Алексей Кунин - Тихий Дозор Страница 26

– И, в-третьих, ваше величество, – продолжил герцог, – барон Ройс вынудил моего племянника напасть, нанеся ему тяжкое оскорбление, утверждая сначала, что граф Лоис Вилардо – не отец Энцо, а затем признавшись в убийстве Лоиса, – герцог наконец, позволил себе метнуть в сторону Феликса взгляд, исполненный ненависти.

– Вот как? – король взглянул на Ройса. – Это правда, барон?

– Конечно, нет, – ваше величество, – возмущенно ответил Ройс.

Если бы Феликс не готовился к этому вопросу с той секунды, как увидел герцога возле колонны, вряд ли бы он смог солгать столь достоверно. А будь это лет десять назад, даже столь долгая подготовка не принесла бы результата. Но с тех пор прошло слишком много времени, а сам Феликс пережил слишком многое и многих, чтобы верить, что в любой ситуации надо говорить только правду. Королю сейчас не объяснишь, что Ройс смотрел в глаза Энцо и видел в них, что молодой граф уже всё решил и взвесил, в том числе двойное превосходство в воинах и своего дядю-герцога, который защитит племянника от королевского гнева из-за убийства вассала короля. И Феликс тогда просто бросил два камешка на свою чашу весов.

– Не сомневаюсь, что это – выдумка кого-то из выживших наемников графа, – продолжил Ройс. – Достаточно отметить, что, насколько мне известно, Лоис Вилардо погиб в Геронне. В это время я находился на излечении в Мальрине. – Ройс взглянул на герцога, который, казалось, опешил от его слов. Судя по всему, Вердозо был уверен, что Феликс признает его правоту и будет всячески оправдываться перед королем, объясняя свой поступок.

– Я верю вам, – Стефан кивнул и обратился к герцогу. – Итак, мессир Вердозо, я разделяю вашу печаль, но, кажется, тут все ясно.

– Ваше величество…, – попытался было прервать короля герцог, но замолк, натолкнувшись на посуровевший взгляд Стефана. – Итак, – продолжил тот с нажимом, – король выслушал вас обоих, мессиры, и объявляет свое решение. – Ройс и Вердозо одновременно преклонили колено перед троном.

– Рокли, записывай. – Из-за левого плеча короля вынырнул седой, небольшого роста, будто весь ссохшийся старичок, смотревший прямо перед собой подслеповатыми глазами. На шее у него висела бронзовая чернильница, в руках старик держал перо и чистый свиток.

– Настоящим, единодержавный король Нолдерона, Стефан Ульпинн, повелевает. Признать графа Энцо Вилардо виновным в нападении на земли нашего вассала, барона Феликса Ройса, а также в причинении вреда его имуществу и угрозе его жизни. Признать смерть графа Энцо Вилардо наставшей вследствие защиты бароном Ройсом своих земель и собственной жизни. Обязать барона Ройса уплатить герцогу Вердозо цену крови, в размере пяти тысяч двойных золотых…, – не успел Феликс оценить величину оглашенного штрафа, как король закончил:

– Которые барон Ройс обязан уплатить не позднее двух лет с нынешнего дня. Это все.

– Ваше величество, – герцог поднялся с колен, его лицо было белым от гнева, губы дрожали. – Это немыслимо. Мой племянник – не какой-нибудь лавочник, чтобы объявлять за него цену крови. Он – наследник древней и благородной крови. Кровь за кровь…

– Молчать! – вдруг взорвался гневным выкриком Стефан.

Вспышка королевского гнева была столь внезапной, что стоявшие у трона отшатнулись. Феликс отметил, что лицо короля неуловимо изменилось. Глаза заволокло каким-то белесым налетом, ноздри гневно раздувались, а сам король будто бы смотрел внутрь себя. Ройса отчего то пробила дрожь.

– Если вы, герцог, – Стефан наклонился к Вердозо, – скажете еще хоть слово, клянусь Святым светом, вы пожалеете, что в этот день не остались дома. Я – ваш сеньор и ваш долг – повиноваться решению своего сеньора. А если вы считаете, что ваше происхождение и богатство дают вам право оспаривать мои решения, – голос короля понизился до свистящего шепота, – то у нас еще, слава Единому, не перевелись палачи. Падаль… всех к ногтю… – лицо короля исказилось, казалось, его душит изнутри некая невидимая сила.

Герцог застыл камнем на месте. Окружавшие трон чиновники и советники в испуге толпились на расстоянии. Лервуа, королевский маг, пристально смотрел на Стефана, но молчал.

Вдруг из-за трона выскользнула фигура: Ройс узнал мужчину, которого так пристально рассматривал Койт. Он скользнул к королю и начал что-то шептать ему на ухо. В движении с головы незнакомца съехал капюшон и Феликс смог рассмотреть лицо бородача. На вид ему было около пятидесяти, худое лицо обрамляли черные, с проседью, волосы. Над узкими губами орлиным клювом торчал нос. Странно, что при этом у мужчины были серые, а не черные, глаза.

Шепот незнакомца оказал воздействие на короля: постепенно цвет лица Стефана приобрел прежний естественный цвет, вернулась в глаза осмысленность. Король взглянул на стоявших перед троном аристо, нахмурился, будто вспоминая, что же сейчас произошло, и наконец произнес.

– Герцог, я сочувствую вашей потере и скорблю вместе с вами, но признайте, что к смерти маркграфа привела его собственная неосторожность. – Вердозо лишь склонил голову, ничего не ответив.

– Барон, – обратился Стефан к Феликсу, – буду рад, если вы вдруг решите вернуться к нам на службу. Храбрые и испытанные воины нужны королевству не только в дни испытаний и невзгод.

– Ваше величество, – поклонился Ройс, – если в будущем я и решу избрать путь служения, то клянусь, что этот путь будет проходить только под сенью скипетра вашего величества.

– Хорошо, – кивнул Стефан. – А теперь, думаю, мне надо отдохнуть.

Король вдруг, словно ребенок, совершивший какую-то оплошность и теперь тщетно раздумывающий о том, как ее исправить, в поисках старшего наставника, повернул голову к черноволосому незнакомцу, немедленно кинувшемуся к трону.

Феликс, еще раз поклонившись, пятясь, спустился по ступенькам, снова, в какое-то мгновение, резко окунувшись в тихий гул голосов придворных, явно встревоженных картиной, которую они могли наблюдать, без звука, минуту назад. Он направился к Койту, спиной ощущая горевший ненавистью взгляд герцога.

– Королевская аудиенция окончена, господа, – тем временем объявил церемониймейстер. – Его величество желают отдохнуть. Завтра днем прием будет продолжен.

Словно в подтверждение его слов, Стефан поднялся с трона и степенно удалился через те же двери, через которые недавно вошел в зал. Придворные начали расходиться.

– Ну как? – встретил Феликса нетерпеливый шепот Койта.

– Похоже, моя голова останется при мне, – выдавил Ройс улыбку. Он понимал, что должен радоваться такому исходу: пять тысяч двойных – огромная сумма, но за два года, поднапрягшись, он смог бы её собрать. Кроме того, Феликс сомневался, что герцог примет назначенную королем за графа цену крови. Но вместо радости он ощущал усталость, как будто час или два махал мечом. Как бы там ни было, в одном можно не сомневаться: сегодня он приобрел весьма могущественного и опасного врага.