Афет Сариев - До наступления первого Дня Страница 27

Виктору вдруг вспомнилась ночь у первого озера. Он поспешил шепотом рассказать другу о случившемся тогда.

— Что же ты раньше не говорил? — упрекнул Сергей.

— Поверил бы, что тогда не со страху померещилось?

— Не поверил бы, — признался он. — Но теперь это уже становится лишним аргументом. Ладно, об этом еще успеем поговорить. Думаю, можно начать штурм. Ты готов?

— Всегда готов, — по-пионерски отсалютовал Виктор.

Они разом поднялись во весь рост и с сумасшедшим гиком кинулись на ничего не подозревающих дикарей.

Одновременно со всех сторон из-за деревьев строем, с криками и копьями наперевес, из засады повыскакивали остальные.

Мгновенный паралич охватил глотов. Они сидели за костром до последней секунды, пока к ним со всех сторон неслась смерть. Только, когда копья вонзились в их первые ряды, они очухались, вскочили на ноги.

Женщины, дети со страшными воплями, путались под ногами и своих и чужих. Кидались во все стороны, словно в курятник лис проник.

Дико озираясь, их мужчины нелепо размахивали дубинами, а сами искали прохода в лес. За единственный выход, на свою голову, большинство приняло направление в сторону тех двоих, одиноких воинов. Вот и поперли в большинстве в сторону страшной булавы и двух мелькающих клинков.

Тут началось настоящее избиение.

Оба друга, буквально, залились кровью диких лесных жителей, а у ног полегли покалеченные и штук двадцать трупов.

Бой закончился, чуть ли не начавшись. За пять минут на прогалине не оказалось ни одного живого глота мужчины. И ни один не ушел в лес.

Не ожидавшие такой мгновенной и сокрушительной победы, воины растерянно озирались, не зная, что делать дальше.

Сергей поднял пятерню.

Когда подскочили к нему главные групп, спросил:

— Потери есть?

Те отрицательно покачали головами.

— Отлично. Теперь осмотрите все их лачуги, не спрятался ли кто. И приведите сюда всех наших женщин.

Они кинулись исполнять. Сергей присел на камень, попытался горстью травы утереть кровь с лица.

Веревочные петли все еще болтались на их худых шеях тех самых рабынь.

Виктор поднялся с камня и осторожно освободил их от веревок.

— Мы за вами пришли, — сказал он, обняв одну из них за плечи.

Женщины ничего не могли произнести. Рыданья душили хуже предыдущих петель.

К Сергею подбежал воин:

— Там есть странная больная женщина, — сказал он, указывая на самую дальнюю лачугу.

Друзья переглянулись и двинулись туда.

В вонючем шалаше, укрытая с головой в грязные куски необработанных шкур, стонала женщина.

Виктор и Сергей так опешили, что никак не могли прийти в себя. Так и стояли остолбеневшие. Ведь слышали «ой, мама» на русском.

Сергей рывком откинул шкуры. Они увидели худющую пожилую женщину со спутанными седыми волосами, скрюченную лихорадкой прямо на сырой земле.

— Кто вы? — хриплым голосом по-русски спросил ее Виктор.

Женщина заметно вздрогнула и открыла глаза. Она безумно взглянула на пришедших, тут же потеряла сознание.

— Эй, все ко мне! — закричал Сергей.

Воины в тревоге подались вперед.

— Срочно соберите носилки. Быстро!

А сам кинулся по остальным лачугам собирать более-менее нормальные шкуры.

В лачугах жались по углам досмерти перепуганные женщины и дети. Не церемонясь, Сергей выдергивал из-под них те шкуры, которые ему казались лучшими.

Вернулся он с кучей таких шкур. Одну разложил на траву, потом они вдвоем аккуратно перенесли женщину на солнышко.

Воины на скорую руку слепили носилки из ветвей, настелили травой, а сверху положили несколько шкур.

Сергей сам на руках перенес больную на носилки, сверху накрыл еще двумя шкурами. Затем повернулся к воинам и сказал:

— Всё. Битва окончена, возвращаемся.

С этими словами, он подхватил носилки спереди, предоставив Виктору возможность наблюдать за больной в дороге позади носилок.

Бывшие рабыни весь путь назад, что занял гораздо больше времени, чем пробежка до глотов, жались к воинам, словно боялись, что снова окажутся в рабстве.

К вечеру отряд достиг ворот поселения, где их встречали все, кто там был.

На площади торжественно выстроились пятеро старейшин тоже. Но друзья, не задерживаясь, сразу понесли носилки в дом Сергея.

Там аккуратно расстелили шкуры друг на друга, положили на них несчастную землячку, последней накрыли ее.

— Побудь здесь, а я за Семеном, — попросил он Виктора и поспешно выбежал.

Пять минут не прошло, как он вернулся с ним и с Катей.

Семен посмотрел на больную, кивнув, сказал:

— Лихорадка этой женщины я излечу, не беспокойся. Пойду только за травами. А твоя женщина пусть умоет ее и переоденет.

Он ушел к себе, а Сергей на этот период поручил больную рукам Кати.

— Я пока поживу у тебя, — попросил Сергей, когда они направились на площадь, на начатую церемонию поздравления с победой.

Там была Мила тоже. Виктор сразу же отправил ее в помощь к Кате. Только потом они подошли к старцам.

Те были крайне недовольны столь пренебрежительным отношением к себе, но вслух не решались высказать недовольство.

Толпа продолжала гудеть. Женщины обнимали, важных донельзя, довольных воинов. Шутка ли? Это уже вторая бойня, когда ни один воин племени не только не погиб, но даже не поцарапался. Хотя, в первый раз Сергей еще не был наделен столь высоким званием племени, но зато, в одиночку дал прикурить целой армии врагов.

Старцы вновь завели свою занудную песнь, по-видимому, означающую «благодарим за службу». Они вновь гуськом обошли Сергея и Виктора, прикасаясь к плечам. Под конец заявили о начале великого пира в честь сокрушительной победы над врагом и освобождения рурок от рабства.

С радостными возгласами женщины бросились исполнять поручение старейшин.

Прямо на площади стали поспешно появляться шкуры, большие циновки. Всюду закипали котлы, включая в первую очередь, на обоих очагах Белого Дома.

Друзьям было в тягость находиться здесь, когда там лежит их родная землячка, но сейчас уйти, было бы большим плевком. И не только по отношению к старцам, этого они пережили бы, но и по отношению к воинам, которые теперь с обожанием глядели на них поверх угощений.

Пир длился долго. Почти до полной темноты. Только теперь позволительно было встать, чтобы уйти, сославшись на то, что им еще нужно помолиться Адольфу Гитлеру.

Они тихо встали и пошли к дому Сергея.

Семена уже не было. Только обе женщины сидели у изголовья больной и, коверкая русские слова, разговаривали с ней.

Когда они увидели мужчин, разом замолкли.