Генри Олди - Гарпия Страница 25

Все следующее утро Яцек, позаимствовав на кухне нож и выломав доску из ящика для овощей, выстругивал себе меч. Дважды порезался, устал, но к обеду меч был готов. Выйдя на улицу, он громко вызвал на бой белобрысого Мирчо. И получил в ответ град насмешек:

– Ха, рыцарь! Из-под юбки вылез!

– Сопли подбери, недомерок!

– Беги домой, к бабке!

– А камешком в лобик, тютя?

В Яцека полетели комья земли и камни. Один рассек мальчику бровь, едва не выбив глаз. Мир заволокло красным. Бедняга заорал – от боли и бессилия. И от этого отчаянного крика сердце лопнуло, как созревший нарыв. По лицу текла кровь. Яцек зажмурился, но продолжал видеть – сквозь опущенные веки, затылком, ушами, щеками, шеей… Казалось, повсюду выросли глаза. Красное пронизали темные нити. Мальчик стоял внутри бумажного фонаря, на чьих стенках художник черной тушью изобразил все, что было вокруг.

Свечкой в фонаре служил он сам.

Беззвучно шевеля губами, словно рыбы в пруду, пятились обидчики. Нет, не от героя-паяца с деревянным мечом! – из калитки за спиной Яцека выбиралось существо, в котором внук не сразу признал любимую бабушку. Эмма Деггель сделалась плоской и прозрачной, как промасленный лист пергамента. В правой руке она сжимала тесак для рубки мяса. Дюжина косматых уродцев, до краев налитых злобой, бесновалась внутри старухи – в голове, в печени, в иссохшем чреве! – но не это было главной причиной неузнавания.

Никогда раньше бабушка не двигалась подобно бешеной собаке. Крадучись, выгнув спину, вздыбив лопатки, она приближалась к внуку: защищать или убивать, этого Яцек не знал. Ноздри Эммы широко раздувались – тварь, в которую превратилась женщина, чуяла свежую кровь.

Яцека бросило в жар. Огонь поднимался из раскуроченного взрывом сердца, охватывая все тело. В голове путалось, как во время горячки; зимой, заболев, он едва выжил – спасибо лекарю Ганчиреку. Сейчас лекаря Ганчирека рядом нет. А бабушка – рядом. С ножиком, каким враги зарезали папу.

А теперь зарежут мальчишек, не знающих законов чести!

«Бабушка, не надо! – хотел крикнуть Яцек, чувствуя, что готов простить гадкому Мирчо что угодно: камни, оскорбления, драку не по правилам. – Ты их уже напугала! Они больше не станут меня обижать!»

«Это не твоя бабушка, – ответил чужой, взрослый голос. Это он минутой раньше взорвал сердце Яцека Деггеля. – Это временное жилье крыс, мерзких пакостников. Она одержима. Берегись…»

Косматые злыдни не уйдут просто так, понял Яцек. Им нужно что-то дать взамен бабушки. «Берегись…» – повторил осторожный голос. «Другое тело…» – услышал мальчик, пораженный странной, выборочной глухотой. Никакого другого тела, кроме своего, у него не было.

Он поднял к небу руки, как колдун на картинке в одной из книжек:

– Ко мне! Идите ко мне! Все идите! Я зову вас!

Из него к бабушке хлестнули крепкие, просмоленные нити с рыболовными крючками-тройчатками на концах. Крючки впились в косматых, выволакивая их наружу. Трясясь от ужаса, соседские дети потом скажут: «Он превратился в костер.» Так и скажут: стоял, мол, и горел. И будут кричать по ночам, обмочив простыни, когда им приснится: вой, собачий вой летит в небо из глотки старухи, а из ее живота прыскают глянцевые кляксы.

Мерзко корчась, кляксы спешили к пылающему Яцеку.

Бабушка упала, забилась в конвульсиях, выронив нож. Глаза ее закатились, став похожими на два вареных яйца. На губах выступила пена, хлопьями стекла на подбородок. Женщина словно пришла к цирюльнику: бриться.

– Бесы! Спасайся! – завопил кто-то, самый сообразительный.

Но бежать не смог никто: ноги отнялись.

Бесы упирались, норовили повернуть назад, но некая сила тянула их к воплощенному крику: «Я зову вас!» Ныряя в Яцека, бесы с сухим треском сгорали без следа, как насекомые в пламени костра. Это длилось и длилось, сводя окружающих с ума, а потом бесы закончились, и огонь погас. Яцек качнулся, мешком осел на землю и застыл без движения.

Мальчишки бросились наутек.

– …в порядке. Пусть отсыпается – у него упадок сил. Выброс маны не проходит даром. У вашего сына огромный потенциал, сударыня. Но он должен научиться держать себя в руках. Иначе я ничего не гарантирую…

Держать себя в руках? Как нож? Чужой, незнакомый голос. Острый запах снадобий. Он заболел? К нему пришел лекарь? Снадобья пахнут иначе, чем зимой…

– Спасибо, мастер Ламберт! Вы уверены, что кроме вашего отвара Яцеку ничего не нужно?

Мама. Почему она не в ратуше? Где бабушка?

– Совершенно уверен, сударыня. Сон, хорошее питание и мой отвар – по десертной ложке три раза в день. Не волнуйтесь: ваш сын…

Слабость. Зверский голод.

– Мама, я хочу есть!

Над ним склонились два лица в туманных ореолах. Мама и… Кажется, он видел этого человека. В городе. Мастер Ламберт. Он что, тоже лекарь?

– Как ты, сынок? У тебя что-нибудь болит?

Яцек немного подумал.

– Ничего не болит. Есть хочу. А где бабушка?

Ламберт Геррен, дипломированный колдун, обитавший на другом конце Лотрены, примчался к дому Дегеллей сам, без вызова. Такой мощный выброс маны, как извержение вулкана, не мог остаться незамеченным. Восстановив картину по остаточным чаровым отпечаткам и свидетельствам очевидцев, Ламберт был потрясен. Спонтанный экзорцизм без оформления заклятиями, с одновременным уничтожением легиона матерых бесов – и это сотворил ребенок девяти лет от роду?!

Он не соврал: Яцек быстро встал на ноги. Бабушка приходила в себя намного дольше. Вернувшись к хлопотам по дому, она отказывалась говорить о происшедшем. На внука поглядывала с незнакомым прежде благоговением; встретившись с ним глазами, спешила отвернуться. Эмме Деггель было стыдно. Она, женщина с происхождением и принципами, пустила в душу гнилую бесовщину! При виде камня, угодившего в голову внука, она со страстью пожелала сорванцам ужасной смерти! – и стала воплощением мести.

Все это Яцеку позже объяснил приехавший в Лотрену волхв Грозната. Волхва вызвал мастер Ламберт. Колдун знал: Грозната разъезжает по всему королевству в поисках талантливых детей, беря их в первичное обучение.

– У тебя дар, мальчик, – подтвердил Грозната заключение колдуна. – Это прекрасно и опасно, как река, перегороженная сомнительной плотиной. Тебе необходимо учиться Высокой Науке. Иначе дар однажды убьет тебя. Хочешь стать магом?

– Хочу! – с замирающим от восторга сердцем пискнул Яцек.

Грозната хмыкнул. Так ответил бы каждый мальчишка. Но вскоре волхву предстояло убедиться: упорство Яцека – высшей пробы. Он хотел и умел учиться. Идея стать магом захватила ребенка целиком. Он станет великим чародеем! И сбудутся бабушкины мечты о возрождении славного имени Деггелей.