Галина Гончарова - Азъ есмь Софья. Царевна Страница 29

Так чем бы заняться?

Погулять по городу?

Но пить‑то нельзя.

А что если сходить в хамам? Бани здесь были, турки знали толк в роскоши. Там же и девки теперь есть… Поль почувствовал, как под штанами напряглась плоть.

На служанку он не посягал — не стоит гадить, где живешь. А вот в баню…

Сходить?

Русские, конечно, дикий народ, всякому известно, что частое мытье способствует заболеваниям. А они почитай каждую неделю в этих банях плещутся. Да и платяных зверей стараются не допускать, а когда он, как привык, облился дорогой ароматизированной водой (из‑под полы достал, за жуткие деньги), начала чихать почитай, что вся галера.

Дикари, одно слово.

Но чесаться как‑то тоже…

Сходить, что ли?

Поль решительно допил кофе и направился в хамам.

Святой отец дома, конечно, говорил, что мытье — грех, но Поль ему потом честь по чести исповедуется. А пока…

Бог с ним, с грехом, но какие там женщины!

Татарин по имени Рашид ехал по польской земле.

Не один ехал, с пятью десятками своих товарищей. Им надобно было продовольствия найти, фураж для коней, ну и себя не забыть. А то как же!

Кто для чего пришел, а им и рабы надобны. И золото… а вот и деревенька стоит.

Небольшая, на пару десятков дворов, но явно жилая.

Люди работают, дымок из печных труб над крышами вьется…

Рашид поднял руку.

Сейчас, по его команде, всадники ринутся вперед, с холма. Ударят, кое‑кто уже отцеплял от седла и раскручивал арканы…

И правильно.

Чего убивать глупых рабов? Их надо будет увести с собой.

А еще они позабавятся. Наверняка в деревне есть женщины, к тому же можно и поиграть — выбрать пару — тройку людей и пусть бегут, а они будут ловить и расстреливать…

Или кого‑нибудь на кол посадить!

Почему нет? Эти твари, не знающие Аллаха, так смешно дохнут… собственно, это почти что двуногий скот! А значит пусть выполняет свое скотское предназначение!

Рашид махнул рукой.

Отряд сорвался с холма и помчался по полю прямо к крестьянам. Но… почему они так спокойны?

Что происходит?!

Почему никто не бежит, не прячется… не…

Додумать Рашид уже не успел. Татары мчались на крестьян, рассыпаясь кольцом, для охвата большей площади. И это поле…

Конь под Рашидом споткнулся — и упал на колени, а храбрый татарин перелетел через его голову и грянулся о землю, что есть дури. И не он один.

Рядом так же падали кони, люди… образовалась безобразная свалка.

А рядом с тупыми крестьянами в поле поднялись несколько лучников — и татар накрыло градом стрел.

Рашид так и не узнал, что произошло. Падение оказалось для него фатальным — и он сломал себе шею. А вот выжившие татары узнали.

Пан Володыевский совершенно не собирался позволять всякой нечисти шляться по польской земле, разорять деревни и угонять людей в рабство. Вот еще не хватало!

Идея у него была проста.

Наделать ловушек из разряда самых простеньких.

Бревна, подвешенные в лесу, волчьи ямы, выкопанные на таких вот особенно удобных для нападения местах, вкопанные в землю острые колышки длиной с пару ладоней, ну и конечно, разведка. Почтовые голуби летают куда как быстрее татар, а направить к ним комитет по встрече, не пожалев стрел вместо цветов….

Да и сами крестьяне в рабство не хотели, а потому кто снимался с насиженных мест и уходил, а кто и оставался. И были это не люди — кремни! Саблей чиркнешь — искру выбьешь!

Партизанское движение набирало обороты.

Двух часов не прошло, как убитые татары были раздеты догола, отвезены на телегах и сброшены в карстовый разлом — благо, по округе таких хватало, лошади, которые уцелели — пойманы и поставлены в конюшни, а те лошади, которых не представлялось возможным вылечить — просто зарезаны и разделаны на мясо, которое тут же подвесили коптиться.

Не пропадать же добру?

Ежи Володыевский был доволен.

Пара десятков всадников здесь, там, где‑то еще…

Но вражеские силы‑то уменьшатся!

Пока он не может дать решительного сражения супостату. Но пакостить ему в меру сил и возможностей…

О, это он может! И будет!

Даешь партизанов!

Конечно, Ежи не знал этого слова. Но действовать ему это вовсе не мешало.

И потянулись дни осады.

Турки подводили под стены Каменца подкопы, чтобы заложить в них бомбы. Осажденные же старались либо закидать противника ручными гранатами, либо обрушить подкоп, пока он не продвинулся далеко…

Получалось средне…

С одной стороны — Старый город стоял на скальном основании. С другой — турок было намного больше и они могли себе позволить пожертвовать даже тремя своими за одного защитника. А учитывая татар — так и четырьмя.

Подошел к стенам и султан с личной гвардией, но достать его ни у Володыевского, ни у Собесского возможности не было, к великому их сожалению. Слишком хорошо его охраняли…

Шел по земле польской и Алексей Алексеевич, видел мрачные взгляды, слышал злые слова…

И задумывался. Вот когда отец говорил, что ему бы хорошо на польский престол сесть, когда он слышал, что войско их тот или иной город взяло — это иначе звучало. А на деле… выходило как‑то больше на то похоже, как Софья говорила. А сестра учила, что завоевателей всегда ненавидеть будут. Они ведь чужие.

И выход тут только один. Сделать так, чтобы люди сами пожелали к тебе прийти. Не мечом, а медленно, постепенно, меняя отношение и мировоззрение — и этот путь начинал Алексею нравиться.

Война…

Звучит красиво.

А видели вы сгоревшие дома?

Изрубленные тела?

Потухшие глаза людей, которые лишились родных?

Алексею это видеть не хотелось. И мысленно он давал обещание, что на Руси войн не будет. Ежели где и придется с врагом встретиться — то только на его территории…

А уж татары…

Обязательно надо что‑нибудь придумать, чтобы не нападали эти стервятники на Русь — матушку!

Да и турки — беда, да не самая страшная. Просто когда война идет — появляется куча людей, которым хотелось бы рыбку в мутной воде половить. Разбойники, тати… а что? Война все спишет! Поди, разберись потом — это турки остановили повозку с паненкой, изнасиловали ее, вспороли живот и бросили умирать на дороге — или свои, что похуже диких зверей бывают?

Так и не узнаешь…

Войско Алексея Алексеевича так и шло, пока…

— А ну стой!

Федька, удалой казак из воинства царевичева, с насмешкой посмотрел на десяток поляков. Рядом бросил руку на рукоять сабли Потап.

Бояться они и не думали, успев оценить своих коней — и лошадей польских. У тех тоже неплохи, но их лучше, а главное — свежее. Так что уйдут, коли понадобится. Важно другое — это не басурмане, так что рубить покамест не надо. Подождем…