить меня сонным порошком, — нетерпеливо прервал ее Сэм, желая прояснить историю. — Была ли Кедра с ним заодно?

— Захария приказал отравить вас, — поправила Сари с улыбкой. — Он думал, что вы умрете. Кедра возражала. У них из-за этого была ужасная ссора. — Казалось, она наслаждается этим воспоминанием. — Кедра настояла на сонном порошке. Никто не понял, почему она это сделала. От вас для нее не было пользы, ни от живого, ни от мертвого, ни от молодого, ни от старого.

Голос ее затих, она сидела, сжимая в руке прозрачный плод, и не шевелилась.

У Сэма возникло подозрение. Он опустился перед ней на колени, поднял ей голову и заглянул в глаза.

— Наркотик! — негромко сказал он. — Будь я проклят! Наркотик!

Сари захлебнулась смехом, потерлась о его плечо лбом, в глазах ее появился странный блеск, безошибочно указывавший на ее порок.

Это объясняло многое: ее неуравновешенность, странное равнодушие, а также то, что она не осознала еще молодости Сэма. Как странно, подумал он, и как знаменательно: оба человека, которые помнили его, жили во власти наркотических иллюзий.

Сари оттолкнула его, положила ягоду в рот, выплюнула семечки и улыбнулась злорадной усмешкой, за которой ничего не скрывалось. Да, его необъяснимая молодость не удивляла ее. Она привыкла видеть вокруг себя десятилетиями неизменяющиеся лица. И, одурманенная наркотиками, принимала все окружающее без вопросов. Но в любой момент ее голова могла проясниться. А Сэму еще нужно было узнать очень многое.

— Кедра заменила яд сонным порошком, — сказал он. — Приказала ли она следить кому-либо за мной после этого?

— Она хотела, и Захария приказал. Но когда ее люди отправились по следу, вы исчезли. С тех пор о вас ничего не было известно. Где вы были, Сэм Рид? Вы мне нравитесь, Сэм. Мне кажется, я понимаю, почему Кедра хотела отыскать вас и вылечить. Я…

— Что вы делаете здесь, в доме Харкера?

— Я здесь живу, — рассмеялась Сари. В смехе ее звучала какая-то неприятная нотка. Она неожиданно сжала гроздь плодов в своей узкой руке. — Я живу с Захарией. Но он хочет Кедру. А когда не может ее иметь, довольствуется мною. Мне кажется, я когда-нибудь убью Захарию. — Она вновь улыбнулась, и Сэм подумал, а знает ли Захария о ее чувствах и о том, что она наркоманка? Эта комбинация взрывоопасна.

Он начал осознавать, какая возможность открывается перед ним, но тут прежние сомнения охватили его… В конце концов, какие это возможности? Что скрывается за событиями, происшедшими с ним после пробуждения? Есть ли разумное объяснение появлению наблюдателя в переулке? Тот человек знал, что происходит.

— Почему вы послали за мной? — спросил у женщины Сэм.

Сари опустила руку в воду, чтобы смыть сок. Он дважды задал свой вопрос, прежде чем она его услышала. Посмотрев на него, она улыбнулась своей отсутствующей улыбкой.

— Я любопытна. Все время слежу за частным визором Кедры. Она об этом не знает. Когда я услышала, что они обнаружили вас, я подумала, что смогу вас использовать. Против Кедры или против Захария. Я пока еще не решила. Потом подумаю. Не сейчас. Сейчас я думаю о Захарии. И о Харкерах. Я ненавижу Харкеров, Сэм. Всех Харкеров. Даже себя ненавижу, потому что я наполовину Харкер. Думаю, я использую вас против Захарии. Она наклонилась вперед, задев зелено-золотистыми волосами лицо Сэма, и сказала, глядя ему в глаза из-за густых ресниц:

— Вы ведь тоже ненавидите Захарию, Сэм. Должны ненавидеть. Он хотел вас отравить. Как вы думаете, что больше всего ранит его? Теперь, когда Кедра знает, что вы живы и молоды… Молоды? — в кратковременном раздумье ее брови сдвинулись. Но эта тема требовала умственных усилий, а она не была способна на них. Мозг ее сейчас мог работать лишь на самом примитивном уровне, автоматически, без сознательных усилий.

Неожиданно она откинула голову и рассмеялась.

— Как замечательно! Я накажу их обоих! Теперь, когда вы снова живы, Захария будет ждать, пока вы не наскучите Кедре. А Кедра не сможет получить вас — она не знает, где вы. Вы можете спрятаться, Сэм? Куда-нибудь, где вас не найдут люди Кедры? О, пожалуйста, Сэм, спрячьтесь! Ради Сари. Сари будет так счастлива.

Сэм встал. Мостик музыкально звенел под его ногами, ему вторил смех Сари. В лицо ему дул ароматный ветерок, когда он шел по решетчатому залу. Лифт ждал там, где он его оставил. Когда он вышел из лифта, внизу никого не было. Он прошел над потоком и вышел на улицу.

Как в тумане вступил он на ближайший Путь. Происшествие имело все признаки сна, и ему пришлось убеждать себя в его реальности. Его не оставляло сознание счастливой возможности.

У Харкеров есть уязвимое место, о котором они даже не подозревают, — Сари. А за этим скрывается еще большая слабость, если Сари действительно Харкер. Она явно ненормальна. Наркомания и незрелость лишь частично объясняют неуравновешенность, которая составляет самую суть ее естества, Это открывало новые возможности для Сэма. Значит, даже бессмертные уязвимы, даже в их наследственности есть слабые места.

Есть два возможных пути, на которых он сможет подстеречь Харкеров. Оба они требуют дополнительного изучения. Этим можно заняться позже.

Самое важное сейчас — скрыться. И чем больше Сэм размышлял, тем больше он склонялся к тому, чтобы посетить колонию, где правит Робин Хейл.

Джоэль Рид? Никто не знает о Сэме, кроме Сари. Надо действовать быстрее.

Так он и поступил.

Самое удивительное в колонии заключалось в том, что она находилась не на морском дне. Ни разу после отъезда из башни над головой Сэма не было открытого неба. Вначале империумный купол башни и миля воды над ним. Затем самолет с его стенами из металла и пластика. Затем большие шлюзы колоний с приспособлениями для борьбы с инфекцией — ультрафиолетовым излучением, распылителями кислоты и т. д. И вот он стоит на почве Венеры, над головой его прозрачный империумный купол отбрасывает радужные отражения, когда его освещает выходящее из-под толстого слоя облаков солнце. Воздух был тот же самый. В атмосфере Венеры мало кислорода и много двуокиси углерода, она пригодна для дыхания, но не очень приятна. Здесь, под куполом, ингредиенты атмосферы тщательно сбалансированы. Конечно, это необходимо, как необходим и купол для защиты от плодовитого безумия, заполнявшего поверхность Венеры, — флора и фауна тянулись к свету, убийственно пуская корни, рассеивая семена, производя детенышей в окружающей среде, настолько плодородной, что она сама себя выводила из равновесия. На берегу стоял старый форт — крепость Вольного Товарищества Думпен. Она была переоборудована. И тоже была покрыта империумом — большим куполом в четверть мили в диаметре. Тут и там располагались небольшие домики без всяких попыток планировки. Дома были всех форм, размеров и цветов. Не было излишеств. На всей колонии лежал чуть заметный отпечаток изношенности.