Татьяна Солодкова - Пароль: рододендрон Страница 26

Честно говоря, я ощущала легкий страх перед новой встречей с Валентином. Перед глазами упорно стояла его холодная улыбка и короткая команда: "Сверни ей шею".

А когда увидела его, страх пропал, уступив место чувству глубокой неприязни.

Валентин сидел в одном из кресел, нога на ногу, руки расслабленно покоятся на подлокотниках. Одет, как и в прошлую нашу встречу, в строгий костюм с галстуком, сверху теплое пальто, снятые кожаные перчатки лежат на коленях.

Но мое внимание больше привлек не он, а молодой человек, сидящий от него по левую руку. Все-таки все трое братьев были похожи. Младший оказался таким же высоким, те же волосы, те же глаза, только если Алекс был спортивным, а Валентин одутловатым, то Григорий просто тощим и каким-то нескладным. На вид ему было лет двадцать пять, если не меньше, лицо добродушное, а при виде Алекса его еще и озарила по-настоящему счастливая мальчишеская улыбка.

При нашем приближении, Валентин даже не сподобился встать, зато второй вскочил. А когда он вдруг повис у Алекса на шее, я часто заморгала, не веря своим глазам.

-- Как я рад тебя видеть! -- выдохнул он.

-- Я тоже рад, -- ответил Алекс, но весьма сдержанно.

Григорий это тоже заметил, отступил на шаг, несколько раз перевел взгляд с одного брата на другого, а потом чуть не взвыл:

-- Ну, прекращайте вы, а! Мы же семья!

-- Сядь, -- ледяной голос Валентина прозвучал как приказ.

Младший брат вскинул голову, будто хотел возразить, но, встретившись со старшим взглядом, опустил глаза и послушно вернулся на покинутое место.

Алекс при всей этой сцене только скривился, но комментировать не стал. Я же снова вспомнила строки из Ершова: "...средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак". Дурак ведь, действительно, дурак. Зачем он слушается?

Валентин же заметил меня и одарил презрительным взглядом.

-- Так и думал, что притащишь ее с собой, поэтому тоже пришел не один.

-- Только меня на входе не дожидается десяток хлопцев, -- спокойно заметил Алекс.

Валентин же только развел руками.

-- Ну, извини, я без охраны не хожу. А в зале только мы, и ты это прекрасно знаешь.

Алекс кивнул, значит, тот не соврал, и на встречу на самом деле взял с собой только младшего брата.

-- А его зачем взял? -- Алекс кивнул в сторону Григория. -- Чтобы сразу напомнить, что мы семья?

Валентин усмехнулся.

-- Но ведь милая сценка вышла, не находишь?

Младший вскинул голову с горящими от обиды глазами, но тут же опустил снова. Прямо как старик в сказке про Морозко: "Молчу, молчу..."

Алекс оставил последнюю реплику и эту пантомиму без внимания и опустился в кресло, стоящее в ряду напротив того, в котором расположились братья. Я молча устроилась в соседнем.

-- Итак, о чем ты хотел поговорить? -- спросил Алекс.

На лице Валентина появилось разочарованное выражение.

-- Фи, так сразу о делах. А как же "я рад тебя видеть", "как ты" и так далее?

-- Что с тобой стало? -- грустно спросил Алекс, чем вызвал у брата всплеск злости.

-- О, со мной как раз ничего. Я двигаюсь курсом, выбранным много лет назад. А вот ты предал всех нас, пошел против семьи.

-- Не надо патетики, -- попросил Алекс.

-- Что ж, хорошо, -- легко согласился Валентин, -- давай о деле. И дело состоит в том, что мне нужна настоящая булавка. Шуточка твоей пассии меня, конечно, повеселила. В общем-то, признаю, сам дурак, не знаю, с чего я решил, что ты настолько глуп, чтобы отдать какой-то бездарной девчонке ценнейший артефакт.

-- Между прочим, настоящая булавка была на другом рукаве, -- не сдержалась я, вот же самовлюбленный индюк.

Алекс бросил на меня короткий умоляющий взгляд, и я тут же прикусила язык.

-- Хоть послушная, -- хохотнул Валентин.

Я почему-то думала, что Алекс разозлится, но нет, он оставался совершенно спокойным.

-- Мне кажется, это совсем не твое дело.

-- А мне кажется, -- не остался в долгу Валентин, -- что ты переходишь границы, раскрывая свои способности перед очередной бездарной. Ладно, Лиза, она хотя бы была твоей законной женой, но эта -- это уже слишком.

"Эта" -- это же надо, сколько презрения можно вложить в одно короткое слово.

-- Я думал, Лиза в качестве моей жены тебя более чем устраивала, -- неожиданно сказал Алекс. -- Бедная, наверное, ей тяжело теперь живется без кругленькой суммы, поступающей от тебя на счет за то, что она шпионила за мной.

Моя челюсть ухнула вниз. Ну и дела. У этой дамочки, и правда, талант к зарабатываю денег. Об этом Алекс мне не рассказывал, и я догадывалась почему, я бы тоже о таком не распространялась -- слишком мерзко.

-- Ну, извини, -- едко ответил Валентин, -- если ты месяцами не даешь о тебе знать, должен я, как старший брат, знать, чем ты занимаешься.

-- Мог бы позвонить, а не использовать против меня человека, которому я доверял.

-- А я говорил, что нечего доверять бездарным, -- нравоучительно заметил Валентин.

У Алекса заиграли желваки, но он сдержался.

-- Итак, Валь, чего ты хочешь?

-- Ясно что -- артефакт.

-- И зачем же он тебе?

-- Как зачем? -- не понял Валентин. -- Я уже тебе говорил и объяснял на пальцах. Дар -- это оружие, его нельзя давать в руки кому попало. Всех одаренных нужно контролировать, и "Булавка Повиновения" -- идеальный вариант.

Данная тирада не возымела над Алексом никакого эффекта. Он поморщился:

-- Термин даже выдумал?

-- Я уже все выдумал и продумал, -- разозлился Валентин. -- И между мной и воплощением в жизнь моего плана стоишь только ты.

Алекс смотрел в горящие глаза брата не меньше минуты, прежде чем снова заговорить:

-- Ты хотя бы понимаешь, что ты говоришь? Ты не Бог, чтобы контролировать других.

-- Я буду их Богом, когда у меня будет достаточное количество булавок.

Алекс вдруг рассмеялся, так резко, что я вздрогнула.

-- Кажется, кто-то забыл выпить лекарство от мании величия.

-- Смейся, пока можешь, -- бросил Валентин.

-- Ах, даже так? -- Алекс, и правда, перестал веселиться. -- Значит, в этом твой план? Заполучить булавку и первым делом опробовать ее на мне?

-- Да ты что? -- вскинулся Григорий. -- Валька не... -- но резко замолчал, не верящее глядя на старшего.

-- Ты должен быть с семьей, -- отрезал Валентин, даже не посмотрев на внезапно подавшего голос брата, его взгляд был прикован к Алексу. -- Твой дар бесценен. То, как ты сумел развить свои способности, заслуживает внимания, изучения, ты сможешь обучать молодежь, ты...

Вот теперь, кажется, Алекса пробрало. Он смотрел на Валентина не верящее, так, словно видел впервые, и его до ужаса пугал этот незнакомец.

То, что говорил старший Лазовский, на самом деле шокировало. Он вот так прямо заявлял своему родному брату, что хочет лишить его воли и сделать из него бесчувственную марионетку "на благо одаренных". Меня замутило.