Сердце шипов - Мерседес Лэки Страница 27

Лобо помотал головой.

– Ты происходишь из древнего рода великодушных, храбрых, преданных, но по сути своей простых людей.

– О. – Я встала. – Значит, просто пойду и сниму его со стены, – заключила я, заходя в подстройку.

– Прошу. А потом мы сможем вернуть тебя во дворец, пока твой отец не начал беспокоиться.

Как только я прикоснулась к мечу, он перестал светиться, и я сняла его с пары колышков, словно самый обычный клинок из нашей оружейной. Однако он был очевидно сделан под маленькую женскую ладонь, одноручный, в пару к щиту. Несмотря на вековой возраст, кожаные ножны выглядели практически новенькими. Капельку потертые, но не потрескавшиеся. Меч ничуть не отличался от мечей, которыми пользовался отец: совершенно простой, напрочь лишенный украшений, в чем, полагаю, и заключался весь смысл. Совсем не нужно, чтобы клинок практически вопил: «Эй, я могущественный волшебный меч!» Даже навершие было не из агата, а простое, стальное. Я повесила ножны себе на пояс. И мы снова отправились в путь.

Мы все-таки заглянули в домик Брианны, но ее там не оказалось, к глубокому разочарованию Лобо.

– Я постараюсь заглядывать во время ваших занятий, – сказал волк. – А если ты одна, я это учую и сопровожу тебя к Брианне. Было очень приятно познакомиться, Мири.

– Очень рада знакомству! – отозвалась я и, поддавшись порыву, обвила руками его шею. Лобо не отстранился, так что, думаю, ему понравилось. – Надеюсь, мы станем друзьями.

– О, – волк вывалил язык в ухмылке. – Мы уже друзья. Доброй ночи, Мири. Расскажи об этом своему королю и волшебнику, но больше никому. Помни, кто-то может завладеть клинком и отправиться убивать светлых фей. Не то оружие, о котором стоит знать многим. Я передам Брианне, что меч у тебя. Правда, скорее всего, она уже в курсе. Она такая.

Глава 6

Я вернулась во дворец как раз вовремя, чтобы успеть переодеться. Подумывала спрятать меч под матрасом, но чем больше размышляла, тем больше убеждалась, что идея очень плохая. Белинда туда постоянно заглядывала – но подозревала не меня, а служанок в том, что они не переворачивают перину и не протирают каркас кровати от пыли каждый день. Если меч так важен, то совать его под матрас точно не стоит. Так что, прежде чем Белинда явилась «помочь» мне одеться, я влезла в платье и пристегнула ножны, которые спрятала под сюрко[1], а потом отправилась проверить, переоделись ли мама с папой.

Да, они были почти готовы: слуги как раз вносили последние штрихи в их образы. Папа стоял лицом к двери: увидев мой новый «аксессуар», он очень удивился. Сюрко скрывало меч далеко не так хорошо, как я надеялась.

– Думаю, дальше мы справимся сами, благодарю, – сказал папа слугам, которые нависали над ним и мамой, расправляя швы и рукава.

Все четверо поклонились и вышли, чтобы присоединиться к остальным слугам в парадном зале за ужином.

– Надеюсь, этому есть объяснение? – поинтересовался папа у меня, как только лишние уши удалились.

Мама, повернувшись, испуганно прикрыла рот ладонью.

– Есть, – кивнула я и рассказала все как есть.

В комнате воцарилась абсолютная тишина.

– Я ничего об этом не знала, – призналась мама. – Насколько мне известно, в моей семье были только дворяне и сквайры – ну, иногда еще рыцари.

– Что ж, теперь ясно, как они, собственно, и стали дворянами и сквайрами, – задумчиво проговорил папа. – А еще ясно, почему первого защитника Лайонела всегда называли Безымянным рыцарем – в те времена первому защитнику не подобало быть женщиной. Ты знаешь, чем все кончилось, Мири? Армия Лайонела загнала Узурпатора в угол, и он потребовал поединок. Своим заступником он выбрал темного. Тот, очевидно, намеревался схитрить, использовать магию, а не победить в честном бою. Однако его быстренько уложили на лопатки и вынудили сдаться. – Папа указал на меч у меня на боку. – Ну, теперь мы знаем, как это случилось. Это не Безграничный свет был на стороне правды и добра, а волшебный клинок волшебника Стюарда. – Папа задумчиво потер шею. – Само собой, нельзя просто оставлять у всех на виду. И я хочу показать его Джеррольду.

– Так сказал волк Лобо. Но я не могу прятать меч у себя в комнате, и здесь тоже нельзя, а если стану его носить, то сплетен станет еще больше.

Оруженосцам, а, строго говоря, им я и считалась, не разрешалось носить оружие во время трапез. Такое было дозволено лишь избранным рыцарям, которые отличались здравомыслием и умеренностью в выпивке. После кубка-другого временами вспыхивали ссоры, и даже с одними столовыми ножами дело, бывало, кончалось плохо. В парадном зале, конечно, всегда находились те самые избранные рыцари, а еще и внутри, и снаружи стояла королевская гвардия – на случай внезапного нападения врага.

– А! – просиял папа. – Придумал. Я надену его на ужин, после того, что стряслось на крестинах, никто не обратит внимания. После ужина вы с Джеррольдом отнесете клинок в его башню. А на ночь оставишь меч у себя. Я пока переговорю с оружейником и Делакаром, и к утру мы найдем для клинка безопасное место. Я расскажу им ровно сколько, сколько им нужно знать.

Так мы и поступили. За трапезой папа встал и перекинулся парой слов с несколькими людьми, включая старого волшебника. Когда никто не видел, Джеррольд мне подмигнул. Я же немного поболтала с Натаниэлем и Элль. Когда мама и папа наконец пошли к лестнице за помостом, я двинулась следом. Было уже довольно поздно – обычно я уходила спать гораздо раньше, но все уже знали про день отдыха у Свиты, и потому никто не удивился. На ступеньках папа вернул мне меч с поясом, и мы с Джеррольдом направились дальше; мама с папой вернулись в парадный зал, а затем перешли в сад, где собирались играть менестрели.

Поднявшись в королевские покои, мы с Джеррольдом миновали лабиринт комнат и добрались до маленькой лестницы, ведущей в его башню.

У волшебников всегда есть башня. Это потому что у них, как известно, нет строгого расписания, а из их жилища часто доносятся громкие звуки, яркие вспышки, а иногда и ужасные запахи. От подобного рода потрясений нас и оберегает башня. У Джеррольда там очень недурно. Длинная винтовая лестница – и домик в два этажа, симпатичный и круглый, с прекраснейшими каминами. Вот так подумаешь, что в башне должны быть сплошной холод и сквозняки, а там всегда уютно. Правда, в солнечные дни Джеррольд держал окна открытыми. Стекла в них были на редкость