Джоэл Розенберг - Серебряный камень Страница 25

— Рад видеть тебя снова дома, Ториан, — прогудел преподобный Оппегаард. Ему не требовалось ни мегафонов, ни микрофонов — проповеди были слышны на всю округу. По своему обыкновению, он уселся в уголке, белоснежная бородища и просторный свитер придавали ему сходство с Санта-Клаусом. Дым от трубки преподобного выходил в вентиляционное отверстие на стене. Вообще Оппегаард никогда не курил в помещении, разве что здесь и у себя в церковной каморке. Каморка насквозь провоняла табачищем, и даже скаредный церковный комитет был готов пойти на расходы, чтобы оборудовать в подвале церкви специальную комнату для курения.

Но в доме Торсенов ощущался лишь едва уловимый аромат доброго луизианского табака — вытяжка работала отменно, вопреки попыткам дядюшки Осии ее усовершенствовать.

— Добро пожаловать в родные стены, — шмыгнув носом, приветствовала Минни Хансен. Минни не поднимала голову, сосредоточившись на своем вечном вышивании крестиком. Впрочем, Торри еще в школе убедился, что Минни даже затылком видела куда лучше, чем другой глазами.

Вернулась и мама — поставив на стол кружку свежего кофе, она прошествовала к мойке.

Плюхнувшись в кресло, Торри опасливо пригубил кофе, потом глотнул, как полагается. Славный теплый напиток, заваренный в доброй норвежской традиции на всем и всегда экономить. А что пьют французы? Чернеющий, маслянистый, горький как полынь!.. Как можно называть эту бурду кофе?

Хорошо дома!.. Отпив половину, юноша поставил кружку на стол.

— Папа вернулся?

Док Шерв покачал головой, продолжая барабанить пальцами по столу.

— Нет, но скоро будет, — сказал он, кинув взгляд на массивный золотой «ролекс».

— Ему следовало бы не мешкать, — слегка язвительно вставила Минни Хансен. Язвить она умела и никогда не упускала случая продемонстрировать свое умение. — Мы тут без Арни как без рук, да и Ларса нет в городе.

— Верно, — отозвалась сидевшая рядом с Торри мать. — Может, тебе съездить за ним?

— Могу и съездить, — кивнул юноша. — Но, по-моему, логичнее поспешить к Осии и остальным.

Вот в этом действительно был смысл. Торри удалось заработать себе добрую репутацию в Доминионах, в то время как Йен выхватил рубин Брисингов буквально из-под носа Брандена дель Брандена и остальных членов Дома Пламени.

Ивар дель Хивал — дело другое, однако Йен слишком уж привязался к нему. Это можно понять — Йену, как человеку, выросшему по милости его отца, в одиночестве, необходим был товарищ. Но Ивар дель Хивал — ординарий Дома Пламени, воспитанный на интригах и заговорах, как на необходимых для жизни витаминах.

А Арни? Старина Арни Сельмо? Спору нет, Арни отличный старикан. Именно старикан, поскольку уже в годах…

Преподобный Оппегаард подался вперед.

— Возникла проблема… — заговорил он, в паузах между словами затягиваясь трубкой и не сводя с Торри пристального взора из-под кустистых бровей. — Пришлось… несколько потрудиться… связаться с тобой.

— Да, Торри, — вмешалась мать, — я, наверное, все отели в Европе обзвонила, разыскивая тебя.

Торри нахмурился. Мама знала, что они с Мэгги были намерены останавливаться в дешевых молодежных гостиницах. Они дешевле, да и ни к чему пускать пыль в глаза, транжиря «отмытое» золото Доминионов. И в основном они не изменяли этому правилу, лишь изредка позволяя себе понежиться в роскошных отелях, где подают завтрак в постель и ванны будто бассейны.

Они намеренно не сообщали, где находятся, потому что с самого начала так и было задумано: никаких конкретных планов, никакой программы во время отдыха. Никаких книг, никаких соседей, никаких хлопот, никакого Брисингамена.

Вошла Мэгги в джинсах в обтяжку и клетчатой рубашке, застегнутой далеко не на все пуговицы. Она выглядела как-то странно, и Торри даже не сразу понял, что дело тут в косметике — щеки горели, на губах лежала помада, что-то там у глаз и на веках… Обычно Мэгги не пользовалась косметикой — и уж совершенно точно не торопилась сушить волосы феном и краситься сразу после душа.

Что, черт побери, происходит?

—  Я ничего важного не пропустила? — деловито осведомилась Мэгги.

— Вовсе нет, — заверил ее преподобный Оппегаард, украдкой и в то же время с явным одобрением оглядывая девушку. — Вот, Карин жалуется, что едва вас разыскала.

Мэгги посерьезнела и тут же, дипломатично решив не заострять на этом внимания, жизнерадостно улыбнулась.

— Ну, в конце концов мы здесь. Полагаю, ненадолго… — Усаживаясь рядом с Торри, она слегка хлопнула его по плечу и театрально поблагодарила мать Торри за поднесенные кофе и печенье.

— Что ты сказала своим родителям? — поинтересовалась Минни Хансен.

Снова сияющая улыбка.

— Мы с моими родителями давно достигли взаимопонимания, миссис Хансен.

— Что же это за взаимопонимание? И называй меня Минни. Ториан до сих пор зовет меня «миссис Хансен», но он учился в моем классе, и нам так лучше. Верно, Ториан?

— Да, миссис Хансен, — согласился Торри, от души надеясь, что прозвучало это без оттенка иронии. Конечно, сейчас она всего лишь безвредная старушка, однако в его памяти она до сих пор грозно восседает за учительским столом.

— Так в чем же состоит взаимопонимание с родителями? — допытывалась миссис Хансен у Мэгги.

— Я всегда рассказываю им то, что считаю необходимым, а они во всем меня поддерживают, — ответила девушка. — Вряд ли им нужно знать, чем конкретно я занимаюсь. Да и поверить этому… Мама бы точно не поверила, даже если бы видела все собственными глазами. А папа…

— Он ведь психолог?

— Врач-психиатр, — уточнила Мэгги. — Он не заставляет крыс бегать по лабиринтам; он лечит людей. И давно привык, что ему рассказывают самые невероятные истории.

Минни кивнула:

— Школьные учителя тоже, можешь быть уверена. Как же вы пришли к такому пониманию?

— Сила характера, — ответила Мэгги.

Торри пытался понять, почему же мать уставилась на них, и отчего Мэгги решила утаить, что…

— С силой характера недолго и переборщить, — высказал свое мнение преподобный Оппегаард. — Не зря моя Эмили неизменно величает ее «твердолобостью». — Он пару раз пыхнул трубкой, после чего повернулся к матери. — Чего я не понимаю — да и Минни тоже, верно, Минни? — так это почему вы им лжете, Карин.

В комнате словно похолодало.

— Не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите, Дэвид Оппегаард, — процедила мать. — И вообще, мне бы очень не хотелось, чтобы меня обвиняли во лжи в стенах собственного дома.

— Тогда сядьте и расскажите все по порядку, Карин, — тихо и ласково попросила ее Минни. — Сядьте, прошу вас.