Майкл Муркок - Город в осенних звездах Страница 27

— И алхимии тоже?

Ла Арп покачал головой.

— Мне кажется, сей молодой человек весьма печется о том, чтобы имя рода его больше не связывали ни с какими такими занятиями. Он пожертвовал столько золота монастырям и мирским школам… не должно даже сомнений возникнуть в том, что он в высшей степени благочестивый и набожный христианин.

— А герцогиня? — продолжал я свои настойчивые расспросы. — Ты совсем ничего про нее не знаешь?

— Разве что он обвенчался тайно…

— Леди, которую я повстречал, не замужняя дама, могу поклясться. А, может быть, это его сестра… или кузина?

Очень умная женщина. И красивая.

На лице ла Арпа промелькнуло выражение мягкой иронии и любопытства. — Все это напомнило мне те скандальные слухи, что дошли до меня с год, примерно, назад. Я не придал им тогда никакого значения. Говорили, что герцог имеет обыкновение, переодевшись в женское платье, посещать всякие злачные места, где собираются низкие, порочные люди. Вот я и подумал… — он не закончил фразы и только пожал плечами.

Я от души рассмеялся.

— Друг мой, то был не мужчина, обряженный шлюшкой!

Ла Арп, похоже, решил подыграть мне.

— Точно так. Герцог Критский считается нынче самым завидным женихом в Европе. И он — последний в своем роду. Мендоса, знаешь ли, были conversos в Испании, а исконно они смешанного происхождения: мавританского и иудейского. Вот почему предки их перебрались за границу во время того злополучного дознания limpeza de sangre, каковое достигло своего апогея при Торквемаде. В 15 веке узами брака породнились они с фамилией Шилпериков во Франции, и, таким образом получается, что теперь они, вероятно, единственные из оставшихся наследников этой линии крови Меровингов. В Праге, как ты знаешь, есть несколько родовитых фамилий, которые могут похвастать такою старинною родословной. Так ты говоришь, эта дама величала себя герцогинею Критской?

— Именно. А до этого случая я ни разу вообще не слышал такого титула и имени.

Ла Арп вздохнул.

— Ничем больше помочь я тебе не могу, мальчик мой. По, полагаю, ключ к решению этой загадки искать нужно в Праге.

Там у тебя будет больше возможностей разузнать что-нибудь о твоей герцогине. Она утверждала, что занимается алхимией?

— Разве я это говорил? Впрочем, она вполне может быть ведьмою или каким-нибудь духом бесплотным. Судя по тому, как она испарилась. Последнее мое замечание привело ла Арпа в явное замешательство.

— Все, что могу я тебе сказать, это что в Праге сейчас собираются, как я слышал, наиболее просвещенные из алхимиков, призванные Корнелием Грутом, какового одни почитают ярмарочным шарлатаном, а другие настойчиво утверждают, что он наделен некоей сверхъестественной силой.

Я, как ты знаешь, далек от всех этих дел. Грут живет в Брно. Однажды я с ним встречался. Должен признать, он произвел на меня впечатление человека немалых достоинств и эрудиции. Но братство алхимиков — тайное братство, так что я даже предположить не могу, что там у них происходит. Я просто не знаю.

— И с какой целью они собираются, тоже не знаешь?

— Так… ходят какие-то слухи. Кое-кто из церковников предпринял попытку изгнать из страны Грута и его сотоварищей, объявив их собрание богохульным, еретичным и даже противозаконным, но поскольку немало святых отцов нынче и сами посвящены в масонские и иные мистические ордена, Грута все же не стали подвергать жестким гонениям. Алхимики почитают себя просвещенными, образованными людьми и заявляют, что изыскания их не причиняют Австрии вреда. И, вполне очевидно, Австрия их заверениям верит, иначе все было бы по-другому. Большинство этих алхимиков, похоже, придерживаются общепринятых политических взглядов и так же рьяно защищают Право Королей, как и всякий Габсбург. Я так полагаю, сейчас наступает какая — то важная дата алхимического календаря. Знать бы еще, какая. — Он улыбнулся. — А ты сам как думаешь? Не грядет ли Второе Пришествие?

— Это давно уже вышло из моды. — Я забавлялся на пару с Ла Арпом.

— Да! Как раз перед Новым Годом видел я брата твоего приятеля, князя Лобковича. Среди обширных знакомств его есть и астрологи тоже. Ты ведь знаешь его всеобъемлющую любознательность. Так вот, как он мне сказал, сейчас астрологи только и говорят что о некоем особом сближении нашего солнца с какими-то другими звездами. — Ла Арп пожал плечами. — Странно только, что именно Прага предоставляет и стойла, и ясли! И это город, отождествлявшийся всегда со здравым смыслом. Город, где, скажем так, плотность агностиков на один акр земли превосходит оную в Париже и Лондоне вместе взятых! Разве что лишь в Майpенбурге скептиков больше, чем в Праге. — Удивительно только, что они не проводят свое совещание там. Где их, без сомнения, приняли бы еще даже радушнее.

— Тамошний принц не особенно жалует лиц, посвятивших себя изучению потусторонних влияний, равно как и адептов алхимии.

Он в скором времени даже намерен принять закон, запрещающий тайные общества.

— Опасается потенциального якобинского клуба?

— Меньше, я думаю, чем наследных правителей. Основной его принцип: все открытия и знания должны быть предоставлены в распоряжение широкой публики. Он всегда был противником тайного накопления научных познаний, полагая, что любая секретность сама по себе порождает ненужные страхи и опасения в умах простых горожан, поскольку страхи сии выражаются в первую очередь в суеверном стремлении разрушить все неизвестное, а значит, сомнительное и пугающее. Принц Бадхофф-Фишер считает, что в подобных вопрос секретность близка, если не идентична, лжи, ибо обе они происходят из амбиций одного человека властвовать над другим.

— Стало быть, в скором времени в Майренбурге не будет уже никаких тайных обществ?

— Ну… — ла Арп вновь улыбнулся, — …во всяком случае, наименее из них секретные будут объявлены вне закона. Они, общества эти, сейчас уходят в подполье, — что вообще им свойственно, — и с превеликою неохотою принимают в ряды свои новых людей. Из страха предательства.

— Но тогда, в конечном итоге, они тихо зачахнут.

— В твоей логике есть изъян, дорогой мой фон Бек. Сообщества эти подобны блохам: вроде бы испустили уже дух, и вдруг на тебе снова живы себе и здоровы и жаждут крови! Хотелось бы знать, что вообще привлекает мужчин и женщин к подобным вещам?

Мы обсуждали вопрос этот еще час или два, пока обоих нас не одолели усталость и желание немедленно лечь в постель. Рано утром я распрощался с любезным моим философом и выехал в яркое прохладное свечение рассвета, держа путь свой сначала в Вену, а потом, если я и там не сумею найти свою мадонну, в Прагу. В глубине сердца я верил и очень надеялся, что все же увижу ее много раньше, — нагоню по дороге, — и непрестанно твердил себе, что один всадник на лошади непременно обгонит карету, как однажды это уже случилось.