Ник Перумов - Хедин враг мой - Том 2 Страница 26

— Мне вполне хватит Асгарда, если удастся оживить его окончательно.

Гулльвейг покачала головой, словно не в силах поверить услышанному.

— Ты ждал столько лет — только ради этих стен?

— Ради асов, — коротко поправил её Хрофт.

Мать Ведьм больше ничего не сказала. Резко развернулась на каблуках и с грацией, которой словно бы и не мешала сталь доспехов, исчезла за дверями Валгаллы.

— Отец! — сорвалась с места Райна.

— Всё хорошо, моя Рандгрид. — Один поднялся, мощный, грозный, несокрушимый... впрочем, точно гак же выглядел он и перед Боргильдовой битвой. —

X ЕДИН, ВРАГ МОЙ. Т. II. «...Тот ПРОТИВ НАС.!»

-и—•—•—•—н-н—•—.—•——■—.—•—н-

П< г хорошо. Жди. Жди и ни в коем случае ни во что m вмешивайся.

Но, отец...

Ни во что не вмешивайся, — внушительно по-игорил Старый Хрофг. — Всё идёт по плану.

Хорошо, владыка, — поклонилась валькирия. — ()тец, а остальные асы... когда ты вернёшь их к жизни? К настоящей жизни? И... у меня к тебе просьба.

Просьба? — нахмурился Отец Дружин.

Да. Ты разве не почувствовал, что я пришла не

одна?

Не одна? — Брови Старого Хрофта сошлись.

Да, отец. Я не могла освободить твою супругу Фригг, моих единокровных сестёр, других асов — и оставить в царстве мёртвых мою мать!

— Твою... — поперхнулся Один, брови его теперь игзли вверх. Он, похоже, с трудом удержался, чтобы не разинуть рот.

Сигрун, мою мать. Дочь великана Хримвальди. Гы забыл о ней, отец?

Хрофт молчал.

Ты привела сюда призрак твоей матери? — произнёс он наконец.

— Да, отец. — Райна не опустила глаз, хотя гнев ()дпна уже невозможно было не замечать.

И не сказала мне ни слова.

— Я не могла её оставить!

— А матерей своих сестёр?

— Я их не знала, отец!Как могла я найти их, если мне неведомы даже их имена?

— Тебе не следовало этого делать.

— Быть может, я не спросила твоего совета заранее, отец. — Гнев закипал уже и у Райны. — Но оттуда, из владений Демогоргона, дозваться до тебя не смог ны никто, даже Дух Познания. Я не могла...

120 -и—•—•—•—н~м—• • •—м-и—■—•—•—и-

— Чего же ты хочешь теперь, дочь моя? — угрюмо спросил Ас Воронов.

— П-понятно чего, отец. Чтобы ты вернул маму к жизни, как ты вернул остальных асов.

— И ты уверена, что я смогу это сделать?

— Конечно! Ведь другие асы — вот они! Прямо передо мной!

— Дочь! — Старый Хрофт тяжело вздохнул. — Дочь моя, почему ты — валькирия — жила, не зная власти времени над собой, а Сигрун, твоя мать — умерла?

— Потому что... потому что я — твоя дочь?

— Верно. А время не властно над нами потому, что мы — первичные искры дыхания Творца, коснувшиеся плоти молодых миров. Искра эта жива в нас, и даже Ямерт с его присными не смогли её погасить. Я воссоединил души асов с новой плотью. Я высвободил их пленённые искры, след огненного толчка, дарованного Творцом...

— Но для моей матери ты сделать этого не можешь? — перебила Райна.

— Призраков можно наделить плотью, — в свою очередь перебил Старый Хрофг. — Хедин Познавший Тьму умел делать это особенно хорошо. Но ты хочешь не просто ведь плоти, ты...

— Думаю, моя мать будет счастлива любому телу, — яростно бросила Райна. — Сделай это, отец. Она ведь ждала так долго. Ждала в царстве мёртвых. Знала, что дороги назад нет... а всё равно ждала, потому что пока помнишь себя живой — надеешься, несмотря ни на что. Домен Демогоргона, хоть и не ровня нашим залам Хель, но тоже не слишком радостное место.

Хрофт долго молчал. Молчал, пока стены Валгаллы не дрогнули вдруг, и Отец Богов не сощурился, глядя, казалось, прямо сквозь брёвна и камень.

— Сигрлинн здесь... Что ж, Рандгрид, я сделаю, что смогу.

Если воинство Сигрлинн достигло Асгарда, то не позволишь ли ты, отец...

— Нет, не позволю, — покачал он головой. — Если хочешь, чтобы я и впрямь вернул тело Сигрун, — ничего не делай. Только смотри.

Райна несколько мгновений глядела прямо в глаза Асу Воронов. Хотела сказать, что не для того прошла сквозь смерть, не для того поднималась на самую вершину Мирового Древа, к Оку Творца, чтобы теперь перекидываться пустыми словами.

Что все хитрые планы не стоят того, чтобы из-за них её мать оставалась бесплотным духом и с ней даже нельзя было говорить так, как дозволялось в царстве Демогоргона.

Но вместо этого она лишь поклонилась и, следом за Гулльвейг, шагнула за порог Валгаллы.

Ник П ЕРУМОВ ♦*~И —■— м~м —•— м-

Бедолага Фенрир, похоже, понял, что с Ночными Всадницами шутки плохи. От обожжённой морды его валил дым, остро пахло палёной шерстью. Он не сдавался, однако ведьмы осторожно и без лишнего риска теснили и теснили его, отрезая дорогу полыхающими сетями.

Рыцари в белой броне торопились за Сигрлини. У них не было осадной снасти — верно, чародейка собиралась просто проломить стены крепости.

Огромный волк меж тем, рыча, пытался рвать сети, пытался достать мучительниц одним прыжком, однако добивался лишь новых обожжённых полос на морде и боках, а ведьмы, ловко расступаясь и уворачиваясь, отгораживались огненными стенами.

Братца требовалось спасать, и притом немедля.

Но отец велел...

Едва ли великий Один обрадуется, если сын Локи падёт в этой неравной схватке!

У ворот Асгарда Гулльвейг и Сигрлини вновь стояли лицом к лицу, или, вернее, это Мать Ведьм стояла лицом к огненному вихрю.

Что отец задумал? Чародейка настроена вполне решительно; и не похоже, чтобы для Гулльвейг эта схватка оказалась лёгкой прогулкой.

Фенрир вновь взвыл, жалобно и с отчаянием; волк-исполин, храбро бившийся с чудовищами подле врат Демогоргона, несмотря на рост и силу, уступал натиску магии.

Видать, особая это была магия, мелькнуло у Райны.

Райна больше ие колебалась. Фенриру отцов запрет оказался не указ, если, конечно, отец вообще ему что-то запрещал; но спасать чересчур решительного братца, кроме неё, больше некому.

Воительница поправила альвийский меч у пояса и, перепрыгивая через три ступеньки, бросилась вниз с парапета.

* * *

Что-то шло не так.

Нет, не «что-то». Не так шло всё, и Ракот Вос-ставший, стоя подле Кипящего Котла, чувствовал это острее, чем когда бы то ни было. Он возвращал старую и почти забытую часть себя, своей памяти, своей самости.

Быть Владыкой Тьмы когда-то получалось у него совершенно естественно.

Нависая чёрным вихрем над Кипящим Котлом, стягивая к себе эманации Тьмы, Ракот отчётливо ощущал, через что он переступает.

Через тихое, лишённое богов существование Упорядоченного, по которому порой отправлялся погулять черноволосый варвар с голубыми глазами. Упорядоченное, живущее само по себе, где Восставший с Познавшим Тьму лишь гасят самые крупные пожары, предоставляя смертным и бессмертным обитателям Сущего справляться с остальным само-с гоятельно.