Ирина Соколова - Время звёзд Страница 28

Отшвырнув ложку, поднимаюсь из-за стола. Комната уже должна быть готова.

Вымытая и расчёсанная грива тяжёлым плащом спадает на спину, заставляя голову чуть откидываться назад. Густые мягкие волосы такой длинны при моём образе жизни скорее орудие пытки, но предложения укоротить их хотя бы до пояса я всегда встречаю оскаленными зубами и рычанием. Интересно, чего в этом всё-таки больше: жизненной необходимости или больного самолюбия?

Разделив их на восемь прядей разной толщины, начинаю неспешно сооружать косу. На сей раз не простую — вычурное плетение может рассказать знающему о том, из какого рода человек, какая у него семья, чем он славен и насколько богат. На столе передо мной лежат цветные шнурки и костяные бусины — они тоже пойдут в дело. Сплести степняцкую косу — почти искусство, требующее времени и полной сосредоточенности. Перевязываю кончик тонким кожаным шнурком с бубенцами. А вот серьги лучше вынуть — согласно законам Степи, прокалывать своё тело, дабы вставить украшение, может только женщина. Запрет, кстати, религиозный. Специально пролитая кровь всегда жертва Богине Неба. Женщина может жертвовать только свою кровь, мужчина — только чужую.

Теперь развести тёплой водой немного туши и тонкой кисточкой подрисовать затейливый узор на левой щеке. От скулы к шее — стилизованное изображение дикой кошки в прыжке. Последний штрих — несколько капель ягодного сока под веки.

Порывшись в шкатулке, достаю пару морионовых браслетов и ожерелье-ошейник из шести рядов мелких черных камней. Не люблю оставаться без защиты, а без амулетов чувствую себя как раз так. Так, теперь чистая одежда. Хорошо бы что-то степняцкое, но степной комплект остался Гармелю, а в астаях такое не купишь. Придётся облачиться в то, что есть.

Критическим взглядом окидываю себя в маленьком тусклом зеркале. Здравствуй, Яаттай из рода Каракала. Тебе нужно о многом поговорить со своим файхом.

Устраиваюсь на кровати, закинув руки за голову. Так, теперь главное — не проспать. С постоялого двора так и так придётся выбираться через окно, а из города — задворками. И лучше, чтобы у местных жителей было как можно меньше шансов меня встретить.

Степь отцветала. Колышущееся под ветром травяное море от горизонта до горизонта притягивало взгляд и заставляло сердце биться чаще. Хорошо тут, право слово! Сейчас. Меньше чем через две недели трава выгорит, а в полдень раскалённый воздух будет обжигать горло на вдохе. Но пока — свежесть травы и буйство красок, короткая, предельно концентрированная весна.

До мест, где сейчас должны кочевать Каракалы, было не меньше пяти дней пути, но это меня мало беспокоило. Никогда не подводившая память услужливо приводила к колодцам и мелким, обречённым вскоре пересохнуть ручейкам.

Люди не попадались. Встретить их здесь возможно, только если специально искать. И то, смотря как искать. Чужак имеет все шансы заблудиться.

Мне было прекрасно известно, куда сейчас направляется мой род и оставалось лишь следовать к их обычным пастбищам. И размышлять. На сей раз просто для себя.

Успокаивать душу стихотворными строчками у костра и бесконечными напевами без слов, смотреть на низкие, огромные звёзды, слушать шелест трав и беседовать с миром. Не бояться и не гадать. Пусть всё идёт своим чередом.

Ранним утром из ворот Серого Замка выехал на юго-восток отряд из тридцати воинов. Предстояло очередное патрулирование границы. Тяжёлая, опасная, но вполне заурядная работа, которую Альрэна теперь должна была исполнять наравне с родителями. Белка с самого детства знала, что рождена для битвы, а воины уже сейчас беспрекословно признавали её своим командиром. И никогда не роптали на приказы, а уж тем более просьбы.

Ни Сорана, ни Рениан юную предводительницу не провожали, а потому на то, что один из солдат на удивление неловко держится в седле, никто не обратил внимания.

Ваэй заметил чужака ещё издали. Всадник на непривычной лошади — высокий массивный жеребец из тех, на которых в степи никто не ездит. Юноша на всякий случай взялся за лук. Незнакомец остановил коня и поднял руку в приветственном жесте.

Ваэй взмахнул свободной рукой, предлагая подъехать поближе. Всадник, в отличие от коня, оказался худым и непримечательным. Молодой парень в потрёпанной астайской одежде и без видимого оружия. Не похож на этха, но родовой рисунок на лице отчётливо виден.

Разглядев, наконец, кто это, юноша вздрогнул и торопливо отвел глаза. Убрал лук, машинально потёр украшенную клановой татуировкой щёку, отгоняя зло.

— Да хранит Богиня твой путь! — приветственно произнёс он, глядя в землю. Яаттая, якшающегося с чужими выродка, в роду Каракала не любили и побаивались. Считалось, что он приносит неудачи и даже может наслать болезнь.

— Да хранит она и твою дорогу. — Колкий, насмешливый взгляд, казалось, чувствовался кожей. Поговаривали, его мать была травяной танцовщицей, а то и серой ведьмой. Отсюда и бледная кожа, и глаза, посмотрев в которые можно было, как утверждали женщины, лишиться разума, а то и души.

— Я приехал переговорить с файхом, — одна из немногих фраз, которых удостаивались от надменного нелюдя простые этха[13]. В редкие свои появления общался он почти исключительно с файхом и главами семей.

— Я провожу вас, — неохотно выдавил Ваэй. Можно было бы конечно и не предлагать — чай не заблудится, но мало ли что у него на уме. Вроде и родич по Закону, а всё равно чужак, от них всего ожидать можно.

Яаттай хмыкнул, но протестовать не стал, так что юноша развернул кобылу и неспешно поехал рядом с ним.

— Что нового под небом? — вопрос был задан легко и спокойно. Такой… разумеющийся вопрос. Ваэй поёжился. Хоть и украшено каракалом его лицо, а всё равно чуждость не скроешь. И отвечать на такие вопросы чужаку… ох, аж подумать тяжело.

— Милостью Богини, всё хорошо, — не стал вдаваться в подробности парень, искоса взглянув на сопровождаемого.

Яаттай рассеянно смотрел вперед и юноша, пользуясь случаем, украдкой его разглядывал. Бледный, худой как щепка, кисти рук узкие, словно у девушки, даже в перчатках заметно. На воина ничуть не похож. А вот коса заплетена по воински, многими победами украшена. Как такое может быть? И не изменился ничуть, с тех пор как четыре года назад Ваэй с ним первый раз у шатра отца столкнулся. Истинно — нелюдь.

— А новости какие? — тот перекинул косу на спину, блеснул солнечных лучах широкий браслет, брызнул колючими искорками в глаза этха. Красивый. И ожерелье ему под стать. Ваэй невольно залюбовался. Вот бы ему такие, все одногодки от зависти бы полопались. Или для Ласэйи, в подарок.