Андрей Зинчук - ОЧЕНЬ Петербургские сказки Страница 25

– Ах!

– Может, обронила?

Маша поднимает на Фряву полные слез глаза:

– Я вообще не открывала коробочки! Мне бабуля так ее и дала, закрытой. – И после этого признания Маша принимается плакать.

– Был у вас кто?

– У нас каждый день, то есть год, гости!

– А из чужих? Из чужих кто-нибудь приходил?

– Разве что дядя Костя?… Но ведь это было очень-очень давно!

– Когда именно?

– Я не знаю, как об этом сказать… Много-много раз вчера! Дядя Костя – это наш истопник. Он школу топит, и дом. Вечно они с Воркисом ругаются из-за труб и батарей! Он странный… Он не подарил мне подарка – это раз. По голове погладил и в глаза посмотрел, и ничего при этом не пожелал: ни здоровья, ни счастья – это два. Причем тут он? Лучше скажи, как мне к бабуле вернуться? Ведь только раз в жизни можно воспользоваться Зеленым стеклышком! И, видно, бабуля тянула до последнего, так ни разу и не открыв своей коробочки!…

– Как ты сказала? Зеленое… стеклышко? Ты не ошиблась?

– Ты меня извини за то, что я… Наверное, нужно сходить к дяде Косте, он поможет. Потому что он добрый. Прощай!

– Истопник, говоришь? Дядя Костя? Это тот, что живет в подвале?

– Ну да. Там, где котел.

– Но ведь Воркис в подвале тоже бывает. Или нет?

– Конечно! Ведь там его трубы!

– А Воркис ничего не может знать о коробочке?

– Откуда?! Разве что… Если… – и Маша осекается, что-то сообразив.

– Вот именно.

– Он крутился возле нашей парадной в тот момент, когда бабуля… Я это видела из окна!

– Правильнее будет сказать “у нашего парадного”!

– Ну да?! – вскидывается Маша.

– Идем со мной, – зовет ее за собой Фрява.

КАССЕТА ПЕРВАЯ. РЕПОРТАЖ ЧЕТВЕРТЫЙ. МЕСТО НАБЛЮДЕНИЯ: ДЕТСКАЯ ПЛОЩАДКА. ВРЕМЯ НАБЛЮДЕНИЯ: 23.25. ТОЧКА НАБЛЮДЕНИЯ: ВОЗЛЕ ПОЛОМАННОГО "ГРИБКА".

Перепрыгивая через свежие рытвины и траншеи, Маша с Фрявой добираются до детской спортивной площадки. Еще издалека можно разглядеть ее поломанный "грибок", а, подойдя ближе, заметить и останки каких-то спортивных снарядов. Среди них почти исчезла, покрытая снегом, облезлая деревянная фигурка: лошадь не лошадь, верблюд не верблюд – без головы и хвоста с ржавыми металлическими ногами. Тут же стоит обледеневшая деревянная катальная горка, а посередине площадки громоздится ободранный фонтан с замерзшей струей. Неподалеку от него чернеет вход в подвал.

Их спор продолжается:

– … мне об этом и Воркис говорил, и Алибаба Викторовна на уроках ботаники: раньше не было ничего! – с жаром втолковывает Маша Фряве. – И ничего будет потом. И за это мы должны быть благодарны. Иначе мы будем стариться и даже когда-нибудь умрем! Что этого может быть страшнее, а?

Но переубедить Фряву оказалось делом нелегким.

– Это мы обсудим потом, – морщась, отвечает Фрява. Потом негромко свистит и так же негромко зовет: – Эй, Помогай!

В ответ из-под снега слышится чей-то слабый простуженный голос:

– Чего зовешь? Ты же знаешь, я всегда тут. Зови меня как-нибудь иначе. Сколько раз можно тебя об этом просить!

И только тут Маша обращает внимание на говорящее деревянное туловище без головы и хвоста, занесенное снегом. Видимо заметив ее недоуменный взгляд, слабый голос объясняет:

– Это меня так Хозяин наказал! А ведь ты, Маша, не раз сидела на мне со своими подружками и болтала о разных глу… о бесконечном. Удивлена?

– Большой энциклопедический словарь, дополнительный том, страница триста шестнадцать: "Помогай обыкновенный, из племени простых Помогаев. Не раз описан прозорливыми поэтами и особо одаренными художниками". Мой верный и единственный друг, – объясняет Фрява.

– И сноска! – напоминает голос из-под снега. – Про сноску не забудь!

– И сноска, – соглашается Фрява.

И тогда Маша спрашивает первое, что приходит ей в голову. А именно:

– Какой еще Хозяин? Зачем?

– Прошу заметить: не уничтожил, не стер с лица земли, но унизил: заколдовал, чтобы все видел, все слышал и никому не мог помочь. – С удовольствием втолковывает ее новый знакомый. – А ведь был я когда-то настоящим Помогаем! Носился по свету легкий, как ветер, и как ветер свободный! Сколько у меня было встреч! Побед! Славных дел! А теперь?… Зеленое стеклышко! Неужели то? Самое?! Лучшее на свете?!! Вы так громко о нем разговаривали!… Оно, конечно, уже у Хозяина. Нужно лезть в подвал и лететь к нему в так называемый Мурманск. – И, заметив, что Маша его не понимает, добавляет: – Ну, не совсем чтобы в Мурманск, а в ТАК НАЗЫВАЕМЫЙ Мурманск. И я не уверен в том, что вам отдадут его по-хорошему!

– Теперь нас трое! – замечает Фрява.

– Да и "лететь" придется, скорее всего, тоже фигурально: чаще всего ползком – по темным подвалам и может быть даже кочегаркам!… – продолжает пугать Помогай.

– Значит, это где-то рядом? Я согласна! – Не долго думая, Маша снимает с руки варежку и теплой голой ладошкой гладит Помогая по обледеневшей спине. И от этого движения деревянное туловище под ее рукой вздрагивает, оживает. И тут же шумно и охотно соглашается:

– Тогда седлайте меня скорее! Потому что… Потому что вон те две снежные бабы… Мне кажется, они передвинулись со своего места! А вот опять!… – Помогай начинает нетерпеливо переступать металлическими ногами в сугробе.

ИЗ ДЕЛА (ПОКАЗАНИЯ ТРЕТЬЕГО МЕЧТАТЕЛЯ):

Помогай. Профессия – робот. Один из многочисленных роботов-спасателей серии "S". Закамуфлирован под фольклорного героя вроде Конька-Горбунка. Вследствие многочисленных сбоев в системе управления демонтирован по приказу Начальника Управления работ.

(Первый мечтатель добавил к этому, что сбои Помогая сказались в основном в том, что он и в самом деле вообразил себя сказочным персонажем.)

Снежные бабы, на которых указывает Помогай, к этому времени подбираются к друзьям совсем близко. И неожиданно начинают стаскивать с себя тяжелые маскарадные костюмы, превращаясь одна в Воркиса, другая – в Алибабу Викторовну Яицких.

– Попались, голубчики! – прыгая на одной ноге и сдирая с себя громадные ватные штаны, кричит Воркис.

– Хватайте их, Воркис! – кричит Алибаба Викторовна, так же избавляясь от своих камуфляжных одежд. – Не подпускайте к подвалу!

– Вперед! – Маша с Фрявой одновременно пришпоривают Помогая. Тот пулей вылетает из сугроба и неожиданно несется в сторону, противоположную входу в подвал: прямо в руки Воркиса и Алибабы Викторовны.

– Стой!! Не туда!!! Забыл, где у тебя зад, а где перед, Помогай? – Строгий окрик Фрявы приводит Помогая в чувство. Но к этому времени Воркис, растопырив свои пухлые ручки и полуприсев, как вратарь, уже подбирается к друзьям с одной стороны. Алибаба Викторовна заходит с другой.