Ярослав Хабаров - Королева умертвий Страница 23

«Карта? — подумал Эгертон. Он был уверен в том, что не ошибся, — Тегамор составляет свою магическую карту? Пытается соединить живое и неживое? Близкое и отдаленное?»

Он видел ее обнаженной по пояс, с кинжалами, «живущими» в ее теле. Тегамор зашла довольно далеко в своих исследованиях, а чем может оказаться подобная карта — об этом Эгертон догадывался. В руках честолюбивого мага она станет ужасным оружием. Если Тегамор преуспеет, она научится насылать бури и ураганы, способные разметать армию в считаные минуты, а может быть, и сумеет перемещаться на любые расстояния в мгновение ока.

Тем временем боль отступила, и Эгертон снова начал прислушиваться к тому, что происходило у него перед носом. Там ничего нового за время «отсутствия» мага не случилось: Вербовщик продолжал разглагольствовать, Хейт слушал и подавал ему все новые угощения, а Халеда бессмысленно хохотала, сотрясаясь всей своей жирной тушей.

— Среди людей на Светлой стороне ходят слухи о том, что появились какие-то там «Ангелы Света», — рассказывал Вербовщик. — Весь Тугард, вся степь в сильнейшем возбуждении, а их император Орвас, как обычно, зашевелился. Очень шустрый человечек. — Он хмыкнул. — Как всегда, его главная задача — «противостоять Тьме». Он старательно собирает армию. Больно наблюдать за тем, как он там копошится. — Вербовщик скривил рот, изображая то, что, по его мнению, должно было считаться гримасой страдания, а затем оглушительно расхохотался. — Конечно, мы не можем принимать всерьез всю эту армию уродцев, слабаков и недобитков, однако Шаггон считает, что мы обязаны выступить и покончить с Орвасом и с Тугардом раз и навсегда. Великий Шаггон, естественно, прав, и моя задача — поиск унгаров, которые могли бы служить Шаггону верой и правдой…

Вербовщик был сильно пьян и удручающе многословен.

— В любом случае мы, очевидно, видимся в последний раз, — заявил он наконец.

— Почему, о великолепный? Нам будет не хватать тебя! Каждое твое появление в нашей таверне — огромный праздник! — засуетился Хейт.

Он был по-настоящему обеспокоен: ведь Вербовщик был высокопоставленным покровителем, потеряв которого таверна лишится своего статуса в квартале.

— Потому что каждый воин на счету у Шаггона, — напыщенно промолвил Вербовщик.

Неожиданно Эгертон принял решение.

— Возьми меня с собой, — попросил он Вербовщика.

— Тебя? — Вербовщик медленно повернулся в его сторону. — Тебя? Да ты хоть понимаешь, о чем просишь, несчастный?

— Да, — вмешался Хейт, который вдруг осознал всю ценность Эгертона, — ты понимаешь хоть, к кому ты обращаешься с подобной просьбой? И что означает такая просьба?

— Такая просьба означает, что я больше не буду поддерживать огонь в твоем очаге без дров, — ответил Эгертон. — Она также означает, что я уйду из вашей богами позабытой дыры и увижу существ воистину могущественных и сильных. Возможно, я даже получу под свое начало отряд какой-нибудь нежити, которая будет мне подчиняться и поможет совершить подвиги во славу Шаггона.

— Шагат, — поправил Вербовщик с важным видом. Его усы извивались от удовольствия, — Отряд в нашей армии называется шагат. Но получить его в свое командование не так-то просто. Или ты полагаешь, что одного высказанного желания достаточно?

— Я этого не считал и никогда не буду считать! — ответил Эгертон. — Но я — маг, и ты можешь убедиться в этом. Впрочем, я не хотел бы тратить силы попусту.

— Убедить меня — не означает потратить силы попусту, — важно отозвался Вербовщик. — Какой магией ты владеешь? Ты не похож на ковенца!

— Я… просто владею магией, — ответил Эгертон. Ему не хотелось называть орден Тоа-Дан — кто знает, к каким последствиям это может привести здесь, на Темной стороне Лаара.

— Разве такое бывает? — усомнился Вербовщик.

Эгертон наклонился к нему и прошептал так, что расслышал его лишь Вербовщик, а Хейт, как ни настораживал он свои кошачьи уши, не уловил ни единого слова:

— У меня есть дар унгара.

— Покажи мне, — одними губами ответил Вербовщик.

И сделал то, на что так рассчитывал Эгертон: вынул из-за пазухи и украдкой вложил в руку Эгертона горстку небольших кристаллов. Совсем маленькую — как раз хватит подчинить себе одно своевольное существо.

Хейту показалось, что Вербовщик дает Эгертону деньги. Он презрительно усмехнулся:

— Я так и знал! Эгертон будет показывать свои фокусы за плату.

— Точно, — сказал Эгертон и посмотрел ему в глаза.

Поскольку Хейт даже не подозревал, что у его прислужника имеется дар унгара, он не отвел глаз. Разумеется, Хейту не нравилось, когда кто-либо смотрел ему вот так прямо в глаза. Подобно всем кошкам, это существо воспринимало прямой взор как вызов, как дерзость, как стремление утвердить свое превосходство.

Хейт хотел было отвернуться… и не смог. Короткая ментальная схватка завершилась полной победой Эгертона. Человек-кошка застыл, безвольно вытаращившись на мага. Странное беспокойство охватило Хейта. Он ничего не понимал. Только что Эгертон вызывал у него разве что желание посмеяться, но теперь все необъяснимым образом изменилось. Теперь при виде Эгертона тепло разливалось по всему естеству Хейта. Его неудержимо влекло к бывшему прислужнику. Во всем мире не нашлось бы создания, которое было бы Хейту дороже, чем тоаданец.

— О, мой прекрасный! — пробормотал Хейт. — Чем я могу угодить тебе?

— Начнем с мелочей, — улыбнулся Эгертон.

Использованные кристаллы, обратившись в прах, тонкой струйкой высыпались из его кулака.

Улыбка повелителя наполнила Хейта неумеренным восторгом. Он подпрыгнул на месте и хлопнул себя по бокам ладонями.

Пожалуй, тоаданец чуть-чуть перестарался. Так, самую малость. Но он слишком долго скрывал свой дар, да и кристаллы, которые вручил ему Вербовщик, оказались достаточно действенными, золотыми, не серебряными. Ну и кроме всего прочего, Эгертону действительно нужно было произвести по-настоящему сильное впечатление. А когда имеешь дело с такими, как Вербовщик, требуется эффектная демонстрация.

— Принеси-ка мне хорошие сапоги, — велел Эгертон.

Хейт принялся вертеться по сторонам, лихорадочно соображая, какие именно сапоги достойны венчать собой сиятельные ноги повелителя. Наконец он уверенно снял с себя собственные.

В заплывшей жиром голове Халеды мысли передвигались медленно, как будто им приходилось преодолевать тяжелые препятствия в виде складок и целых желтых комков мертвой плоти. Но когда хотя бы одна мысль ухитрялась добраться до цели, до средоточия воли Халеды, то изгнать ее оттуда было уже невозможно. Эгертон знал об этом ее свойстве. Оно, в частности, сильно затруднило бы ему процесс подчинения Халеды, поэтому Эгертон и начал свою работу с Хейта. Пока тетка человека-кошки не сообразила, что происходит нечто по-настоящему неладное, время есть.