Ирина Соколова - Время звёзд Страница 29

— Да говори ты, не бойся. — Юноша словно очнулся. И вдруг понял, что прямо смотрит чернущие, что те камни в ожерелье, раскосые глаза. Яаттай понимающе усмехнулся. — Я без причины людям зла не желаю.

— Я и не боюсь! — Обиделся парень, — Воины этха ничего не боятся!

— Верю, — его собеседник отвернулся, всё ещё посмеиваясь. Но почему-то это не казалось таким уж обидным. — Так расскажешь или нет?

Ваэй пожал плечами и, неожиданно для себя, начал рассказывать.

В шатре файха душный полумрак, пропитанный горьким травяным запахом. Принюхиваюсь — лечебный отвар, правителя опять беспокоят суставы. Джалэнай — бессменный глава рода Каракалов вот уже на протяжении тридцати лет — сидит на ковре, скрестив ноги, щурит непроницаемо-чёрные глаза. Мельком окидываю его взглядом и тут же утыкаюсь глазами в пол. Прохожу в центр шатра, опускаюсь на колени, почти касаюсь лбом циновки. Теперь выждать положенные тридцать ударов сердца.

— Да охранит ваш путь Богиня.

— Да охранит Она и твою дорогу, — сильный, не смотря на преклонные годы, звучный голос, — Поднимись, мальчик, к чему церемонии.

Угу. А не исполни я хоть один пункт из этих церемоний, вы бы первый мне недовольство выразили. В предельно доступной форме, плетью поперёк хребта. Поднимаюсь на ноги, наконец-то встречаю взгляд своего файха. Предводитель Каракалов уже стар. Длиннющая, петлями раскинувшаяся по полу коса почти совсем седая, смуглая кожа сплошь изрезана морщинами. Но худое тело ещё крепко, а узкие глаза ясны и светятся умом.

— Согласишься ли разделить со мной трапезу?

— Благодарю за честь.

Это тоже традиция. Вернувшегося даже после недолгого отсутствия этха первым делом приглашают к столу. На случай, если в его обличье в дом пришёл злой дух, из тех, что не могут есть человеческую пищу.

Джалэнай хлопнул в ладоши. Из-за занавески выпорхнули несколько девушек в халатах с яркой вышивкой — его незамужние дочери и внучки, засуетились, расставляя на низком столике блюда и кувшины. Закончив, так же бесшумно исчезли.

— Какие вести ты принёс мне? — Без обиняков спросил файх, как только мы окончили трапезу. Ну да, без веской причины я в Степи не появляюсь. Джалэнай через меня получает информацию о мире за пределами Степи (я, однако, не такая сволочь, чтобы рассказывать этха об оружии и обороне). Он, кажется, единственный файх, кого это всерьёз интересует. И, самое приятное, заинтересовало без моего влияния.

— Неясные. — Если верить словам того мальчишки в последнее время не происходило ничего экстраординарного ни в роду Каракала, ни у его соседей. Никаких побегов, исчезновений, таинственных смертей. Жизнь шла своим чередом. — В землях Астэ мне довелось встретить двух этха, преступивших Закон. В одежде жителей Альянса и с бесцветными глазами.

Джалэнай еле заметно вздрогнул.

— Ты уверен?

— У обоих были ожоги на месте кланового знака. И волосы расплетены. Я убил их.

— Кому они служили? Расскажи подробно, с самого начала.

Рассказываю. Джалэнай хмурится, покусывает мундштук длинной, затейливо выгнутой трубки. Она давно погасла, но файх не обращает на это внимания. Слушает, не перебивая.

— Я не знаю, кто это мог быть. В роду Каракала за последние годы не пропало ни одного человека. Никто не пытался уйти или нарушить Закон.

И за то и за другое наказание одно — смерть. Этха не терпят отступников. Возможно, не самый верный путь, но степняки сейчас, пожалуй, единственный народ, который не затронула пропитавшая все остальные гниль вседозволенности. Есть деяния, которые нормальный этха никогда не совершит.

— Скоро Первое Полнолуние Года, соберутся файхи всех родов. Я должен обсудить твои вести с ними.

— Благодарю вас. Могу я продолжить свой путь?

— Нет. Ты будешь сопровождать меня.

— Но…

— Ступай, отдохни с дороги. Ласэйя тебя проводит.

Файх вновь хлопнул в ладоши, показывая, что разговор закончен. Мне ничего не оставалось, кроме как подняться на ноги и, поклонившись на прощание, проследовать за явившейся девушкой.

Ваэй беспокойно крутился на своей лежанке. Ночь перевалила за середину, а заснуть всё не получалось. Утром главы семей отъезжают в храм Полнолуния, дабы почтить Богиню. Отец, как всегда, едет, и он, Ваэй, в этот раз будет его сопровождать! Как совершеннолетний наследник и будущий глава семьи.

Первое Полнолуние года — ночь почитания Богини. Величайший праздник во всей Степи. Простые этха празднуют всю ночь напролёт, а главы родов привозят дары в Её храм, дабы выказать расположение служительницам божества. А жрицы танцуют в лунном свете и пируют вместе с гостями.

Легендарные танцы жриц! Немногим смертным доводилось их увидеть, а те, кто видел, не могли потом забыть. Юноша невольно покраснел. Перевернулся на другой бок. Повозился, пытаясь устроиться поудобнее. Сон не шёл.

Отчаявшись заснуть, Ваэй поднялся с лежанки, тихонько оделся и вышел из шатра. До рассвета было ещё далеко. Стойбище казалось целиком погружённым в сон, только пофыркивали в темноте лошади.

Тут юноша заметил одинокую фигуру, движущуюся от шатра файха. Яаттай, даже в нормальной одежде, всё равно отличался от степняков, Ваэй узнал его даже со спины. Нахмурился и двинулся следом. Тот неспешно направлялся куда-то в степь.

Запах пыли и трав. Опрокинутые звёзды над необъятным простором степи. Мягкая, успокаивающая тишина, наполненная шелестом стеблей, стрекотанием кузнечиков… неуклюжими шагами крадущегося за мной мальчишки. Хотя… ладно, преувеличиваю. Крадётся он вполне прилично. Почти не слышно, если специально не прислушиваться. Усмехаюсь уголками губ — можно было бы очень весело поиграть в кошки-мышки. В одну секунду исчезнуть из поля зрения, раствориться среди высоких стеблей, перейти на бесшумную, скользящую походку хищника. Впрочем, не стоит портить отношения с тем, с кем предстоит делить дорогу.

Рука задевает какой-то кустик. Знакомый запах. Серебристая степная полынь. Растираю в пальцах мелко изрезанные листочки, вдыхаю тяжелый, будоражащий аромат. Прикусываю отломленную веточку — едкая горечь оседает на губах. Не знаю почему, но мне нравится это ощущение. Сильный, яркий вкус. Вновь глажу серебряные листья, перекатываю стебелек в другой уголок рта. Горько.

Не переставая покусывать ветку полыни, опускаюсь в траву. Укладываюсь на спину, закидываю руки за голову. В десятке шагов поодаль озадаченно замирает мальчишка. Бдит.

Перевожу взгляд на небо. От плохого настроения нет лучшего лекарства, чем звёзды. Вечная красота, заставляющая забыть о проблемах и сомнениях.