Татьяна Солодкова - Пароль: рододендрон Страница 27

То, что говорил старший Лазовский, на самом деле шокировало. Он вот так прямо заявлял своему родному брату, что хочет лишить его воли и сделать из него бесчувственную марионетку "на благо одаренных". Меня замутило.

Валентин все говорил и говорил. О перспективах, о прекрасном будущем, где люди с даром больше не будут мериться силой и враждовать... Лицо Алекса каменело с каждым его словом. Он говорил, что брат никогда не причинит ему вреда. Как же это, наверное, больно, осознать сейчас, как ошибался.

-- Если бы я не был так ценен, ты бы меня уже убил? -- как-то отрешенно спросил Алекс, когда Валентин выговорился.

-- Я готов пойти на крайние меры и сейчас, -- ничуть не смутился тот. -- Ты вынуждаешь меня сам. Такой дар, как у тебя, должен быть в семье, и нигде больше. И если ты не отдашь мне артефакт добровольно, ты сам должен понимать, чем это кончится.

-- Я понимаю, -- ответил Алекс. -- Спасибо за встречу, теперь я все очень хорошо понимаю, -- он встал со своего места. -- Пойдем, -- это уже мне, -- разговор окончен.

Я молча поднялась. Хотя это не моя семья и не моя надежда только что рухнули в одночасье, меня все равно потрясывало.

-- Стой! -- вскочил вслед за нами Григорий. -- Не уходи, так же нельзя!

Алекс обернулся, окинул младшего брата взглядом с ног до головы, а потом посмотрел прямо в глаза:

-- Гришка, ты или сейчас уходишь вместе со мной, или прощай.

Григорий побледнел, но остался стоять на месте.

Алекс, развернулся и пошел прочь, не оглядываясь, увлекая меня за собой.

10 глава

Алекс молчал всю дорогу, и когда ехали, сменив по дороге несколько машин такси, и когда заселялись в новую гостиницу.

Молчал и когда въехали в номер, на этот раз просто шикарный, по сравнению с предыдущим нашим пристанищем.

Молчал, пока снимал верхнюю одежду.

Бросил только короткое:

-- Я в душ, -- и стремительно скрылся в ванной, где почти сразу же полилась вода.

Я тоже молчала. Что я могла сказать? Попытаться утешить? Глупое занятие. Пытаться развеселить и приговаривать что-то вроде: ерунда, подумаешь, братья предали, мелочи какие?

Я ведь прекрасно понимала, что произошедшее не ерунда, и сегодня его мир основательно пошатнулся. И, как бы я ни хотела, помочь я не могла. А потому просто не мешала, решив дать ему время, чтобы прийти в себя.

Алекс был в ванной долго, значительно дольше обычного (я уже успела достаточно изучить его привычки), наверное, стоял под холодной водой и пытался успокоиться.

Когда он вернулся в белом гостиничном халате на голое тело, я сидела за столом и пила чай. Вкуса, честно говоря, совершенно не чувствовала, но не придумала ничего лучше, чтобы скоротать время.

Алекс подошел ко мне и устроился на стуле напротив.

-- Ты как? -- спросил он.

Мои брови взметнулись вверх.

-- Мне кажется, это должна быть моя реплика.

Алекс дернул плечом.

-- Со мной все нормально. Мне показалось, ты испугалась.

-- Расстроилась, это точно.

Я сделала ему тоже чая, он благодарно кивнул и взял кружку, сам же смотрел на меня в этот момент более чем задумчиво.

-- Что? -- не поняла я.

-- Просто хотел сказать, что если ты все-таки решишь уехать, сейчас у тебя для этого последний шанс. Валентин прямо дал понять, что на нас начнется настоящая охота, в которой он никого не пощадит.

Я упрямо встретила его взгляд.

-- Думаешь, я могу сейчас сбежать и бросить тебя одного?

-- Не думаю, -- ответил Алекс, и мне стало легче. -- Но это было бы правильнее.

Я невесело усмехнулась.

-- Мне казалось, ты уже понял, что на звание "Мисс Правильные поступки" я не претендую.

-- Догадывался, -- вздохнул Алекс и надолго замолчал, о чем-то задумавшись.

Наверное, стоило и дальше придержать язык за зубами, но я, кажется, уже исчерпала лимит своего терпения. К слову, о правильных поступках...

-- Это правда, -- спросила я, -- что Валентин платил твоей бывшей за информацию?

Алекс бросил на меня короткий взгляд, потом то ли усмехнулся, то ли скривился.

-- Уверена, что ты хочешь это знать?

-- Если не хочешь, не рассказывай, -- совершенно непоследовательно ответила я.

Алекс пожал плечами.

-- Ладно, если тебе интересно. Да, он платил ей. И не только за это.

У меня похолодело внутри. Господи, что этот самопровозглашенный Бог мог еще натворить?

-- ... он платил ей еще и за то, чтобы она пила противозачаточные средства. В тайне от меня, разумеется.

-- Зачем? -- не поняла я.

-- Как зачем? Ты же слышала брата, мой дар слишком ценный, он должен быть в семье, негоже плодить потомство от бездарной.

Нет, ну это слишком даже для такого, как Валентин. Даже мое больное воображение не смогло бы до такого додуматься.

-- Когда ты узнал? -- мой голос как-то сам стал тише.

-- А вот после смерти деда и узнал. Валька сам мне рассказал, мол, что я должен быть ему благодарен.

-- Ух, -- я шумно выдохнула, -- веселые у тебя родственнички.

-- Ага, -- охотно согласился Алекс, -- сижу ухохатываюсь.

Я протянула руку через стол и сжала его ладонь в молчаливой поддержке. Все-таки иногда и я умею вовремя заткнуться.

***

Весь остаток этого дня и весь следующий ломали себе головы над дальнейшими действиями, но ничего ни светлого, ни радужного так и не пришло. Мы топтались на месте. Распределение сил осталось прежним, только теперь мы знали, что Валентин с легкостью распрощается с нами обоими, лишь бы заполучить желанный артефакт.

Я настолько увлеклась проблемами Алекса и всеми этими магическими делами, что мысль, что мне пора бы уже подумать о собственной жизни, пришла подобно озарению. Вот вечно со мной такое: стоит чем-то по-настоящему увлечься, забываю обо всем на свете.

-- Алекс, -- отвлекла я его от раздумий.

-- А? -- отозвался он, продолжая что-то делать в ноутбуке.

-- Мне надо позвонить Ксюше.

К моему удивлению, он не стал ни спорить, ни запрещать. Пожал плечами:

-- Звони.

Но я все-таки сочла нужным объяснить:

-- Понимаешь, она ведь думает, что я улетела за границу, но ведь я могла ей позвонить. Моего номера у нее нет, наверное, места себе не находит, а я еще и Нафаньку на нее повесила.

Теперь Алекс посмотрел на меня удивленно.

-- Зачем оправдываешься?

-- Просто боюсь, вдруг я позвоню, а телефон засекут, -- призналась я.

Он задумался.

-- По идее, телефон, который я тебе дал, засечь не должны.

Правда, уверенности в его тоне я не услышала.

-- А без идеи?.. -- догадалась я.

-- А без идеи -- черт его знает, -- честно ответил Алекс. -- После вчерашнего я уже ни в чем не уверен. Но о своей жизни тебе тоже забывать не следует, тут я с тобой согласен.